Плохой, плохой, злой

Редко удается встретить чистейшей прелести отвратительного негодяя. Каждый негодяй в глубине души является очаровательным человеком, и чего доброго, тайно помогает домам престарелых и школьников. Леонид очаровательным человеком не был. Он служил компьютерным дизайнером в рекламном бюро, и занимал отдельный кабинет. Вообще, компьютерным дизайнерам не полагалось отдельного кабинета, но работать с Леонидом бок о бок никто не хотел. Он начинал утро с того, что указывал соседу слева на двойную складку его брюк: «А гладить не пробовал?». Доставалось и соседу справа: «Судя по цвету лица, в будущем году тебе потребуется диализ. Рекомендую отделение в больнице Пирогова, там худо-бедно отремонтировали приемный покой». Секретарь пряталась в шкафу-купе, чтобы не слышать отзывов о своём туалете: «Смешное платье. Других не было?» Крепконогая уборщица спасалась бегством, ей вдогонку неслось: «Поразительно, но после ваших сеансов пол выглядит грязнее, чем до!»

Жил Леонид с матерью. Иногда добродушно говорил в трубку: «Так, в кухню не заходить, кому сказал. Холодильник не открывать! Только под моим присмотром, старая».

Курьер компании, некрасивая девочка в розовых нежных прыщах, пригласила сотрудников на вечеринку по поводу дня рождения. Сервировала на рецепции стол. Выставила колбасу, картофельный салат, заливную рыбу и хорошую водку. Это угощение стоило ей двухнедельной зарплаты. Леонид взял тарелку с рыбой и ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Уже оттуда громко выкрикнул: «Прыщавка, ну ты и пересолила! Неужели влюбилась? Вот кому-то не повезло!».

Менеджеры боялись отдавать Леониду заказы в производство. «Ну что, как твоя диета?», – спрашивал он уже скучную девушку. «Какая диета?», – девушка скучнела еще больше. «Ты еще не на диете?», – поражался он, выделяя слово «еще».

«Собираешься ли в отпуск?» — спрашивал он у начальнического водителя. «Пока нет» — аккуратно отвечал последний. «Разумно, — соглашался Леонид, — чтобы с удовольствием отдыхать, нужно хорошенько потрудиться. Жаль, что ты не знаешь, что это такое».

Друзей у Леонида не водилось, в его обществе был замечен лишь какой-то родственник, то ли племянник, то ли многоюродный брат. Как-то Леонид не рассчитал бюджета, и оказался на мели к сроку платежа по автокредиту. Родственник ссудил ему необходимую сумму. В следующем месяце тоже ссудил, и еще несколько раз подряд. Не стоит, наверное, упоминать, что Леонид денег не вернул – он не только их не вернул, а еще и ударил родственника по уху. По мнению Леонида, долг – это проблема дающего. Дал – сам виноват. Получи кармический урок и будь благодарен учителю, взявшему на себя труд. «Я тебе вот что скажу, — объяснял Леонид дальноюродному брату, — с таким отношением к деньгам тебе стоит подружиться с судебными приставами».

У старейшей сотрудницы обнаружили непростое заболевание. Она готовилась к операции, сдавала анализы, собирала справки, квоты, добрые пожелания и держалась молодцом. Девочки-агенты преподнесли ей цветы, а руководство – электронную читалку, букридер. Леонид без очевидной надобности вышел из кабинета, шумно смял лист бумаги «снегурочка», высморкался и спросил: «А смысл? Помогать нужно живым». В наступившей тишине развернулся и добавил, пристально глядя в побледневшее лицо старейшей сотрудницы: «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, правда?»

На новогоднем корпоративе Леонид неожиданно попросил слова, все похолодели. Прятали глаза и просачивались от стола вон. Юные девушки прятались в дамских комнатах. Смелые юноши имитировали приступы кашля. «Монитор мне нужен новый, — сказал Леонид, — на таком говне я исполнять более не намерен». Все облегченно выдохнули. Кашель стих. «Ну и вообще, — добавил он, — желаю себе в наступающем году как можно реже встречать присутствующих тут». Отсалютовал бокалом, выпил до дна. Бухгалтер-кассир Роза Ивановна даже улыбнулась – ожидала худшего. «Хорошо вам улыбаться, — отреагировал Леонид, — вообще, завидую людям, которым так мало нужно для счастья. Вот вы, Роза Ивановна! Старая, брошенная мужем, забытая детьми и низкооплачиваемая, а всё цветете!»

В компании имелись трудные клиенты – такие клиенты всегда недовольны оказанной им услугой, даже в случае стакана воды жарким днем: «а нет ли комнатной температуры?», «а можно в непрозрачном стакане?», «простите, но я привычен к газированной», «а можно все-таки без газа?», «жаль, что вы не держите льда».

Один из трудных клиентов выразил желание лично контролировать производство дизайна упаковки для пельменей. Клиенту радостно представили Леонида. Леонид смутно ухмыльнулся поверх монитора. «Пельмени, значит», — сказал он задумчиво и склонил голову. Через семнадцать минут клиента эвакуировали чуть не силами МЧС, потому что клиент: а) находился в глубоком обмороке, б) в этом обмороке рыдал как дитя. Леонид все так же сидел, склонив голову, на рабочем месте, а принтер плевался вариантами пельменных пачек. Встречались очень неплохие.

Жена покинула его. Вроде бы это произошло после того, как он неделю не пускал ее домой — ни ее, ни сына, а когда она со слесарем пришла выставить замок, чтобы спасти личные вещи, он вызвал наряд милиции. По телефону сформулировал так: «Неопрятного вида полная женщина, одета в поношенное платье-халат». Жена покинула его без никаких вещей, а недавно приобретенный миниатюрный диван для ребенка Леонид сдал в мебельный комиссионный магазин. Так вот, жена покинула его. Этот факт Леонид комментировал с некоторой трогательной застенчивостью: «Характер у меня сложный, — говорил он, — кто же с таким уживется».

И ничего не происходило такого, что расставило бы всё по своим местам, указало бы негодяю на его ошибки и недопустимость поведения, никаких оползней, стихийных бедствий, проблем со здоровьем и финансовых пропастей. Не грозили Леониду ни долговые ямы, ни казенные дома с больной постелью, он отрабатывал свои восемь часов и шел по домам, сея раздор в салоне автобуса, если вдруг был не за рулем, или у кассы супермаркета, если покупал сигареты. Закуривал тут же.

Как-то на голову ему нагадил голубь. Нагадил, и приземлился рядом, дергал маленькой головой. Леонид погнался за наглой птицей, забыв об осторожности, и его задавил контейнерный мусоровоз, сдающий задом. Не совсем задавил, но существенно. Лишившись части ступни, Леонид повел себя еще отвратительнее. И это явилось настолько предсказуемым, настолько ожидаемым и в том порядке вещей, на который все и рассчитывали, что и сказать-то абсолютно нечего. С другой сторонывсе-таки остается и даже крепнет у свидетелей ощущение недосказанности, недоговоренности и некоторого «продолжение следует». Но ничего не следует, разве что при случае теперь Леонид нападает с тростью.