Середина зимы. Белые хлопья залепляют окна, покрывают крыши домов, а в моём городе есть люди, которые впервые подержали снег в руках именно в России. Родом они из жаркой Африки. Одна из них — яркая девушка Ндахафа, которая хорошо учится в Самарском Медицинском Университете, владеет родным, русским и английским языками, обожает готовить, танцует румбу и поёт госпел в церкви. Вот такой «алмаз» из Намибии. Своими историями и мыслями о нашей стране Мутилифа Ндахафа поделилась с «Новой газетой в Поволжье».
— Расскажи, как ты попала в Самару?
— Я всегда была отличницей в школе. В нашей стране Намибии есть программа, которая позволяет отличникам школ получать стипендию, и государство даёт им возможность поехать учиться куда угодно. У меня тоже так и произошло.
— А во сколько лет ты решила стать врачом?
— Я всегда хотела стать врачом, с самого детства!
— Чем занимаются родители? Эта профессия передалась по наследству?
— Нет. Мама – преподаватель. Она преподаёт родной африканский язык и английский. Папа работал всю жизнь технологом.
— Ты рассказывала, что хотела поступить учиться в Америке, но у тебя не получилось. Почему так сложилось, что ты всё-таки учишься в Самаре?
— Дело в том, что если бы я училась в Америке, я бы платила за обучение сама. Но когда я получила возможность учиться в России на бюджетной основе, я решила, что мне это не нужно.
Я слышала, что раньше русское медицинское образование было одним из самых лучших в мире. И до сих пор оно признаётся таковым. Наверное, после американского.
— Ты знала, что Россия – страна с не самым высоким уровнем жизни, к тому же здесь довольно суровый климат. Не страшно было ехать сюда?
— У меня было представление о том, что в стране строился коммунизм, и я понимала, что в России всё будет не совсем так, как я мечтала, если сравнить её с Америкой, например. Но ваше медицинское образование – супер. Я до сих пор могу это утверждать.
— Что тебе больше всего нравится в русском образовании? Отличается ли оно от образования в Намибии?
— Да. Я два года проходила медицинские подготовительные курсы дома, но у нас всё очень строго. И возможность стать врачом там очень маленькая. Потому что там не дают второго шанса. Во-первых, в нашей стране есть только один медицинский университет и несколько медицинских колледжей. В моём городе Ondangua есть только медицинский колледж, но там не готовят врачей, а только медсестёр. Из университета — да, студенты выпускаются врачами. Но из-за того, что у нас только один университет во всей стране, туда очень тяжело даже поступить. И я заметила, что многие начинают курс обучения на врача в университете, но крайне мало тех, кто доходит до конца. К тому же наш медицинский университет открылся совсем недавно, и он ещё не очень развит. Люди в нём занимаются в больших лекционных залах. Это значит, что отношений между студентом и преподавателем практически нет. Преподаватели вообще не знают своих студентов, потому что их очень много. Но здесь, в России, есть отношения между студентом и преподавателем – это самое главное. Если ты несерьёзно подходишь к учёбе, преподаватель может тебе сказать: «Эй, Мутилифа, ты не серьёзно учишься!», потому что он тебя знает лично. Это первый положительный момент. И второй: у вас в России пересдача разрешается два раза, потом уже шансов нет. А у меня дома только один раз можно пересдать предмет. Второй раз не сдашь – «До свидания!».
— Как ты смогла адаптироваться здесь, трудно было учить русский язык?
— Я учила русский язык в Воронеже. По-моему, семь месяцев. Курс был бесплатный для меня, но он очень строгий. Некоторые вообще не могут пройти его. Если не сдашь экзамен по русскому языку после первого года обучения, тебе дадут второй год, чтобы повторить. Если не сможешь второй раз сдать, тебе говорят: «Лучше уезжай получать образование домой, потому что тебе будет тяжело учиться на русском». Было очень интересно, но язык тяжёлый. Там преподавали не только русский язык, а почти все основные курсы: биологию, химию и так далее. Там были студенты из разных стран мира, например из Колумбии. У меня были все пятёрки по окончании курса. Потом я поступила сюда, в Самару.
— Удалось найти здесь друзей?
— Да. Но поначалу было нелегко, потому что все студенты-иностранцы из разных стран. Вначале тебя никто не понимает. Поэтому я иногда шутила, а люди смотрели на меня удивлёнными глазами… Со временем становится легче. Мы друг друга очень любим. У нас действительно дружная группа. Я благодарю Бога.
— Откуда в основном к нам в Россию приезжают студенты?
— Большинство из Таджикистана. А также из Туркменистана, Казахстана.
— Каково было впечатление, когда ты впервые увидела Россию?
— Ты хочешь знать?! Я была в шоке. (Заливается звонким смехом…)
— Ты ожидала всё, что угодно, но только не это, да? (Смеюсь в ответ.)
— Когда нам сняли общежитие в Воронеже, я думала, что это просто на ночь, а завтра нам дадут наше нормальное жильё. Я просто была в шоке… Но теперь я привыкла. И наше общежитие от медицинского университета здесь, в Самаре, я думаю, намного лучше, чем в Воронеже. Я знаю, что в общежитиях моей страны обычно размещается по два человека в комнате, и там всё очень красивое. Поэтому я ожидала, что здесь будет так же…
— В России ты уже третий год, даже четвёртый вместе с Воронежем. Ты на третьем курсе. Что-то изменилось в твоём представлении о русских людях? О русской культуре? Стало ли тебе интереснее или напротив?
— Во-первых, просто надо понять, что у русских совсем другая культура. И если ты это понимаешь, всё будет хорошо. У некоторых иностранцев проблемы в построении отношений с русскими, потому что они не хотят идти на компромисс. Они желают, чтобы всё здесь делали так, как они привыкли. И я заметила, здесь люди ругаются! Вообще! (Смеётся.)
— Это ужас!
— Я думаю, что это тоже часть вашей культуры. Потому что, например, пойдёшь к преподавателю или, может быть, в магазин и просто спрашиваешь, что тебе нужно, а человек начинает ругаться! Зачем? (Звонко смеётся.) Раньше я не понимала, думала, может, я что-то неправильно делаю. Может быть, я что-то неправильно сказала… Потом заметила, что в основном все русские такие. Я не такой человек, чтобы ругаться. На меня ругаются – окей, я ухожу. Потом приду, в следующий раз. Но многие иностранцы здесь поняли, что если они не будут ругаться в ответ, их просто не поймут.
— Всё-таки довольно заметно, что вы, африканцы, здесь больше общаетесь друг с другом, нежели с русскими. Есть какие-то вещи в Африке и в России, которые кардинально различны?
— Во-первых, вы — люди закрытые. В маршрутках тишина… Я заметила, даже когда друзья разговаривают в маршрутке между собой, им скажут: «Соблюдайте тишину». А у нас дома всегда везде очень весело. Где бы ты ни был, в автобусе, маршрутке или такси, – все люди как одна большая семья. Мы общаемся так, как будто давние друзья, рассказываем друг другу всякие истории, хотя вообще почти не знакомы.
— Класс.
— Вы — не очень открытые люди. Ещё одно отличие – мы не можем пройти мимо друг друга, не поздоровавшись, даже если не знаем человека.
— Как тебе Самара?
— Я люблю набережную.
— В Волге купалась?
— Нет. Вода очень холодная.
— А политикой России интересуешься?
— Я почти ничего не знаю, кроме того, что Путин снова стал президентом. А бывший был Медведев. И всё. А потом, наверное, опять будет Медведев. (Смеётся.)
— Это уже что-то.
— Кстати, следующее отличие русской культуры от африканской: я заметила, что русские дети в основном не очень хорошо относятся к взрослым. Я знаю, что в нашей стране ребёнок принадлежит не только его семье или его родителям, а всем людям. Например, если старый человек с тяжёлыми сумками идёт по улице, то ребёнок, который проходит рядом, сразу же автоматически помогает этому дедушке или бабушке. И я приметила, что мама позволяет говорить ребёнку: «Сделай это для меня», и ребёнок будет в ответ реагировать: «Нет! Не хочу!» В нашей стране, если ты просишь кого-то помочь и тебе отказывают — это уже проблема.
— То есть вы всегда помогаете друг другу?
— Да. Всегда.
— По миру ходят слухи, что в Африке нет еды и голодают дети. Это действительно так?
— Это действительно так, но не во всей Африке. Такие проблемы есть в странах северной Африки, там, где большие пустыни и обычно идут войны. Люди там страдают. Я думаю, что это очень плохой стереотип – убеждение в том, что вся Африка такая. Обидно, что многие думают: «Африка… Там голод, там всегда война». Но это зависит от страны. Некоторые страны такие. А, например, моя Намибия – нет.
— Ты веришь в Бога и при этом ты будущий медик-акушер. Библия рассказывает о том, как Бог сотворил человека. Откуда, по-твоему, он произошёл?
— Я не тот человек, который полностью против науки. Я — врач. Например, есть теория большого взрыва. Я не против этого. Что произошло? Там были молекулы, которые взаимодействовали между собой. Окей. Тогда, у меня только один вопрос: откуда произошли эти молекулы? Кто их творил? Также есть теория, что человек произошёл от обезьяны. Я просто не верю. Я верю, что Бог создал человека человеком и обезьяну обезьяной, а собаку собакой. И если мы произошли от обезьян, то что же получается: все обезьяны должны превратиться в людей в следующих столетиях? Я допускаю вероятность теории большого взрыва, но пусть мне скажут, откуда появились молекулы. Сказано, что человек появился позднее всего остального на земле. Когда Бог творил мир, он создал сначала землю, воду, животных, природу. А самым последним был человек.
В Библии написано, что тысяча лет для человека – это как один день для Бога (2-я книга Петра 3:8). Бог творил мир шесть дней, а на седьмой он отдыхал. Наука также говорит, что мир зарождался и преобразовывался тысячелетиями, и всё появлялось медленно…
— Расскажи о своей гражданской позиции.
— Я думаю, что мы должны принимать основное правило этики: «Относись к другому человеку так, как хочешь, чтобы он относился к тебе». Если бы мы все соблюдали это правило, я думаю, в мире всё было бы хорошо. Это всё. Если бы все стремились только к благу, мир стал бы лучше. Но я христианка. И считаю, что только Бог может вложить эту силу в человека, чтобы относиться и к другим, и к себе хорошо. Без Бога человек не может измениться.
