Масскультурная столица.

«Не доверяй богам, которые не танцуют»

Ницше, «Так говорил Заратустра»

В общем, все это как-то совпало. У меня заболела спина, через сутки в ней определят разные грыжи и прочие глупости, а пока она просто противно болела, и нога немного тоже. Все это мне мешало активно собираться и готовиться к выходу в свет, на мероприятие большого социального значения: «Топ тридцать. Самые знаменитые люди Самары и Тольятти», презентовал журнал «Собака». Сначала несколько слов. Вручение премии будет проводиться впервые, по десяти номинациям, меня ужасно заинтриговала «Прорыв года», знаю по какому-то опыту или внутреннему чутью, что под таким названием можно презентовать что угодно. Например, необыкновенные успехи в области гидропоники или организацию тематического фестиваля «Путь плети»; «собаковцы» пока сочли преждевременным так уж «прорывать год», и поместили в номинацию молодого поэта, красивого фотографа и удачливого бизнесмена. Лиха беда начало. Хотя жестокость метафизична, и шокировав своего юного зрителя, «Собака» неизбежно бы отпраздновала успех.

«Противоречие между высокой и низкой культурой можно свести к конфликту психологии с метафизикой. Психология, как писал дерзкий реформатор театра Антонен Арто, – это «стремление уменьшить неизвестное до известного»… Арто стремился развернуть искусство от рационального к иррациональному. Таким задумывался знаменитый "театр жестокости" Арто… Чтобы метафизика могла прорваться сквозь огрубевшую кожу зрителя, нужно возбуждающее, пугающее, экстатическое искусство. Страх дает ощущение полноты жизни, реальности переживания…»

Все это я обдумывала, пытаясь попасть ногой в парадные джинсы с концептуальными прорезями на коленях, а еще было необходимо нарисовать глаза – для представительности. Была взволнована предстоящим. Ведь светская тусовка – это такое действо, которое идеально соответствует представлениям о массовой культуре, имея в виду ее ритуальный аспект. Вручение любой премии, в рамках любого формата, как нельзя лучше вписывается в саму концепцию массового искусства.

«Массовое искусство, как и первобытный синкретический ритуал, строится вокруг зрителя, а не художника…»

Именно поэтому — «главное не победа, главное участие», «важен не подарок, а внимание», а также другие обаятельные выражения, знакомые с детства.

Презентация должна была состояться в холле отеля «Холидей инн», отель «Холидей инн» очень удачно расположен, буквально в трех минутах ходьбы от моего парадного подъезда. Лил дождь. Раскрыв черный зонт, неловко плюхала по лужам, сильно сомневаясь в своей социальной адаптации и возможности адекватно вести себя на светских мероприятиях. Гораздо привольнее я бы чувствовала себя дома, в обществе подогретого красного вина и шерстяного шарфа на пояснице. Письмо позвало в дорогу, с неудовольствием бормотала я вслух, и промокший холидеевский охранник громко спросил меня о цели визита. Я сразу же передумала дожидаться в непосредственной близости от него девочку Таню, Пра-Тоновского менеджера и знакомую душу.

В холле отеля все было по-прежнему. Имею в виду, худая девушка в стеклянном киоске пыталась продавать букеты цветов по диким ценам, рядом страшноватыми деревянными колоннами выстроились матрешки, а час интернетовского времени стоил пятьсот рублей. И все служащие еще как-то особенно порывисто сновали мимо, может быть, это мне пригрезилось по контрасту с собственными вялыми движениями.

Знаменитых людей Самары и Тольятти уже можно было видеть, не всех девяносто номинантов, но некоторых точно. Актер Олег Белов, который «Человек из Ламанчи», стоял рядом и отряхивал серую кепку от капель дождя, а спортсменка Наталья Далекова – бронзовый призер XXIX Паралимпийских летних игр и чемпионка Европы по пулевой стрельбе — даже спросила меня, где тут можно раздеться, причесаться и вообще – дамская комната. Наталья была очень нарядной в спортивном костюме от «Боско спорт». Худая девушка из цветочного киоска вызывающе фыркнула и продолжила обвязывать увядающие розы стеблями гибискуса. Ее ключицы вздрагивали от негодования. Опять она видела перед собой вместо Ричарда Гира каких-то неясных местных девиц и без претензий.

Я абсолютно ничего не знала про дамскую комнату, и если бы не бравый «собакин» журналист С. Саркисов, стоять бы нам с чемпионкой посреди холла до сих, может быть, пор. Хотя если у спортсменки был с самой старый верный пистолет с пулями…

В общем, все обошлось. Главный редактор «Собаки» Юлия Петренко в классических черных одеждах пригласила меня смотреть, веселиться и участвовать. Ее бледное лицо выглядело одухотворенным. Темные волосы отражали вспышки профессиональных фотокамер. Я послушно прошла в специально оборудованный зал для соучастия. Люди вокруг явно стремились участвовать тоже, симпатичная девушка с мрачным лицом сказала своему спутнику, что где-то за углом делают макияж исполнителям. И она тоже не против макияжа, можно ли это устроить. Спутник растерянно отошел, надолго.

«Современное искусство стремится к сотворчеству. Художник, соблазняющий нас тем, что зовет в соавторы, больше не певец, он – запевала. Современное искусство перестает им быть. Оно уходит в фольклор, возвращая нас к первобытной эстетике, которая не знала разделения на автора и исполнителей».

Накрывали столы. Разливали шампанское. Это было хорошее шампанское, полусухое. Бокалы устанавливали на подносы и выдавали официанту. Официант великолепно уронил из рук первый же. Мягкое ковровое покрытие впитало вино и помешало стеклу разбиться, но шуму было неожиданно много.

«Программа такая, — оживленно объясняла вновь прибывшим редактор Юлия, — официальная часть, потом номинанты представят сами себя, разумеется, мы всех накормим – как обычно… как обычно…»

Меня очень захватило определение «как обычно», и совсем не потому, что я мечтала поесть. Шампанское – другое дело. Со второго нерухнувшего подноса я уцепила стакан и стала медленно прогуливаться с ним. Вообще-то, я не знала, что нужно делать. Не хватало опыта, опыт отсутствовал полностью. Остановиться, с кем-то заговорить – казалось невероятным делом. Даже я и узнала – а как не узнать эта Самара! этот микро-город! – нескольких человек, но нет. Ярко пострадала пару минут. Следовало затаиться в углу, и наблюдать за блестящими людьми, свободно ориентирующимися в ситуации и ловко передвигающимися в приглушенном свете, потребном для светского раута. Блестящие люди привычно и недлительно целовали друг друга, легко беседовали на общие темы.

«Дорогая, как твои питомцы?» — «И не спрашивай, наконец-то прокололи пятивалентную прививку, теперь выходим гулять… с этими щенками режим дня строже, чем с детьми…»

«Вообще никого нет, не понимаю, где все?» — «Ну, подожди, сейчас подтянутся…» — «Шампанское теплое…» — «Это чтобы горло поберегли!»

«Как самочувствие?» — «Да как, как, от эндокринолога не вылезаю…» — «Что поделаешь, годы…» — «Что-о-о?! Какие еще годы! Сейчас дошутишься…»

Какая-то милая обыкновенность и успокаивающий ритм были во всех этих разговорах. Я бы даже сказала – ритуал. Что опять-таки возвращает к массовой культуре в отдельно взятом городе.

«Всех объединяющее искусство становится ритуалом. Ритуал умеет повторять, не повторяясь. Рождество может надоесть только Скруджу. Про Моцарта нельзя сказать, что мы его уже слышали. И борщ всегда одинаковый и всегда разный. Но сам ритуал бескорыстен, ибо самодостаточен. Его цель – он сам…»

Жадно пялилась по сторонам и пыталась подслушать как можно больше. Прелестные молодые люди смеялись над чем-то чуть слева, один выкрикивал: «офигивательно, просто офигивательно!», пожилой мужчина с почтенными сединами не отходил далеко от столиков с напитками, осушая стакан за стаканом, тонкая девушка с лицом морской иглы звонила по телефону и говорила туда: «я так тебя люблю, что отдамся сейчас первому встречному».

«Ритуал предельно конкретен, ибо происходит "здесь и сейчас", и нематериален, ибо существует только в сознании тех, кто его отправляет».

Появилась Пра-Тоновская Таня, прекрасная в расписной тунике и джинсах, в окружении Пра-Тоновских же дам и собственного руководителя — Татьяны Мокшиной, одной из самых влиятельных пи-ар деятелей города, она скажет потом несколько приветственных слов – и организаторам, и зрителям.

Церемонию открыла девушка в черном платье с металлическими фрагментами в районе пояса. Далее выходили поочередно издатель самарской «Собаки» Екатерина Бородай, редактор Юлия Петренко, официант собирала пустые стаканы, улыбалась мягко.

«Сходить за выпивкой?» — прошептала мне в ухо Таня. «Я сама», — скромно ответила я. И правда. Сходила сама. Спина прореагировала благосклонно.

Тем временем установили микрофон, вперед вышла Инга Дюбина, певица, поэт и композитор, рассказала о своем дебютном альбоме «Тебя любить легко», Инга была в платье классических черно-белых тонов, юбка казалась волнующе прозрачной, и пела она вообще великолепно, такой голос. В сопроводительной брошюре его обозначили как «уникальный соул-вокал».

Модную группу «CHEESE PEOPLE» хорошо знает моя дочь, рассказывала о ней, задыхаясь от восторга: «их трек звучит как главная тема в сериале Барвиха …», я же ощутила себя слишком древней под зажигательные (?) ритмы. Воспользовалась молодежным ажиотажем для перемены блюд.

Зато джаз-фольк-коллектив «Матреха» буквально всколыхнул все пласты в хранилище музыкальных артефактов — и мои, и соседей по залу; под оригинально обработанную «Вот кто-то с горочки спустился» у многих беззвучно заоткрывались рты. Своего рода караоке, любимая японская забава, уже и российская, неизбежная составляющая масскульта.

Солистка группы Клавдия Пенкова была чудесна в несколько снегурочковском голубоватом костюме и высоких белых сапогах. Ее светлые волосы уложили в настоящую косу, а мальчики-музыканты вокруг возвышались убедительно и прекрасно исполняли на саксофонах. Джазовые композиции очень органично сплетались с псевдо-народными словами песни. Действо выглядело красивым и вызывало восхищение.

Ортега-и-Гассет, убежденный противник массовой культуры, тем не менее, воздавал ей должное: "Кинофильм с красивыми исполнителями можно смотреть бесконечно, не испытывая ни малейшей скуки. Неважно, что происходит, – нам нравится, как эти люди входят, уходят, передвигаются по экрану "

Ну вот, про поэта Константина Потапова немного забыла. Кудрявый молодой человек, спектакль «Слово» по его поэме занял в 2009 году первое место на Дельфийских играх. Очень хорошо прочитал стихотворение «После ливня», удивительно энергично, наполняя ломкий ритм новым авторским смыслом. Чемпионка по пулевой стрельбе Наталья Далекова мечтательно прикрыла зоркие глаза. Мы с Таней приподняли шампанские бокалы и дружно выпили. Понемногу я начала находить прелесть в самом процессе, не ожидая особых результатов, а это ли не достижение и настоящий дзен-буддистский подход к жизни.

Но пора подвести итог: 21 октября состоялась презентация премии «Топ тридцать. Самые знаменитые люди Самары и Тольятти», 1 ноября начнется голосование. Несколько месяцев будут происходить различные культурно-массовые мероприятия, поддерживаемые «Собакой», где можно будет заполнить бюллетень, выбрать одного претендента из десяти номинаций: «музыка», «театр», «искусство» и так далее.

Победители будут объявлены 31 января 2011 года в театре оперы и балета. Через какое-то время начнется выбор новейших знаменитых людей Самары и Тольятти образца 2011 года, последуют торжественные публикации, опять мероприятия, опять презентации, праздничные собрания, светские рауты.

Как любое живое существо, ритуал не только умирает, но и рождается. Самарская «Собака», по примеру своего старшего питерского брата рождает – в муках ли? не в муках? – новый ритуал.

«Искусство, бывшее или ставшее ритуалом, не оставляет следов. Такое искусство пишет не красками, а нашими эмоциями, не на холсте, а на нашем восприятии. Не оставляя внешних следов, оно хранится в нашей памяти. Нет у него и настоящего автора – только соавторы, в которые может попасть каждый, кто захочет»

Присоединяйтесь.

Цитаты курсивом – все из «Вавилонской башни», Александр Генис