Шумит, как улей, родной завод.

В Тольятти живет 750 тысяч человек. На АвтоВАЗе работает 66,5 тысяч человек. До конца года 7,5 тысяч из них будут уволены. Встревоженный город в репортаже "Новой газеты в Поволжье".

Заиндевелый и подсвеченный высоким солнцем антициклона Тольятти кажется нарядным, слегка апокалиптичным, будто после энергетической катастрофы или войны миров. Редкие деревья ветвями в инее, частые кирпичные стены и столбы. Город состоит из трех районов: Центральный – где остатки старого города, Автозаводской – там мастерят автомобили, а Комсомольский называется «комса». Улицы пустынны, общественный транспорт ходит вяло: за двадцать минут ничего. Успеваю хорошо рассмотреть рекламный щит с напоминанием о том, что у каждой девушки есть мать, отец, брат и Родина. Щит советует девушкам вести себя прилично. У светофора — неожиданный в тридцатиградусный мороз уличный музыкант. Перчатки с обрезанными пальцами, неопознанный мною духовой инструмент – флейта, гобой? Исполняет блюз Гари Мура, бесконечное грустное соло.

запчасти chery

Заранее договорилась о встрече с бывшими однокурсниками, в настоящее время работающими на автомобильном заводе, но уже по пути к назначенному месту понимаю, что могла бы этого и не делать – про АвтоВАЗ говорят все. Еще про мороз, коммунальные катастрофы, треснувшую стену ледового дворца «ЛАДА-АРЕНА», новенького, с иголочки, только прошлым летом сданного в эксплуатацию. Но больше все-таки – про автозавод.

Ничего удивительного: в Тольяти каждого намотало на колеса отечественного автопрома, в Тольятти все, так или иначе, крутится вокруг автозавода. Завод огромен, занимает более шестисот гектаров; площадь производственных помещений — четыре миллиона квадратных метров, протяженность конвейерных линий – триста километров. Считается, что свои именины предприятие отмечает 20 июля — в этот день в 1966 году советское правительство подписало постановление о строительстве. Завод воздвигли стремительно, абсолютно в духе рекордов пятилеток – уже через четыре года с главного конвейера сошел автомобиль ВАЗ 2101, легендарная «копейка», первая LADA в мире. Автомобили LADA — герои анекдотов, объект прочувственных проклятий, и все-таки «на всех дорогах России».

Останавливается маршрутное такси, в белом воздухе белые выхлопы. От холода не срабатывает замок, сутулая девушка раз за разом швыряет дверь маршрутки, результата нет. Ее раздраженно отстраняет мужчина в шапке-ушанке: «Чего расхлопалась, Титова изображаешь?» (широко известен случай, когда на официальной презентации первой Нивы-Шевроле тогдашний губернатор Константин Титов не смог закрыть заднюю дверцу автомобиля).

Плотно замотанная в цветастый платок дама передает за проезд и уточняет у своего спутника, что же это такое — увольнение по согласованию сторон? Зятю предложили. Зять сомневается. Спутник удовлетворенно пыхтит. Популярно рассказывает о «золотом парашюте» — компенсациях по принципу «раньше ушел — больше получил». Предусмотрены следующие выплаты: уволившиеся в феврале получат пять средних месячных заработков; в марте — четыре; в апреле — три. В марте – что ли, два? В апреле – один. В мае – ноль. Средняя зарплата по предприятию составляет 20 000 рублей. «Зять-то кем работает?» — «На покрасочной линии» — «Это где немецкая технология?» — «Нет, на старой».

В комфортабельном лифте торгового центра пожилые дамы обсуждают судьбу вазовских пенсионеров: полторы тысячи человек отправляют на пенсию, начисления мизерные, как-то так ловко считают, что остаешься без штанов. В обувном отделе вспоминают историю вазовских сокращений за последние десять лет. В секции дамского платья – обсуждают актуальное высказывание тольяттинского мэра. Мэр сказал, что считает 7% работников завода совершенно бесполезными, поэтому избавиться от них — хорошее и правильное решение. «Невыход рабочих на работу составляет порядка 7%. Это значит, что существует серьезная возможность по оптимизации численности. Если без 7% сотрудников все работает и производится, то для чего держат такую численность, без которой справляются?»- вот так сказал тольяттинский мэр Сергей Андреев.

«Давай посмотрим на завод», — плаксиво говорю я первому однокурснику. Он морщится. Не хочет смотреть на завод, куда ездит каждый рабочий день последние пятнадцать лет. Раньше место работы однокурсника называлось НТЦ (научно-технический центр), а теперь называется СВПТР (служба вице-президента по техническому развитию). Однокурсник не разделяет упаднических настроений земляков. Он говорит: «В прошлом году так и так с завода уволилось восемь тысяч человек. Рыба ищет где глубже, — говорит однокурсник, — а человек – где лучше». Его положение на заводе достаточно прочное, чтобы не страшиться сокращений, и не слишком высокое – чтобы больно падать. Прошлогоднее снижение продаж его не волнует. «АвтоВАЗ нужен государству, — с хитринкой улыбается он, — не дадут умереть».

Однокурсник вообще настроен веселиться: «На конвейере сборщики имеют рядом всегда крепкий молоток — если болт не закручивается — то его забивают! Рабочая столовка — большой аквариум, человек на 700, к обеду столы уже накрыты, и если опаздываешь – останешься голодным».

С удовлетворением вспоминает былое: «Пришел работать сразу после института. В огромном помещении КБ — длинные ряды кульманов, за ними — тётки, от 25 лет и до пенсии, человек шестьдесят. Чай по звонку — с 10.45 до 10.55, ровно десять минут. Я выпросил компьютер и плоттер, и за день сделал месячную работу всего отдела».

Первый однокурсник прощается. Его ждет паб «Чердак». «Там вообще нет зоны для некурящих!», — с восторгом характеризует заведение первый однокурсник.

Второй однокурсник появляется с женой и двумя детьми, на детских головах смешные шапки в виде заячьих морд. Жена однокурсника дует на замерзшие пальцы и говорит: «Это все мы в 2009 уже проходили, все их мирные предложения по увольнению. В результате стойкие останутся на заводе, а слабонервные – уйдут. Я осталась тогда, останусь и теперь».

Жена второго однокурсника работает мастером на сборочно-кузовном производстве. Она рассказывает, что в цеху висят транспаранты: «Выполнил работу – проверь качество», «Твой труд вливается в труд твоего завода» и «Улучшая производство – улучшаешь себя». Еще она рассказывает, что лишиться службы боятся все её рабочие, и все бригадиры тоже боятся. У всех ипотеки, долги за коммуналку и счета за газ. В случае чего придется искать новое место, и не дай бог где-нибудь в Самаре, мотаться ежедневно 180 километров в обе стороны.

Мы сидим в кафетерии большого торгового центра. Местная пиццерия называется «Папа Пекарь», и здесь можно съесть пиццу с четырьмя вкусами – «па-квартет». Этажом ниже, в магазине бытовой техники тольяттинцы в преддверии массовых увольнений скупают телевизоры с большой диагональю и посудомоечные автоматы в кредит – очень удобно, первый платеж ноль рублей.

Однокурсник номер два говорит: «Если до начала весны нужное количество не уйдет, польстившись выходным пособием, и не переведется в «дочки», то людей начнут увольнять за дисциплинарные просчеты. Курил в неположенном месте – до свидания, опоздал с обеденного перерыва – до свидания. На одномоментное увольнение единым списком даже Бу Андерссон не решится. Это же будет бунт!»

Страшно представить бунт в суровом рабочем Тольятти.

Второй бывший однокурсник все-таки везет меня «посмотреть завод». Однокурсник патриотично эксплуатирует Ладу-Калину алого цвета. Жена и двое детей с известным трудом размещаются сзади. Мне, как гостье города, дают проехать на переднем сиденье. Зимние дороги в Тольятти ничуть не отличаются по качеству полотна от самарских, а очищены даже хуже. Машин мало, и людей вокруг – мало, но это не удивительно для самого холодного дня зимы. Башня заводоуправления видна издалека — высочайшее здание в городе, 96 метров плюс вращающаяся гигантская эмблема на крыше. Сидим в автомобиле и молча смотрим вверх. Для обращения истории в кольцо по радио должны бы транслировать Гари Мура – бесконечное гитарное соло, но тут Михаил Круг жарко поет про Владимирский централ, ветер северный.

Тольяттинский автозавод — status in statu, государство в государстве – своего рода Ватикан, Монако и Сан-Марино в одном флаконе. Только без Лигурийского моря и собора Св. Петра. Зато с бесплатными автобусами через заводские просторы — от цеха к цеху, от конвейера к конвейеру. К концу года эти автобусы будут перевозить на семь с половиной тысяч человек меньше.

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.