«Новая в Поволжье» продолжает публиковать стенограммы вчерашних выступлений экспертов семинара «Россия в глобализирующемся мире. Современные вызовы и сценарии развития» в рамках проекта «Школа гражданских лидеров».
Это выступление вызвало самый большой резонанс со стороны участников и слушателей семинара. Докладчика буквально завалили уточняющими вопросами. Речь идёт о выступлении руководителя отдела изучения уровня жизни «Левада-Центра» Марины Красильниковой.
— Всё чаще мне задают вопрос, почему ухудшающиеся условия жизни в России не приводят к нарастанию социального недовольства и претензий к действующему руководству страны. Очевидный ответ здесь был бы такой – руководство страны продемонстрировало силу в вопросах внешней политики, значит их за это нужно уважать.
На самом деле ситуация иная. Вот, например, руководство страны говорит, что настал завершающаяся стадия кризиса. Но народ так не считает. Результаты опроса сентября 2015 года: более трёх четвертей российского населения полагает, что в стране всё ещё устойчивый экономический кризис. Причём мнение по этому поводу не сильно изменилось за последние 6 лет. То есть, народ рассматривает нынешний кризис не как новое событие, а как устойчивое состояние жизни.
На сегодняшний момент более половины людей считают, что в ближайшие два года кризис точно не закончится. Четверть опрошенных вообще не знает, когда кризис закончится. В контексте этого вопроса их ответ можно интерпретировать как «совсем не скоро». В итоге только четверть населения верит официальным заявлениям о том, что дно кризиса будет пройдено в ближайшее время. И опять же это мнение устойчиво – последние 1,5 года.
Значит, мы зафиксировали, что люди живут в кризисном состоянии последние 5-6 лет. А до этого был так называемый «золотой век». Это были нулевые. Тогда был значительный рост благосостояния всех слоёв российского общества. Причём в начале «золотого века» более четверти семей говорили, что они едва сводят концы с концами. Три четверти российских семей могли без финансового напряжения только себя прокормить. К концу этого периода ситуация кардинально изменилась. Самой массовой группой населения стали семьи, которым хватает текущих доходов на еду и одежду.
За этот период мы превратились из общества наевшихся в общество одевшихся. Более половины людей того периода не экономили на досуге и развлечении, не говоря уже о продуктах питания. С одной стороны люди не стремятся ни на чём экономить, а с другой стороны – у них остаётся потребительское сознание бедного человека. Речь идёт о том, что по мере роста материального достатка каждая семья начинает подстраивать структуру потребления под те доходы, которые у неё есть. Семья вдруг становится богатой и смотрит, как живут другие богатые люди. Демонстративная функция потребления отсылает нас к тем статьям потребительских расходов, которые помогают человеку продемонстрировать его социальный статус.
Человек начинает есть дорогую еду, одеваться модно, покупать автомобили, жильё, ездить для отдыха в экзотические страны, посещать фитнес клубы, держать себя в форме, отдавать детей в лучшие школы города. То есть, тот прирост дохода, который появился в нулевые годы, был российскими семьями проеден, неэффективно использован.
А сейчас про социальное настроение в последние полтора года. Время после «золотого века», время кризиса. Индекс социального настроения концентрируется на личной жизни, жизни в стране, ожидании на будущее и оценке власти. В период кризиса 2008 года всё, что было связано с семьёй для рядового гражданина, становилось источником социального оптимизма. А в последние годы, в период нынешнего кризиса, источником оптимизма стали надежды на власть. Даже в период сильного падения курса валют, половина не интересуется этой проблемой как таковой.
Правда, источники улучшения ситуации для многих россиян не ясны. И результаты говорят о том, что социальное настроение не ухудшится в ближайшее время. Вот, например, почти три четверти населения России считают, что свободы в стране достаточно и даже слишком много. Это говорит о том, что гражданская свобода не является актуальной ценностью для большинства российских людей. Актуальными ценностями являются материальные вещи. Так как обеспеченные люди могут себе позволить широкий спектр ценностных ориентаций. Однако рост материального достатка не приводит к росту гражданского сознания.
Та потребительская модель, которая закрепилась в нашем обществе во время экономического благополучия, препятствует доверию люде друг к другу и расширению зоны влияния каждого отдельного человека. Такая потребительская модель направлена на удовлетворение низменных потребностей и делегирует удовлетворение более сложных потребностей: образование, здравоохранение, жильё. Сложные потребности выходят из зоны актуальной ответственности среднестатистической российской семьи. На это у них нет ни денег, ни ресурсов, и в голове они это не держат.
Людям не приходит в голову, что нужно экономить, чтобы дать детям достойное образование; что нужно экономить на еде и одежде, чтобы дети вели здоровый образ жизни.
