Оперативный простор

В воскресенье, 19 сентября, состоялось торжественное открытие Самарского театра оперы и балета, 80-го театрального сезона и третьего ежегодного фестиваля «Мстиславу Ростроповичу». На новой сцене прозвучали произведения Малера, Губайдулиной и русских классиков в исполнении оркестра и солистов Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева и одной из лучших скрипачек мира Анне-Софи Муттер.

Полный фотоотчет вы можете найти по ссылке: «Фоторепортаж из Оперного»

Организаторы мероприятия подарили самарцам настоящий праздник. Немало мировых театров хотели бы принять на своей сцене таких гостей, тем более, что в зале присутствовала и сама София Губайдулина. Эталонное мастерство гастролеров, внешний вид обновленных интерьеров и реакция на все это самарской публики навеяли немало мыслей о дальнейшей судьбе классической музыки в Самаре и культуры в целом. Впрочем, обо всем по порядку.

Реконструкция. Небывалая роскошь и обыкновенная безвкусица

Реконструкция Самарского театра оперы и балета продолжается уже четвертый год. За несколько дней до долгожданного открытия 80-го сезона журналистам устроили пресс-показ обновленных интерьеров бывшего ДК им. Куйбышева. Внутри мы увидели то, что и ожидали. Искусственный мрамор, обилие позолоты, свисающие с потолка роскошные люстры и многое другое. Помимо бытовой техники и электроники театр просто напичкан профессиональным оборудованием для освещения, прередачи изображения и звука. От увиденного создалось двоякое впечатление. С одной стороны, Самара наконец-то обрела полноценный оперный зал с неповторимым уютом, который не мог заменить ни ДК, ни зал Филармонии. Декоративное убранство демонстративно роскошно, даже китчево, местами безвкусно. К примеру, роскошный паркет в фойе второго этажа совершенно не сочетается с массивными ордерами и другими элементами «сталинского ампира».

Помимо этого много вопросов вызывает и качество работ, выполненных строителями, заслужившими в день открытия много слов похвалы. Не ставя себе цели искать изъяны в работе строителей, я не мог не заметить, что рисунок дорогого паркета, о котором я уже говорил, местами потертый, будто бы он пережил не один театральный сезон. Более же всего меня удивила правительственная ложа, в которой располагались журналисты во время концерта. Чтобы открыть невероятно тугую дверь в ложу, нужно приложить немало усилий. Я уверен, что любой джентльмен из числа VIP-персон справится с ней, но насколько она соответствует правилам противопожарной безопасности? В самой ложе я невольно обратил внимание на один из углов, образованный бежевой стеной и белой полуколонной. Граница цвета неровная. Вроде бы ерунда, мелочь, если бы речь не шла о правительственной ложе. Генподрядчику ничего не стоило заменить оригинальную скульптуру рабочего на фасаде копией, но аккуратно и со вкусом отделать интерьеры здания оказалось выше его сил. Впрочем, чего ожидать от организации, руководитель которой назвал скульптуру «читающего кузнеца» символом «гнилого интеллектуализма» и признался, что заменил бы все скульптуры и барельефы на фасаде, если бы этому не помешало министерство культуры.

Пресс-конференция

Пресс-конференция с участием организаторов и гостей фестиваля «Мстиславу Ростроповичу», открывшего здание театра, состоялась с опозданием из-за задержки авиарейсов и долгой дороги из аэропорта. На встречу с журналистами сначала приехал Валерий Гергиев, а затем к нему присоединились легендарная София Губайдулина и очаровательная Анне-Софи Муттер со скрипкой работы Антонио Страдивари в футляре. Анне-Софи является обладательницей двух инструментов гениального итальянца и скрипкой работы современного мастера Роберто Регацци. На вопрос «Новой», на каком именно инструменте будет играть скрипачка в Самаре, Муттер ответила, что последние 20 лет она играет на скрипке Lord Dunn-Raven работы Страдивари 1710 года. По какой-то причине на пресс-конференции отсутствовал переводчик. Его роль выполнял Валерий Гергиев, переводивший на английский вопросы журналистов и ответы Анне-Софи на русский.

Валерий Гергиев отметил, что главное событие фестиваля — то, что он проходит в новом здании театра. Гергиев посоветовал не спешить с оценкой акустических качеств зала, хотя региональные СМИ совсем недавно заявляли о выводах специалистов, проверивших акустику в пустом зале. Как верно заметил маэстро, акустика театра — как музыкальный инструмент, который надо разыгрывать в течение какого-то времени, чтобы он зазвучал, хотя первый концерт так же должен дать о ней представление.

Наблюдая за одним столом троих великих музыкантов современности, невольно испытываешь чувство радости. Визит этой «троицы» был бы украшением для любой мировой сцены. Сегодня же они прилетели не в Ковент-Гарден, не в Гранд-Опера, и даже не в Большой театр, а в Самарский театр оперы и балета.

Публика

Самарскую публику надо воспитывать, тем более, если мы хотим видеть на нашей сцене таких звезд мирового исполнительского искусства, как Гергиев и Муттер. Финал четвертой симфонии Малера, фермата в последнем такте. Гергиев максимально удлиняет последнюю ноту, не заканчивая произведение. Зал в напряжении ожидает взмаха палочки, но тут раздаются аплодисменты нетерпеливых слушателей. Маэстро, расстроенный, выходит из-за дирижерского пульта. Аналогичная ситуация между частями симфонии. Публика не понимает, что в симфонии нет номеров, после которых нужно аплодировать, это единое произведение, в процессе исполнения которого реакция слушателя неуместна. Создается ощущение, что собравшимся на открытие театра слушателям было важнее, словно малым детям, похлопать в ладоши. Сплошные «ладушки»…

Как и ожидалось, концерт Губайдулиной для скрипки с оркестром в исполнении Муттер публика в большинстве своем не поняла. Не оценила она и звучание антикварной скрипки, иначе бы аплодисменты после первого концерта были бы более продолжительные, а музыкантов вызвали бы «на бис». Зато все гордятся новым театром и его богатыми интерьерами.

Позвольте, но оперный театр это, в первую очередь, не стены, а музыка, исполняемая на сцене. В театре есть определенные правила, которые нужно знать и соблюдать. А пока мы будем держать на концерте включенными сотовые телефоны, топать и громко разговаривать в коридорах, чтобы разговор было слышно в зале. На следующий же день расскажем всем, что мы были на таком-то концерте с участием оркестра «Мариинки», где немецкая скрипачка играла на скрипке Страдивари. Не хочу никого обидеть, но невежество среди публики нужно искоренять. Зачем нам оперный театр и гастроли мировых звезд, если в нас отсутствует культура оперного зрителя?

VIP-концерт

После окончания первого концерта присутствовавшая на нем публика направилась к центральному выходу, но была перенаправлена к боковым, выходящим во дворы театра, ведущие затем в скверы на площади Куйбышева. Связано это было, видимо, с предполагаемым присутствием на втором концерте VIP-персон, в том числе губернатора Владимира Артякова. На второй концерт были приглашены лишь правительственные СМИ. Все остальные могли присоединиться к жителям города, наблюдавшим за происходящим на сцене с двух больших экранов, установленных перед театром. На концерте исполнялись отрывки из «Хованщины» и «Садко» в исполнении солистки Мариинского театра Ольги Бородиной и вторая симфония Густава Малера. В этом году праздновалось 150 лет со дня рождения композитора, а 2010-й объявлен годом Малера, поэтому в обоих концертах звучала музыка австрийского музыканта.

Фестиваль «Мстиславу Ростроповичу» с именитыми гостями и открытие оперного театра – достаточно грандиозное событие для жизни областной столицы. Второй концерт, достойный быть исполненным на лучших мировых сценах, был дополнительно окружен искусственным, ложным пафосом, как со стороны организаторов, так и со стороны СМИ, освещавших это событие. Не в обиду будет сказано, но складывается ощущение, что ни одни, ни другие не поняли культурной значимости прошедшего фестиваля, придав мероприятию излишнюю светскость.

Что мы имеем?

Хорошо ли проведена реконструкция оперного театра или плохо, на сегодняшний день Самара имеет современный оперный зал. Многие задаются вопросом, так ли хороша акустика в новом зале, как утверждают строители. Я слушал концерт из правительственной ложи, вместе с остальными журналистами. Слышно было каждую ноту, но создалось ощущение, что звук не попадал в ложу, а останавливался где-то на пороге. По отзывам слушателей, сидевших в партере и на балконах, акустика хорошая. Впрочем, как сказал маэстро Гергиев, залу нужно дать какое-то время, чтобы он зазвучал.

В любом случае, мы имеем новое здание. Я бы не стал его сравнивать с Ла-Скалой или другими известными мировыми сценами, как это делают многие в Самаре, но достоинств новой Оперы нельзя не признать. Осталось лишь наполнить эти стены качественным музыкальным содержанием.

Что дальше?

Как заявил на пресс-конференции художественный руководитель театра Михаил Губский, Опера откроется в конце января следующего года оперой «Князь Игорь». До этого момента труппа будет осваиваться на новой сцене. Пока рано делать какие-либо прогнозы и выяснять, каковы потери труппы за четыре года «скитаний» по различным сценам и сможет ли она хоть отдаленно соответствовать тому мировому классу, который продемонстрировал маэстро Гергиев со своим оркестром. Все это будет понятно совсем скоро, если планы по открытию оперного в очередной раз не поменяются.

Пока рано говорить и о том, какая будет посещаемость новой Оперы. Присутствовавшие на VIP-концерте отмечали, что высокопоставленные лица с большим трудом выдержали исполнение второй симфонии Малера, не всеми было понято произведение Губайдулиной. Т.е., с одной стороны, мы говорим о необходимости сцены европейского и даже мирового уровня, а с другой стороны, демонстрируем свое невежество и неготовность слушать и понимать шедевры мирового искусства. Сцена достаточно высокого уровня у нас уже есть, а вот с остальным нужно будет работать, иначе новый театр останется лишь красивой обложкой с сомнительным содержанием.

Судя по неуверенному тону Михаила Губского на встрече с журналистами, мы пока не осознали до конца, что делать с новым театром, и не понимаем той высокой планки, которая была установлена приездом в Самару живых классиков и лучших исполнителей классической музыки.

Самарцы, знакомые с жизнью Куйбышевского оперного театра, вспоминают, что в Одессе во время гастролей Куйбышевского театра стояли очереди в кассу. Люди спешили попасть на концерты волжского коллектива. Сейчас все иначе. Нет ни того театра, ни того оркестра, ни того слушателя. Даже в Самаре редко можно увидеть аншлаг во время исполнения классических произведений местной труппой.

Валерий Гергиев правильно заметил, что новое здание открывает большие возможности для развития в этой сфере, организации благотворительных концертов для студентов, популяризации классики. Был ли услышан маэстро?

С обновлением здания театра следует изменить и сам подход к формированию репертуара и его популяризации, выстроить четкую программу развития театра и его отдельных ячеек, что, судя по всему, еще не сделано, раз местная труппа выступит на сцене лишь через несколько месяцев.

Кроме того, по всему миру оперные театры имеют попечительские советы, материально поддерживающие творческую жизнь сцены. Готовы ли наши предприниматели вкладывать деньги в высокое искусство, или их хватает только на рассматривание позолоченных интерьеров театра и сладкую дрему во время исполнения Малера?

Если не будет поддержки, весь пафос вокруг роскошного театра вмиг исчезнет, и мы останемся сидеть у разбитого корыта с провинциальным уровнем восприятия и исполнения классики. Следует чаще приглашать таких звезд, как Гергиев и Муттер, чтобы стимулировать слушателя ходить в театр, а исполнителей равняться на своих более опытных коллег. А иначе Самарский театр оперы и балета останется фоном для главного культурного мероприятия на центральной площади – сельскохозяйственной ярмарки.

На первом концерте были исполнены два произведения, 4-я симфония Густава Малера и скрипичный концерт Софии Губайдулиной, написанный специально для Анне-Софи Муттер.

Если говорить о симфоническом наследии Малера (9 симфоний и неоконченная 10-я), то 4-я симфония несколько отличается от остальных его произведений. В отличие от первых трех симфонических работ, четвертая более «академична», напоминая произведения венских классиков своей легковесностью. Симфония написана на основе текста песни «Райская жизнь» из сборника народных песен «Вольный рог мальчика», исполняемой в четвертой части. Она и является ключевым моментом всего произведения, а предшествующие части, в которых слышен мотив последней, готовят нас к ней. Арию в четвертой части блестяще исполнила солистка «Мариинки» Анастасия Калагина. В ней бедный голодный мальчик видит ломящиеся от обилия еды столы, но оказывается, что он уже умер, а увиденное – райский сон, загробное видение. Малер признавался, что сочиняет музыку о том, как он может быть счастлив, если кто-то другой страдает. Трагизм симфонии блестяще передан Калагиной. Несмотря на казавшееся неуверенным пиано во вступлении, она четко передала настроение симфонии, чередуясь то с ритмичной, то с мелодичной партией оркестра.

Если мелодичная музыка Малера начала ХХ века мысленно уносила от сегодняшних проблем, то второй концерт для скрипки с оркестром Губайдулиной, напротив, касался именно проблем сегодняшних. Дословно название концерта переводится с немецкого «Для сейчас». Композитор осмысляет в нем проблему времени и его влияния на человека, а также размышляет на тему Софии Премудрости Божией, тему, столь актуальную для русской культуры и философии ХХ века. В экспрессивном получасовом произведении можно было услышать и звон церковных колоколов, нарастающий агрессивный ритм медных духовых и страшный гул там-тама. Скрипка олицетворяет человека во времени. Блестящие пассажи Анне-Софи Муттер и мелодичное звучание скрипки Страдивари, борющиеся с натиском времени, заставляют посмотреть со стороны на то, что из себя представляет человек во времени, барахтающийся и пытающийся держаться на ускользающей поверхности.