Три сестры и еще одна

Тяжко не назвать материал «Три сестры», если речь идет именно о трех сестрах, спасает наличие четвертой. И еще сразу откуда-то (ха, откуда-то!) появляется Дядя Ваня, Вишневый сад, все это хочется скомпоновать, явить глуповатый каламбур, а тут еще и Мисюсь. Подумайте об этом по дороге в Запанской.

Как попасть в поселок Запанской: сядьте в маршрутку номер 37, в маршрутке густой аромат кокосовой отдушки, громко звучит популярная музыка «гангнам стайл». Выйдите у железнодорожного вокзала — современное здание из стекла и бетона, его зеленовато-прозрачный купол вместе со шпилем составляет восемьдесят шесть метров. Мелодичные трели предшествуют объявлению о каком-нибудь скором поезде «Белгород-Новосибирск», что прибывает на седьмую платформу, стоянка продлится сорок пять минут. Тут же и появляются пассажиры, волочат чемоданы на колесиках, чемоданы прыгают по тротуарной плитке. Осанистый милиционер вздумал проверить документы у лиц кавказской национальности, все в порядке с документами. Старая дама в кожаном пальто тыкает хорошим маникюром в экран айфона, даже цыганята не босиком, даже молодая цыганка, источающая крепкий запах пота, предлагает вам сказать всю правду, но не слушайте правды.

Следуйте тоннелем до конца, независимо ступайте по бетонному полу, сверху доносится характерный звук идущего поезда, и кажется, что потолок немного вздрагивает, но это иллюзия. Тоннель заканчивается, поверните направо, поднимитесь по лестнице. Мост над железнодорожной станцией заключен в своеобразную трубу со стенками из стекла, можно остановиться и посмотреть на товарные вагоны, на таджиков в оранжевых жилетках, что-то копающих вдоль путей, на цистерны, испещренные цифрами и прочей маркировкой. А можно идти себе бодро, вливаясь в негустую толпу прочих пешеходов, наверное, коренных обитателей поселка Запанского – они уверенно спускаются вниз и расходятся точно выверенными маршрутами, а если у вас выверенного маршрута не имеется, то идите себе вперед, но помните – тротуары здесь не предусмотрены; берегитесь автомобиля, пожалуйста.

Спросите дорогу, вот у этого приятного экспедитора, хлопнувшего дверцей грузовой газели. Не знает экспедитор улицы Энгельса, смотрит с удивлением. Спросите у двух мужчин – один с подбитым глазом, второй с разбитой губой, — спросите их. Получите странный, причудливый ответ, полный иносказаний и совершенно неконструктивный. Наконец, остановившись у краснокирпичного здания парфюмерно-косметической фабрики «Весна», наберите телефонный номер. Подождите несколько минут. Яндекс, к слову сказать, обещал одиннадцать минут пешего ходу до конечного пункта, вы гуляете уже добрых двадцать, но не обижайтесь на Яндекс.

Вокруг частные дома в разной стадии разрушения, приземистые промышленные ангары, производственного назначения огромные чаны за забором, оплетенным колючей проволокой. Собаки рослыми стаями, молодая женщина толкает коляску с ребенком по обочине, колеса полностью погружены в жирную грязь. Такая уж зима в этом году в городе – ни снега, ни мороза, это сильно затрудняет эксплуатацию разбитых дорог детскими колясками.

Устройтесь в подъехавшем за вами автомобиле, не забудьте поздороваться с водителем. Поддержите беседу, скажите, как заблудились и спрашивали дорогу. Наверное, описывать аборигенов сплошь в синяках не надо. Тем более, ехать недолго, минуты три, водитель только и успевает сказать, что странно, как это вас не проводили к нашему дому, его тут все знают, он такой здесь один. Автомобиль останавливается, слева оборудована скромная детская площадка: пугающая петля из силового кабеля посередине, рядом брусья, все огорожено автомобильными камерами, врытыми в почву.

Напротив припаркован старинный «москвич» без верха, не потому что кабриолет, а просто верх сгнил. Рядом тот самый дом, который «такой здесь один». Вообразите, насколько было бы хуже, если бы таких домов здесь было больше. Улица Энгельса, дом 30. Дом крив, дряхл, полуразрушен и более напоминает груду бревен, черных досок и какого-то бытового мусора. Первый этаж врос в землю, но не ровно, а под хорошим острым углом. Покосившийся фасад крив не кокетливо, как это позволительно старинным аккуратным домикам-пряникам с резьбой по наличникам, а крив отвратительно, непристойно. Хочется отвернуться и покраснеть. Хочется прижать к стыдливо заалевшим щекам ладони и спросить: разве тут можно жить?

Тут живут.

В 1994 году многодетную мать Анну Трофимову лишили родительских прав, и ее малолетние дочери (Светлана, Вера, Людмила, и Юлия) были зачислены в школу-интернат номер четыре для детей и сирот, оставшихся без попечения родителей. Вскоре старшие девочки (Светлана, Вера, Людмила) попали в МОУ «Детский дом №1», а младшая Юля – в МОУ «Детский дом №3», Юле было всего пять лет. Многократно лишенная родительских прав Анна Трофимова осталась жительствовать по прежнему адресу: улица Энгельса, дом 30, кв. 1. Общая площадь квартиры составляла семнадцать метров, а жилая – одиннадцать целых и восемь десятых. Отопление печное. Санузел – во дворе. Вода – в колодце. А вот электричество есть, фантазировать не надо.

В 2001 году, по достижению восемнадцатилетия, из детского дома выписалась старшая сестра Светлана, два года спустя – Вера и Людмила. Сестры Трофимовы числились в списке детей-сирот, имеющих право на внеочередное получение жилья. Жилья они не получили: должностные лица пришли к выводу, что девочки должны отправляться по адресу, откуда и выбыли в государственное учреждение – в кв. 1 дома 30 по улице Энгельса, жилая площадь 11,8 метров, где их не то чтобы дожидались, но существовали мама Анна Трофимова и бабушка В.А. Боровик.

И да – Трофимовы не состояли в очереди на предоставление жилья, не обращались с заявлением о создании межведомственной комиссии для подтверждения аварийного состояния дома. Старшим женщинам семьи было недосуг, а младшим по возвращению из детского дома собственница-бабушка отказала в регистрации по месту жительства, и у них не было прав.

Мама и бабушка вообще не очень обрадовались возвращению детей. Мама с бабушкой все так же баловались алкоголем и шумно выгоняли дочек из дома, когда на одиннадцати метрах становилась тесновато, это происходило довольно часто. В 2004 году сестры подали судебный иск к районной администрации о предоставлении жилого помещения; в иске было отказано, потому что они уже обеспечены жилым помещением, и вполне могут им пользоваться.

С 2004 года прошло-миновало восемь лет, в составе семьи Трофимовых произошли качественные и количественные изменения: скончались бабушка В.А. Боровик и мама Анна Трофимова (проболевшая долгое время туберкулезом в открытой форме), девочки обзавелись мужьями, детьми и домашними животными. Сейчас в двухэтажном, бревенчатом, под рубероидной кровлей жилом доме до 1917 года постройки, процент износа 88%, проживает четверо взрослых и пятеро детей.

Примечательно, что собственно кв. 1, жилой площадью которой в 11 целых и 8 десятых метра сестры могут пользоваться, пустует. Это — неудачная комната, пол в ней имеет самую большую кривизну. Сестры занимают комнаты соседей, более оборотистых – соседи решили как-то свои жилищные вопросы, съехали и наслаждаются ровным полом, водопроводом и канализацией.

Познакомьтесь с сестрами. Вас встречает Светлана, встречает Людмила, а Вера – на работе, а Юле повезло: она подала свой иск о предоставлении жилого помещения в нужное время, и суд постановил выплатить ей субсидию, что и помогло в конечном итоге приобрести однокомнатную квартиру. В прошлом году. Не Рио-де-Жанейро, Сто шестнадцатый километр, но и это превосходный вариант. На руках у Людмилы хнычет маленькая девочка, сын Светланы – в школе, еще бегает дочь отсутствующей Веры – Сабина. Пройдите в «реконструированный сарай», здесь выстроена крошечная кухня и есть одна комната, это апартаменты Веры. Присядьте за стол, вот копии всех решений суда, резолюций администрации, справок из детского дома и того самого пресловутого списка детей-сирот, имеющих право на внеочередное получение жилья. Там значатся все четыре сестры.

Почему же суд удовлетворил иск младшей и отказал старшим? Попробуйте разобраться, признайтесь, что вы – не юрист, не обучались шесть лет гражданскому и уголовному праву (а чему вы вообще обучались шесть лет?). Попробуйте разобраться. Может быть, дело в том, что статья 4 ГК устанавливает общее правило, в соответствия с которым правовые акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются только к отношениям, возникшим после введения их в действие. Может быть, в прошлом году возник новый правовой акт, позволивший счастливице Юлии получить государственную субсидию, а во времена трех старших сестер такого акта не существовало. Или вот, к примеру, в 2009 году Генпрокуратурой РФ были выявлены факты нецелевого использования субсидий, выделяемых на поддержку детей-сирот. Может быть, нецелевым образом использовали именно квадратные метры для Светланы, Веры, и Людмилы. Сейчас сестрам уже больше двадцати трех лет, и срок давности подачи нового иска для них, как для детей-сирот, уже истек.

Пообещайте написать хорошую статью. Вы не судейский крючок, не умеете ловко оперировать законами и нормативно-правовыми актами, но и без всякого гражданского кодекса ясно, что сестрам необходима помощь. Им нужен грамотный юрист, им нужна лояльность администрации, им нужна добрая заинтересованность государства, теплое внимание властей предержащих. Сестры натерпелись же, ну!.. Светлана, Вера, Людмила. Ночами роются в интернете, продираясь через казенный язык законопроектов и комментариев к ним, изыскивают возможность разрешить ситуацию. Они теперь большие девочки, они теперь отвечают не только за себя, они теперь отвечают за своих детей, пусть этого не делала их собственная мать, Трофимова Анна, и бабушка не слишком заморачивалась, а сестры будут, они уже. По окончании училища никуда не брали на работу (без прописки), по договоренности в местном магазине мыли пол, помогали в очередь продавцам, крутились, выжили. Не сдаются, написали заявление в прокуратуру, теперь противостоят сонму проверок, констатирующих факт аварийного и ветхого состояния дома и грозящих отобрать детей за содержание в ненадлежащих условиях.

Поговорите об этом с сестрами. Пройдите собственно в дом (до этого вы сидели в «реконструированном сарае»), схватитесь руками за стену, почувствовав сильное головокружение. Пол настолько покат, что если сесть на собственные ягодицы и оттолкнуться, то покатишься по коридору. Впрочем, далеко не укатишься – пол в коридоре щербат, беззуб, светит пустотами. Хорошо, на стенах дыры надежно залатали металлическими листами. Две очередные миниатюрные квартирки: Светланина и Людмилина. Зеркало в пластиковой раме, рядом кухонная утварь, вешалка для верхней одежды, система тазов, половик, диван впритык к телевизору, детская кровать, три кошки и две собаки, весь быт. Еще котята и большая собака на цепи, ее придерживают, чтобы вы без помех вышли.

Попрощайтесь. Идите прочь, все ускоряя и ускоряя шаг, без разбора по лужам и грязи, вот уже мост над железнодорожной станцией, вот уже респектабельный вокзал, осанистый полицейский снисходительно флиртует с проводницей поезда Самара-Москва, выход в город, маршрутка, аромат кокосовой отдушки, «гангнам-стайл» из радиоприемника, уфф.