День города: версия два

— Зря ты тут сидишь, девка, — с удовольствием сказал пожилой мужчина в бежевом полупальто и симпатичной фетровой шляпе, — автобусы-то не ходят.

Я вовсе не сидела, но стояла на остановке «Кинап», собираясь ехать в сторону города.

— Как это «не ходят»? – не согласилась с мужчиной, — вон, смотрите, отлично ходят.

Пара юрких маршруток как раз притормозила на противоположной стороне улицы, выпустив наружу ворох хохочущих подростков в толстовках с портретами Курта Кобейна.

— Так это они туда ходят! – со смехом ответил мужчина, — а оттуда – не ходят. Я тут давно стою, всех предупреждаю. Идите пешочком. А ничего страшного, дождя нет, люди гуляют. Благодать!

Мужчина указал рукой на набережную за моей спиной. Пришлось возвращаться, по второму кругу посещать следующие места народных гуляний в честь осеннего дня города:

— Вечеринка «Почты России» на Чкаловском спуске. Две палатки фирменного темно-синего цвета приютили прилавок с конвертами и открытками: покупаешь открытку, ставишь на нее памятный штамп «Самара. День города. 9 сентября 2012 г». Уворачиваешься от ростовой фигуры, представляющей газету «Аргументы и факты» — нечто красное, лохматое. Не разобрать породу, то ли курица, то ли ёж.

В соседней палатке над музыкальным центром склонился диджей, и бесхитростно звучит не первый год популярная песенка про «завтра, в семь-двадцать две, я буду в Борисполе сидеть в самолете и думать о пилоте». Две девушки в продуманно сочетающихся костюмах из розовых плащей и синих туфель подпевают в голос, рядом с микрофоном в руках грустит девочка младшего школьного возраста.

— Пой, Мариночка! — предлагают ей родители, спортивная семья, мама на роликах, папа – на велосипеде и девочку ожидает новенький, с иголочки самокат.

— Пой, Мариночка, — настаивает мама, но девочка не поет, куксится, хнычет, откидывает микрофон и с плачем бежит прочь.

— Ну вот, — папа раздраженно хлопает ладонью по велосипедному рулю, — говорил я тебе, не останавливаться!

— Ты же не слушаешь, когда я прошу не останавливаться тебя! – сердито отвечает мама, подбоченившись на роликах. Папа неожиданно густо краснеет и крутит педали. «…чтобы он хорошо взлетел и крайне удачно сел где-нибудь в Париже, а там еще немного – и Прованс». Мама с девочкой покупают по пирожку.

Интеллигентного вида мужчины горячо спорят о преимушествах внедрения ERP систем. Эти самые системы, оказывается, очень даже незаменимы в трудном деле управления бизнесом.

— Площадка «Музыкальный круиз» на Маяковском спуске: концертная программа «нон-стоп», чередуются джаз, шансон, современные популярные композиции и классика иногда. Можно сфотографироваться с группой «Самарский диксиленд», можно купить воздушный шар на лотке, можно взять напрокат смешное средство передвижения – тележку на двух массивных колесах, называется – сигвей, и петлять на сигвее между нарядных клумб. Подсмотрела потом в википедии: Сигвей (Segway) — изобретённый Дином Кейменом электрический самобалансирующийся самокат (скутер) с двумя колёсами, расположенными по обе стороны от водителя. Название скутера — «Segway» — происходит от музыкального термина «segue» , что в переводе означает «следовать, идти за, плавно переходить».

К слову сказать, чиновники в Астрахани распоряжением мэра переселены на сигвеи: центр города компактно включает в себя многие государственные учреждения; чтобы добраться от здания мэрии до резиденции губернатора, например, нужно преодолеть не более двухсот метров. Но это в Астрахани!

А здесь, в Самаре, день города, и можно спуститься террасой ниже, к чугунной набережной решетке, где одинокий саксофонист диссонансам ко всем остальным музыкальным произведениям в который раз играет «По дону гуляет казак молодой». «А дева там плачет, а дева там плачет, а дева там плачет над быстрой рекой». Волга, в отличие от Дона, река не быстрая, она терпеливо катит свои волны с севера на юг, снисходительно-равнодушная к народным гуляньям, второй серии.

— Площадка формата «сделай сам»: целая аллея заставлена табуретами всех типоразмеров. Горожане активно раскрашивают табуреты в разные цвета, изобретают новейшие орнаменты. Фартуки из целлофана, краски и кисточки. Говорят, что расписанные табуреты пополнят интерьер чайной «Весна, лето, осень и тд», что отрадно. Помню я интерьер этой чайной, одни пни и коврики.

Дети норовят раскрасить что-то еще, какие-то гипсовые барельефы, дети крутят бумажное «колесо добрых качеств», и стрелка указывает то на чистоту, то на верность, то на мужество. Выбирай! Дети выбирают. Разоряют расположенный близ прилавок пластмассовой чепухи вроде танцующих скелетов на ниточках и свистков в форме черепа. Родители тревожно сжимают худеющие бумажники.

Внимание публики привлекают недавно установленные бронзовые скульптуры итальянского мастера Джанмария Потенце: башни, звёздный глобус, собаки и ячменное зерно. Публика вращает ячменное зерно, глобус тоже вращает, и башни. Псов повернуть вокруг своей оси не удается. Но на них можно сесть сверху! Публика иной раз присаживается.

Средь ликующих, праздно фланирующих горожан выделяется девушка. Одинокая, она сидит на бордюре, подальше от табуретов, гипсовых барельефов и продавщиц роз. Разговаривает по телефону, дирижируя сама себе рукой. Повторяет, в общем, одну и ту же фразу: «зимовать в этой квартире я не останусь», но настойчиво.

— Площадка «Город мастеров» у бассейна ЦСК ВВС заявляла в своей программе: турнир по поднятию гири, чемпионат по закручиванию саморезов, силовое шоу «Витязи», и монтаж фрагмента макета Самарской крепости из дерева.

Действительно, имеет место быть чемпионат по закручиванию саморезов, отчего-то вызывающий в памяти старинный анекдот про чукчу и его коллекцию кирпичей. На сцене бравый ведущий объявляет этапы соревнования, а вот один из участников выбывает из борьбы – он травмирован. Природа травмы не оглашается; в живую плоть закрутили саморез?

Вокруг бушует «город мастеров» собственно: на лотках теснятся «народные промыслы» — бижутерия, куклы, посуда. Торговля идет вяловато. Стильно одетая худая старуха в кружевных перчатках и широких брюках из шелка торгуется, хочет иметь серьги в форме прищепок. Оживление у прилавка с народными промыслами Перу – браслеты, амулеты, пестрые пончо, вязаные береты. Перуанский прилавок – самый крайний. После него день города заканчивается, можно оглянуться назад и посмотреть, может быть, сравнить с весенним днем города, а может быть, и не сравнивать, а сесть все-таки в маршрутку, следующую в одну сторону, доехать до «Ладьи». В шесть вечера обещали концерт «Классика над Волгой», а потом – праздничный фейерверк.