Грушевая грусть

С 6 по 8 июля на Федоровских лугах пройдет очередной фестиваль имени Валерия Грушина. А на Мастрюковских озерах — очередной фестиваль «Платформа им. В. Грушина». Разница между ними есть, но, по большому счету, всем она до лампочки. Я долго думал, писать что-нибудь о фестивалях или не писать. Тема набила оскомину уже давно, конца и края конфликту не видно, люди будут ездить на обе поляны и ругаться друг с другом еще долго. Но все же… Хочется-то другого. Хочется приехать на фестиваль и послушать любимых бардов — без дележки на «наших» и «ваших».

Большой… срач

Иначе, как этим грубым интернет-термином, охарактеризовать произошедшее в 2007 году я не могу. Почему? Да все просто: до часа икс несколько разных людей делали один большой фестиваль авторской песни, который проходил на Мастрюках. Но потом изменился закон, и фестивальную поляну надо было взять в аренду. У одной организации, которая проводила фестиваль, денег на это не было. И она попросила вторую поучаствовать в конкурсе.

В результате вторая выиграла, а первая назвала ее рейдером. И понеслось — суды, взаимные обвинения, даже публичные угрозы. Так и продолжается до сих пор. Ну, или почти так.

Грушинский клуб под управлением Бориса Кейльмана всегда привлекал инвесторов для проведения фестиваля им. В. Грушина — своих денег у бардов не было никогда. Фестиваль считался убыточным, что не мешало, как утверждали злые языки, Борису Рафаиловичу ежегодно ездить за границу. При этом те же злые языки говорили, что и доходов, кроме как от фестиваля, у Кейльмана нет.

Одним из инвесторов была жигулевская фирма «Мета», принадлежащая Николаю Мартынову. Убыточность фестиваля пыл коммерсанта не убавляла, поэтому справедливо возникал вопрос — так ли убыточна «Груша», как о ней говорят? Ведь ни один коммерсант в здравом уме не будет тратить деньги впустую.

Когда «Мета» выиграла тендер, Мартынов предложил Кейльману заниматься художественным руководством фестиваля, а всю коммерческую составляющую передать ему. Мотивировка: «Мне надо отбить вложенное и аренду земли». Кейльман отказался. С тех пор они воюют.

Иначе говоря, два старых приятеля и партнера пересрались из-за денег. Банально, что сказать…

Платформа имени Груши

Весной в узком кругу приближенных к тусовке прошел слух о возможном объединении фестиваля уже в этом году. Мне даже удалось записать заседание Грушинского клуба, посвященное этому вопросу. Запись разочаровала: никакого объединения не будет. Как заявил Борис Кейльман, любое объединение возможно только на условиях Грушинского клуба. Что называется — приплыли. При этом Кейльман уповает на самарского мэра Дмитрия Азарова: он-де должен запретить «тем» проводить фестиваль и вернуть поляну клубу. Дошло до маразма: Азаров должен запретить СМИ называть мастрюковский фестиваль Грушинским. Как это сделать мэру с учетом закона «О СМИ», ни Кейльман, ни его ярые сторонники не подумали.

В итоге клуб написал Азарову о том, как он не прав, объяснив, который из фестивалей — «настоящий» и почему поддерживать надо именно его. Хотя сам глава Самары в Твиттере писал: «Я всю жизнь езжу на Мастрюки. А разделение фестивалей — человеческая глупость и амбиции. Идея важнее амбиций».

С другой стороны, тоже хороши: давайте объединимся, но доходы от фестиваля останутся у нас. Весьма привлекательна фестивальная «поляна», раз ее так долго и безуспешно делят. Понять Кейльмана можно: в конце концов, Грушинский фестиваль — это все, чего он в жизни достиг. Фактически ничем другим Борис Рафаилович похвастаться не может — до того, как Борис Скиба и Исай Фишгойт вручили ему бразды правления (по принципу «Боря вел турслеты, а кому-то все равно надо быть ведущим фестиваля» — так говорил Фишгойт), Кейльман вел редкие турслеты, но ничего дельного не проводил и уж тем более не организовывал. Грушинский же для него стал делом жизни — как единственное знаковое событие, в котором ему довелось участвовать.

В итоге на «Платформе» прозвучит «Норд-Ост» — концертная версия знаменитого мюзикла, поставленного Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко по книге Вениамина Каверина «Два капитана». Это тот самый «Норд-Ост», который в 2002 году захватили террористы и в котором после освобождения погибло 300 заложников, включая детей. Этот тот самый «Норд-Ост», который негласно запретили к показу по стране из-за того, что господин Путин отмалчивался все время, пока людей держали в заложниках, а после штурма театрального центра на Дубровке поблагодарил спецназовцев за профессионализм, начисто забыв о пострадавших зрителях и артистах. (А они не забыли и пеняли ему за бездействие.) Этот тот самый «Норд-Ост», который вызывает в слушателе искренний патриотизм — не тот «ура-патриотизм», который хлещет с телеэкрана, а настоящий, когда человек любит свою Родину и гордится ею.

Правда, я так и не понял, как уживется такое произведение на фестивальной поляне, где важны только деньги. Конфликт этот я наблюдаю со стороны с первого дня, и сложились за эти 5 лет ощущения, что никому из организаторов — ни Клубу имени Грушина, ни фирме «Мета» — нет дела до тех, кто на фестиваль приезжает. И тем, и другим важно собрать с нас как можно больше денег. А на душу — начхать. Но на самом деле так уже давно — еще до раскола некоторые говорили, как это неприятно — быть разменной монетой.

А именно так к зрителям относятся организаторы — по крайней мере, такое складывается впечатление в связи с их нежеланием решить свои дрязги для пользы людей.

Кто рушит Грушу

Можно сказать, Грушинский фестиваль всегда проводили коммерсанты. Только один из них — как бы честный, а второй — как бы нет. Если Мартынов честно заявляет, что хочет отбить вложенные в фестиваль за все годы деньги (а они немалые), то Кейльман прикрывается высокими идеалами и целями, хотя желает ровно того же — заработать. Как пример — два факта: в этом году на фестивале «Народная рыбалка», прошедшем на Мастрюках, организовали автостоянку для 30 машин прямо на траве. Хотя всю жизнь стоянка была возле столбов на въезде на поляну, где травы нет уже черт знает сколько лет. Только коммерсант пойдет на уничтожение зелени ради удобства тех, кто несет ему деньги.

И второй факт: в 2003 году впервые Кейльман заявил о том, что будет собирать взносы от каждой палатки — типа на уборку мусора. Одновременно призвав мусор за собой убрать. Взнос планировался небольшой — всего 100 рублей, но если умножить… В общем, его тогда отговорили. А на Федоровке стоянка машин в первый год стоила в 2 раза дороже, чем на Мастрюках. Тоже — иллюстрация.

И здесь мне ближе Мартынов — он «свой» коммерсант, честный. Хотя и не лучше нечестного коммерсанта-Кейльмана.

В то же время Мартынов все 5 лет твердит: я готов объединиться, только оставьте мне коммерцию. Честно добавляя: мне вообще не важно, кого вы пригласите, мне нужен доход с торговой поляны, автостоянки и прочих доходных статей бюджета фестиваля.

Но клуб на это не соглашается. В 2008, кажется, году я написал на форуме Грушинского клуба в очередной теме о расколе примерно следующее: «Объединение фестиваля возможно только после смерти БРК, которому я желаю долгих лет жизни и мудрости. Потому что это — второй путь объединения: если Борис Рафаилович станет мудрым, все возможно».