Быть не таким, как все, очень приятно в подростковом возрасте. А потом почему-то наоборот: чем дальше, тем сильнее успокаивает собственная неоригинальность. Вероятно, поэтому я была так обрадована, когда обнаружила, какое количество людей, оказывается, как и я, переехали в разное время из России в Киев на более-менее постоянное жительство. Среди них и российские граждане, и украинцы, вернувшиеся на родину после многих лет, прожитых в соседней стране. Некоторые из них согласились поделиться своими историями со мной и с читателями "Новой в Поволжье".
Например, супружеская пара: Маша и Митя. Маше 36, она москвичка, работает переводчиком. Мите 32, он креативный директор SMM-агентства. Митя родом из Мариуполя, в Москву приехал в марте 2002-го по работе и остался жить. Гражданство не менял. Уехал в марте 2014-го, и Маша уехала вместе с ним.
Митя: Решение об отъезде всегда складывается из двух частей: почему ты уезжаешь откуда-то и почему ты едешь куда-то. Так, я поехал в Москву работать. Если бы пригласили в Киев — поехал бы в Киев. Что касается первой части, у нас постепенно зрела мысль об отъезде из России, по многим причинам. Мы потихоньку рассматривали разные варианты. Для себя я решил еще несколько лет назад, что когда возьмутся за интернет-рынок, на который завязана вся моя работа, нужно будет уезжать. Через некоторое время началась история с "Вконтакте", а затем с "Лентой.ру", в которой я когда-то работал, и я понял, что сам себя обманываю: зачистка интернета идет вовсю, а я все чего-то жду и ничего не предпринимаю.
В Киеве начался Майдан. Прогнозы с самого начала были угрожающие, было понятно, что мирно все это не кончится — так и вышло. В России в это время ввели правило 90/180, согласно которому я, украинский гражданин, мог находиться на территории РФ три месяца из шести, а на остальное время должен был уезжать. А у меня в Москве за двенадцать лет появился дом, семья, друзья и близкие — вся жизнь. Нужно было делать вид на жительство. Я договорился с посредниками, собрал документы, фотографии и оставил в пятницу на рабочем ресепшне, чтобы в понедельник курьер все это забрал. А в субботу российские войска вошли в Крым.
Стало ясно, что документы, которые я собираюсь оформлять, в любой момент могут потерять юридическую силу и всякую ценность. И я оказался перед выбором: жить по-прежнему, но постоянно ожидая, что меня депортируют в течение 48 часов — а вероятность была высокая, либо я сворачиваю дела, собираю вещи и уезжаю. Я уехал через неделю, взяв с собой рюкзак вещей, Маша осталась паковать остальное.
Пока искал квартиру в Киеве, жил у друзей. Я приехал в начале марта, а Маша — в начале апреля.
Маша: Когда резко срываешься с места — это легче, чем если у тебя есть время на раздумья и сомнения. Вообще-то у меня никогда не было мысли насовсем уехать из Москвы. У меня московская семья, здесь жили и знакомились мои родители, дедушки и бабушки. Это мой любимый город, и я сама — человек мегаполиса.
Но, как, наверное, бывает со всякой старой любовью, в какой-то момент обнаруживается, что половины вещей, которые тебе дороги, давно нет. Ты их домысливаешь по инерции, по памяти, а их уже не существует. Я могла бы об этом задуматься раньше, глядя, как планомерно уезжают мои друзья и знакомые. Но черту под сомнениями подвел другой эпизод.
Митя к тому моменту уже уехал в Киев, я занималась подготовкой к основному переезду. Как-то раз я зашла в наш местный магазинчик, давно и хорошо знакомый. Продавщицы обсуждали ситуацию вокруг Украины, и я закатила глаза и полушутя сказала: неужели и здесь эти разговоры, об одном и том же. Я ожидала, что продавщица отшутится в ответ, но она вдруг разразилась обличительной тирадой в адрес украинцев, в том смысле, что им и в России не место, и у себя они устроили черт-те что, и про Крым, и так далее и тому подобное. И тут я отчетливо поняла, что градус эмоций повысился настолько, что нужно либо как-то во всем этом участвовать — поддерживать или возражать, принимать чью-то сторону — а я человек мирный и не люблю принимать стороны. Либо уезжать, потому что находиться в этом водовороте опасно для душевного благополучия.
Митя: У нас есть друзья, которые живут в Москве, ограничивая свою жизнь уютными, спокойными местами и близкими людьми, их Москва — очень добродушный и приятный город. Такая добровольная резервация. Проблема в том, что внешняя агрессия сейчас активно вторгается в любую резервацию, которую ты себе так удобно обустроил.
Маша: Плана однозначно и навсегда уезжать именно в Киев у нас не было. Это было самое простое тактическое решение, вот и все. По большому счету, мне было все равно, куда ехать, и я просто поехала вслед за мужем.
Глядя на Киев сейчас, сложно сказать, что здесь будет дальше. Но, прожив тут пару месяцев, могу сказать, что Киев — прекрасный, искренний город, который напоминает мне Москву многолетней давности, когда в ней еще кипела жизнь, рождалось множество разнообразных идей, и люди готовы были с энтузиазмом их воплощать. В Киеве сейчас есть эта энергия, и, если бы не количество неопределенности в текущем моменте, я бы, наверное, могла здесь остаться и жить.
Митя: В Украине практически разрушены все государственные институты, но есть народ. Люди здесь решают практические вопросы, а не увлечены полетами на Марс. Так что все шансы Украины — в руках людей и, в частности, бизнеса.
Что будет дальше — понятия не имею. Около года, наверное, будет продолжаться экономический спад, хотя потенциальные точки роста есть. С другой стороны, рано или поздно ситуация на востоке страны разрешится, а значит, солдаты Нацгвардии вернутся в Киев — обученные и сплоченные кровью своих товарищей. Вернутся и спросят у власти, почему она не занимается обещанной люстрацией, например, или отделением государства от бизнеса.
Это может закончиться чем угодно: в одном углу шкалы — мягкое, но действенное давление на власть; в другом — небольшой военный переворот. На самом деле, наверное, будет что-то среднее.
Илья, 35 лет, звукорежиссер и организатор концертов. Приехал в Киев из Нижнего Новгорода 4,5 года назад.
Илья: Впечатления от Киева у меня только позитивные, как раньше, так и сейчас. Есть, конечно, нюансы, но незначительные.
Я переехал по одной простой причине. Как-то проснувшись утром, понял, что не хочу жить России. Мне это некомфортно. Стал думать, куда могу уехать в отсутствие загранпаспорта, чтобы можно было спокойно жить и работать; самым очевидным и простым вариантом оказалась Украина. А именно, Киев: потому что уже когда-то в детстве здесь жил, да и знакомые имеются.
Особых сложностей ни переезд, ни дальнейшая жизнь в Киеве не вызвали. Возвращаться не хочется. Основная разница между Россией и Украиной — люди, их отношение друг к другу. Украинцы добры, отзывчивы, немного наивны. Я любил, да и сейчас люблю иногда ездить в общественном транспорте и наблюдать за людьми, за их общением. Заметил, что когда даже ругаются, то все это происходит по-доброму, органично и весело, агрессии совсем мало, хотя и такое встречается, но гораздо в меньшей степени, чем в России. Хотя, справедливости ради, в Сибири тоже человеколюбие развито сильнее, чем в Центральной части.
В России остались родственники: мама, сестра, тетка, ну и много кто еще. На тему моего переезда мы особо никогда не разговаривали, не знаю, как они к этому относятся; но никто особо против не был, все они любили и любят Киев. В связи с последними событиями, я стараюсь с российскими друзьями и родственниками тему Украины не поднимать, чтобы не ссориться.
Я не строю каких-либо значительных планов на жизнь здесь или где-либо еще, работаю, живу и наслаждаюсь тем, что есть сегодня.
Это всего две истории троих переселенцев, но выяснилось, что стоит только потянуть за ниточку, как начинают появляться все новые персонажи с рассказами о своей жизни, и все это интересно и очень по-разному. Поэтому мы решили разбить собранный материал на две статьи; продолжение следует.
