Вчера рано утром сидела в комнате сына за большим компьютером, вышла сонная дочь и сказала четко: «Дорогая мама! Желаю, чтобы твой сын был счастлив в новом учебном году, — и указала пальцем на спящего сына, — и чтобы твоя дочка была счастлива в новом учебном году». И указала пальцем на себя. Потом ушла спать дальше, «последние деньки хоть отдохнуть» — доносилось из-за стены.
Последние деньки. Звонит председательница родительского комитета, она отчего-то не знает о времени проведения торжественной линейки первого сентября, но рекомендует сдать восемьсот рублей в фонд класса и сразу же пятьсот — на День учителя.
«Когда еще День учителя, — пытаюсь возражать я. — Когда еще, в октябре, вы что!»
«Надо заранее подготовиться, — говорит председательница, — в общем, сдайте сразу, чтобы не думалось и я располагала хоть какими-то оборотными средствами. Надеюсь, вы хорошо провели лето? — спрашивает она затем с угрозой. — Надеюсь, набрались сил, здоровья и энергии для нового учебного года?»
Последние деньки. Самое время набираться энергии и сил. Наверняка у председательницы энергия уже набрана.
Председательница родительского комитета — удивительная из женщин. Как-то по школьной надобности я заходила к ней домой, причем мы созванивались, она меня ожидала и открыла дверь в одних трусах. Без майки. Я растерялась, смотрела ей исключительно в центр лба. После этого с большим интересом изучаю ее повседневную одежду, но ничего похожего, если только не считать странного пристрастия председательницы к накладным плечам, модным в восьмидесятых годах прошлого века.
Как-то одна из мамаш с необычайной деликатностью указала председательнице на некоторую старомодность наряда: «Милая, блузка заиграет совсем другими красками, если удалить эти морально устаревшие подплечники!»
Председательница ответила: «Спасибо, слушай, давно хочу у тебя спросить, а ты свою девочку не хочешь проверить на глисты? Я давно подозреваю у Лены глисты, у нее такое выражение лица, специфическое».
Последние деньки. Еще позавчера было жарко. Шла пешком большое достаточно расстояние по старому городу, выбрала редкий путь от улицы Маяковского вдоль по Садовой до Некрасовской, а потом вниз, вниз. Жара, держалась тенистой стороны улицы, маленькие деревянные дома, разрушающиеся каменные, старые большие деревья, палисадники — с отрезанными головами резиновых животных, этот палисадник вызвал мой живой интерес, интересно было бы посмотреть на автора проекта, и я остановилась, постояла немного.
Из ворот под каменной старинной аркой вышла девушка и сказала мне в духе Бродского: «Ненавижу лето. Такое счастье, что оно кончается. Еще бы траву всю повыкорчевали».
«Скоро, — сказала я ей, — последние деньки». Пошла дальше. Девушка осталась, прислонилась к стене. Двери домов часто оказывались распахнутыми, на крыльце сидели люди, пили чай и другие напитки. Дети с криками носились, собаки молча валялись, высунув языки. Но в основном это были тихие улицы, иногда случался новый дом, а в нем — ресторан, магазин брильянтов и так далее. Новый паб, пафосный супермаркет, модный ресторан английской кухни; у служебного входа рядом на складных стульчиках отдыхали от забот кухонные работницы — три крупные девушки с красными, распаренными лицами. Одна была босой, туфли стояли рядом. Она говорила: «Нет, девчонки, так ничего я в мужиках и не смыслю, как ни тренировалась, как ни готовилась. Что ни свидание – то облом. Вчера вот этот притащился, идем по городу. А он мне и говорит, показывая на женщину какую-то, – смотри, говорит, какая чудесная попка». Подруги утешали ее, подбадривали, пока не вышел суровый помощник повара и не прекратил этот разброд.
Еще позавчера было жарко. Уже сегодня льет дождь. И достается из шкафа плащ, и закрытые туфли, и кофта с меховым подбоем. Последние дни лета. Как бы полноценно вы ни провели его, каких бы мест ни посетили, каких бы чудес света ни увидели, все равно кажется, что время-то потрачено не очень с толком и можно было бы еще успеть то, и это, и съездить, наконец, в Казань. Не в этом году, отвечает календарь, сбрасывая с себя листки с цифрами «30 августа», и «31 августа» тоже.
Одно хорошо — договорились с сыном, что я всего дважды посещу родительские собрания — в конце первого полугодия и в мае. И надо узнать, когда торжественная линейка, и вытащить новый школьный костюм, и красивые ботинки тоже вытащить. Купить носков и бумажных платочков на всякий случай – вдруг разрыдаюсь в школьном дворе внезапно.
P. S. Договорились с матерью одноклассника сына встретиться на линейке. Точнее, немного раньше, чтобы поговорить без помех: благотворительные взносы, спортивная форма, уроки производственного труда в кулинарном училище и другое, разное. И она вдруг сообщает (по телефону): «Наташа, ты не удивляйся только, я все лето посвятила себе и нахожусь в прекрасной спортивной форме».
Последние деньки. Школьные будни тянут ко мне цепкие руки, полные безумия.
Как всё узнаваемо… Здравстуй, грусть самарская, предосенняя, предшкольная. Безумие, само собой, куда ж без него? Прозрачно, хорошо написано, автору: браво.