В детстве одна деталь дамского нижнего белья завораживала меня, лишала трезвого рассудка и здравой памяти – дневная сорочка или комбинация из искусственного шелка, полиэстра и прочих синтетических материалов. Такие нарядные комбинации не появлялись на прилавках местных магазинов просто так. Такие нарядные комбинации счастливицы привозили из, допустим, Москвы, предварительно отвоевав у всех других соискательниц в культовых местах продаж: Ванда, Власта, ГУМ, ЦУМ. Нарядную комбинацию можно было достать у спекулянтки или просто нужного человека. Моя бабушка, известная в городе портниха, имела в кругу друзей массу нужных людей, в том числе директрису крупнейшего универмага, и широко пользовалась своими возможностями. Дитя войны, она необыкновенно ценила вещи необязательные, не имеющие практического предназначения – ну, вот к чему нужна эта самая комбинация, дневная сорочка? Защитить человека от холода и влаги – глупости, характеристика используемых тканей полностью отрицала этот вариант. Служить идеальной посадке верхних одежд – тоже вряд ли, памятуя безобразное прилипание подола к капроновым коленям и море антистатика, ежедневно выбрызгиваемое из аэрозольных баллончиков, так-таки порушивших озоновый слой. Остается последний вариант: комбинация служила для красоты.
Долгое время мои представления об истинной сути женщины строились именно на принципе комбинации; казалось, что в этом и заключается основная женская роль: служить оригинальным элементом декора, приятным глазу, но вполне бессмысленным. Правильные женщины не обязаны задумываться о каких-то общественно-полезных деяниях, правильные женщины застегивают тугие замочки жемчужных ожерелий, вдевают пальцы в кольца, и блистают. Еще они могут и даже должны изобретать интриги, нежно сплетничать, умно шутить, попирать высокими каблуками стелющихся им под ноги мужчин, и царить. Царить правильная женщина может по-разному, в соответствии с настроением дня – может миловать, а может казнить, каждое ее решение безупречно и единственно верно. Неудивительно, что я буквально благодарила бога за то, что родилась девочкой – дивные перспективы открывались с течением времени, захватывало дух! Над всем этим младенческим безумием гордо реял ацетатный флаг комбинации, дневной сорочки.
Бабушка принимала своих клиенток на большой кухне сталинской квартиры, окна выходили на цирк и монумент Славы, хороший дом, приличные соседи, не стыдно и людей пригласить. Клиентки сидели за огромным прямоугольным столом, на западе которого кроилось и наметывалось их новое платье, а на востоке могло подходить дрожжевое тесто или мариноваться курица. Детали кроя стачивались на исторической машинке «Singer» с чугунной педалью и темным выдвижным ящичком, полным катушек, шпулей и разного типа игл.
Для примерки клиентки втягивали животы, послушно снимали деловые костюмы, расстегивали блузы, жабо беззащитно топорщилось, а напудренные лица предусмотрительно покрывались глаженой белой тряпицей, чтобы не испачкать воротничка. Значит, покровы срывались, и во всем сиянии выступала красота, точнее – комбинация, дневная сорочка. Лиловая, желтоватая, ярко-розовая, пронзительно-голубая, с колючими кружевами и непременным бантиком из блестящего атласа. И да – присутствовал разрез вдоль клиентской ноги, иногда недлинный и скромный, а иногда — роскошный, простирался до верхней трети бедра и выше. Причем все это великолепие нещадно электризовалось, и если вдруг дело происходило в полумраке, наступающих сумерках, то вокруг полураздетой женщиной сверкали маленькие сердитые молнии.
Молнии образовывали кокон недлинного действия, клиентка выступала оттуда чуть ли не бабочкой, чуть ли не новым и улучшенным существом, навстречу свежепошитому платью, вот такое бытовое колдовство. И пусть на груди алели пятна раздражений – эти кружева, они будто из колючей проволоки сплетены, будто из осколков стекла вырезаны! – неурядицы были даже на руку, аналогом настоящей битвы, откуда женщины и выносили победно знамя красоты, ацетатный флаг комбинации.
Как-то среди заказчиц сложным путем через общих знакомых, — «приятельниц», — говорила бабушка, появилась супруга то ли дипломата, то ли журналиста-международника, очень высокопоставленная и состоятельная дама. Волею судеб и происков врагов, она оказалась в провинциальной Самаре, где томилась без дантиста, косметолога и хорошей портнихи — ни простынь подрубить, ни жакет обузить, настоящий кошмар. И ей рекомендовали бабушку, и дипломантша, сомневаясь, пришла.
Одета она была сверхмодно: ажурные колготки, сплошной стиль «сафари», везде погончики, отстроченные клапаны, узкая кожаная юбка с косыми кармашками, на кармашке – неизвестный лейбл, печатью соответствия определенному уровню. Бабушка оробела почетной гостьи, и даже ножницами клацала без обычного вдохновения. Заказчица выбрала к исполнению что-то простое, в духе мужской рубашки, но с фантазийным декольте. Сидела, заложив ногу за ногу, великосветски курила невозможные американские сигареты, дым поднимался вверх и казался сиреневым туманом. Шуткой-смехом, но в определенный момент с кожаной юбкой пришлось расстаться, пиджак цвета «легкий хаки» тоже полетел в сторону, остроносые туфли встали рядом на страже чести и достоинства. Дипломантша осталась в диковатой пестрой комбинации: какие-то безумные горохи разных диаметров, гирлянды кружев, одних бантиков насчитывалось штук пять-шесть, и ряд пышных оборок от пояса до колена, потому что узкие кожаные юбки – это отлично, но их недостаточно для истинной красоты.
Бабушка, встретившись с прекрасной гороховой комбинацией, мигом пришла в себя, освободилась от несвойственной ей застенчивости, и взяла свой обычный тон, чуть снисходительный и временами сварливый: «поворачивайся живей, что я, твоей задницы не видела?». Бабушка облегченно вздохнула, почувствовав себя в своей тарелке, а я начала внеплановое переосмысление статуса женщины.
В юности очень быстро справляешься с очарованиями, легко расстаешься с иллюзиями, лучше всего помогают здесь комичные ситуации, с обнадеживающей регулярностью происходящие как с тобой, так и с важными женами дипломатов. Такое равноправие перед хохочущим лицом судьбы – вечная ценность женщин. Да и мужчин, наверное, тоже. Но тут я не уверена.
