Слово «стрелка», если и не появилось в самарской топонимике всего пару лет назад, то вошло в широкий народный обиход точно не раньше. И возможно, оно бы никогда и не всплыло в умах самарской публики, если бы не проект нового футбольного стадиона. Которому, как стало известно на прошлой неделе, точно суждено вырасти именно в этом месте, откуда когда-то начинал расти город, сейчас, по сути дела, являющемся городской окраиной. Хоть и наполненной историческим и ностальгическим содержанием для многих поколений самарцев. В минувшую субботу мы прогулялись в районе стрелки с Тимуром Рубцовым. Человеком, который вырос в этом районе. И каждый закоулок у Стрелки имеет для него дополнительный смысл. Как и большинство других жителей Самары, он ждёт перемен, связанных с большой стройкой, которая начнётся здесь в 2014 году. Как и у многих других, ожидания эти связаны с большими надеждами. И в то же время с большими опасениями.
Самара – не единственный город, где стадион к чемпионату мира по футболу 2018 года вырастет на стрелке. В Нижнем Новгороде огромный спортивный объект будет построен на стрелке Оки и Волги. Но здесь история другая. Нижегородская стрелка – хорошо известная городская территория. Её прекрасно видно из Кремля и со смотровых площадок набережных. На ней стоит пятый по высоте в мире православный храм – Собор Святого Александра Невского, являющийся одной из самых заметных доминант центра ПФО. Самарская же стрелка – территория почти заповедная.
Обычно сюда редко добираются посторонние. Места, в которых когда-то стояла сначала деревянная, а затем и земляная самарская крепость, превратились в городские окраины. А название «Хлебная площадь», несмотря на расположение в историческом центре, звучит почти как синоним гетто. Вне всяких сомнений, ситуация изменится в обозримом будущем и слово «стрелка» будет одной из самых часто упоминаемых самарских географических привязок. Потому именно сейчас, пока здесь не развернулись масштабные стройки, самое время прогуляться по окрестностям Хлебной площади. Открыть эти районы для себя.
И понять, какой в них была жизнь, до того, как сюда войдут колонны строительной техники и начнут менять облик и дух района.
Наш проводник Тимур Рубцов показывает нам дом на ул. Алексея Толстого, в котором прошло его детство. Постройка не входит в списки известных городских достопримечательностей. И даже далеко не все знатоки самарской архитектуры обращают на него внимание. Тем не менее это памятник истории и культуры. Особняк купца Андрея Субботина. Внука городского главы Петра Субботина. Об этом здании мало кто помнил до пожара, случившегося в июле этого года на крыше бывшего особняка. Впрочем, о пожаре и доме быстро забыли, а крыша до сих пор не починена.
Прямо под сгоревшей крышей находится бывшая бальная зала, разделённая сейчас на несколько жилых комнат. На потолке среди роскошной лепнины можно без труда разглядеть вензеля с инициалами бывшего хозяина дома – буквами «А» и «С». На одной из стен сохранились ниши. Когда здесь несколько десятков лет назад делался ремонт, обнаружилось, что в нишах были фрески с пейзажами Иерусалима. Увы, к моменту находки фрески были уже практически соскоблены прежними хозяевами квартиры. Было в доме сделано немало других находок. В сгоревшем во дворе сарае был обнаружен дореволюционный французский том с золотым тиснением на обложке об античной архитектуре. На кухне коммунальной квартиры, переделанной из бильярдной Субботина, лежит фотография выпускников нижегородского речного училища 1920-х годов. Такие вещи, являющиеся уже почти археологическим культурным слоем, можно встретить только в этом районе города. И только здесь город ощущается не промышленным гигантом Куйбышевом, а купеческой Самарой с гораздо более длинной историей.
Дом, как и сотни подобных построек, находится в аварийном состоянии. Даже массивная кованая лестница, установленная первыми хозяевами строения, покосилась. Больше века без капитального ремонта не выдержит даже такая добротная постройка… Пожалуй, на вопрос, что станет через 6 лет с бывшим купеческим особняком, не сможет ответить никто. Об этом ещё толком и не задумывались.
Мы идём по ул. Алексея Толстого к другому объекту, судьба которого уже предрешена. Самарского речного порта не будет уже в обозримом будущем. Тимур рассказывает, что в одной из подворотен на улице торгуют самыми вкусными пирожками в Самаре, а летом – окрошкой. Бизнес процветает без всякой рекламы с начала 1990-х, а конкурировать в этой области в районе Хлебной площади с изготовителями пирожков невозможно. Местные прекрасно знают, где вкуснее всего. Удастся ли попробовать самые вкусные пирожки в Самаре в 2018 году футбольным фанатам?.. Вопрос остаётся открытым, как и в случае с особняком Субботина.
Выходим к берегу Самарки, где вроде бы к 2018 году должна засиять огнями первая очередь набережной на второй по значимости реке города. Раньше здесь стояло заброшенное трёхпалубное судно «Апшерон», с которого в 1980-е годы местные старшеклассники бесстрашно прыгали в пучины Самарки. Теперь «Апшерона» уже нет. Есть многочисленные дорогие катера и яхты за забором с колючей проволокой, на котором висит табличка «Средневолжское управление внутренних дел на транспорте». Полиции тоже придётся вскоре потесниться вместе с элитными катерами.
И вот, наконец, святая святых. Сам речной порт, на месте которого вырастет чаша стадиона. Работа здесь идет как ни в чём не бывало. Многочисленные ржавые краны, похожие на гигантских механических жирафов, грузят и разгружают баржи. Работа кипит даже в выходной. Грузится металлолом, соль, песок.
И не скажешь, что порт, о котором уже принято говорить в прошедшем времени, скоро прекратит своё существование.
Впрочем, и здесь повсюду запах тлена. Даже флаги у ворот порта рваные и грязные. Флаг России, флаг Самары и флаг самого порта. Они печально развеваются на ветру под дождём больше похожие на повешенные кем-то сушиться, да так и забытые гигантские половые тряпки.
Вокруг настороженно бегают своры бродячих собак. Наверняка хотя бы одну из них зовут Стрелка. Судя по их настороженным ушам и встопорщенным мокрым гривам, лишь они одни в этом мире под названием «Стрелка», которого скоро не станет, чувствуют его близкий конец. Остальные только узнали о нём, но ещё не почувствовали.
