Кто же не хочет написать хорошее, емкое эссе о любви, исполненное нежности, глубины и философского смысла! Я вот хочу. И у меня на это пять причин, как лирично пропел довольно давно эстрадный певец Николаев. Допустим, деловое письмо, присланное коллегой, особой энергичной и не склонной к меланхолии. Деловое письмо, очень четкое, но грустное, даже какое-то безнадежно грустное. И неожиданный посткриптум: «Ах, эта история с Ш.! Я все жду, когда это все закончится, ведь когда-нибудь должно». Добавляет, что по окончании «этого всего» будет еще грустнее. И тут совершенно неважно, что я не имею никакого представления ни о личности Ш., ни об истории, связанной с этой личностью. Более того, Ш. может быть как мужчиной, так и женщиной, второе даже вероятнее, да и какая разница.
Художник Анжела Джерих
Прекрасный зачин, кровожадно думаю я, приободряюсь, делаю какую-нибудь малую зарядку, съедаю полезное по всем диетическим канонам яйцо, просматриваю местные новости и вижу, что «Помещения Сызранского ВВАУЛ отремонтируют за 5,8 млн рублей». Настроение говорить о любви немного пропадает, а ведь я даже не знаю, что такое Сызранский ВВАУЛ. Выручает телефонный звонок: приглашает в театр старинная приятельница, камерная сцена и какой-то специальный спектакль, то ли капустник, то ли что-то такое. В театр я пойти не могу, приятельница реагирует меланхолично: «Схожу одна, так даже лучше, мне давно надо подумать и принять решение, — говорит она, — а то все боюсь, откладываю, а уровень драмы в личной жизни зашкаливает». Кладет трубку, и у нее впереди есть восемь часов до начала спектакля, чтобы не думать об уровне драмы.
Вдохновленная ситуацией, вновь возношу руки над клавиатурой, в голове слагаются практически шекспировские сонеты, рубаи Хайяма, что еще? сказки Пушкина, рассказы Борхеса. Однако безжалостный интернет приносит следующую новость: «Грабитель, избивший жителя Отрадного ради телефона и водолазки, отправится в колонию». Как это пошло, думаю я, избивать жителя Отрадного ради телефона и водолазки. От любви к пошлости, такой несанкционированный переход, день погублен, атмосфера отравлена, эссе о любви опять останется не написанным.
Мое первое знакомство с пошлостью произошло в первом классе. Или во втором; я точно уже являлась октябренком, но еще не вступила в ряды пионеров имени В.И. Ленина, и вот один из моих товарищей был пойман учительницей с набором игральных карт фривольного содержания.
Многие видели такие карты, где помимо тузов, валетов и шестерок резвятся полуодетые гражданки. Изредка присутствуют животные, но без фанатизма. Учительница сказала: «Посмотрите, ребята, вот это и называется – пошлость». Я запомнила. Примерно лет пять послушно считала, что пошлость – это поцелуи и объятья черно-белых фотографических картинок. Но прошли годы, и вот мама, увидав красиво вывязанный бант на грифе моей шестиструнной гитары, нахмурилась со словами: «какая пошлость!» И мне пришлось думать, что пошлость – синий капроновый бант на струнах музыкальных инструментов.
А сколько всего было еще! «Умри, но не давай поцелуя без любви» — некрофильский лозунг в помещении актового зала, растянутый перед проведением школьной дискотеки. «Цените лес! Он ваш друг!» — надпись на спичечном коробке.
Сейчас мои представления о пошлости немного изменились. Например, я нахожу ужасно пошлым модное высказывание: «ничего от слова совсем». Или когда делают фотографии с солнцем, и оно как бы лежит на ладони. Или когда говорят: «Я не пью вина дешевле пятнадцати евро». Просто не пить вина дешевле пятнадцати евро – снобизм. А подробно рассказывать об этом – пошлость.
Серьезно говорить, что «в доме было тепло и уютно» — ужасная пошлость. Глава государства обратился к пользователям сети интернет – пошлость. Причем не все однозначно! Закрывать кому-нибудь глаза с визгливом криком «Угадай, кто?» — вроде бы пошлость. Но в ряде случаев выглядит мило. Особенно, если это мои руки.
А вот смешные и нелепые смс-стихи к общенациональным праздникам мне не представляются пошлыми. Они мне представляются милыми. И я храню их в телефоне, пока емкость памяти не разлучит нас. А иногда я тайно вступаю в лигу смс-рассыльщиков, например, восьмого марта: «Если в этот день с супругом вдруг тебе не повезло, на аллею в парке выйди и зажми в руке весло. И пусть мальчик с горном звонко протрубит тебе зарю, а молотобоец розу вручит и добавит: на, дарю!».
А про любовь я все-таки напишу. С течением времени. Потому что все вокруг, ну буквально все про любовь, и даже милая женщина у кассы в супермаркете, что выгружает на ленту поочередно апельсиновый сок, томатный сок, бутылку водки и завиток киевской колбасы. Небольшой завиток.
«Черт побери! — восклицает милая женщина, — горчицу забыла, мой Вовка любит!» И бежит, бежит за горчицей, презрев негодующую очередь, реальным бегом, оскальзываясь на белесой плитке. И так хочется верить, что неизвестный Вовка страшно обрадуется горчице, с удовольствием сдобрит ею киевскую колбасу, и все будет хорошо.
