Сергей Курт-Аджиев: «Я готов ответить на этот вопрос, если вы этот ответ опубликуете»

«Новая газета» существует в Самаре больше десяти лет. Совершенно не важно, как она юридически зовется — «Новая в Самаре» или «Новая в Поволжье». В любом случае она остается «Новой газетой» и продолжает писать об актуальных вопросах жизни Самары и Самарской области. Решение Октябрьского районного суда, обязавшего министерство финансов выплатить компенсацию в 450 тысяч рублей Сергею Курт-Аджиеву, является торжеством справедливости. Мы не могли не пригласить Сергея Османовича побеседовать за чашечкой чая о произошедшем событии, а также высказать свое мнение о происходящих в регионе процессах и работе нашей газеты.

— Сергей Османович, есть разные версии причин возбуждения уголовного дела против Вас. С одной стороны, это вроде как политический заказ. Ходят слухи, что это сводимые с Вами личные счеты. А может, это связано с деятельностью «Новой газеты в Самаре»? Как Вы считаете?

— Политический заказ упал на благодатную почву, потому что правоохранительные органы и до этого пытались возбуждать против меня уголовные дела. Самое шумное – по факту клеветы. На просторах Интернета бродит ответ ГУВД Самарской области по поводу моей статьи об убийстве в РОВД Промышленного района. Это где-то год 2001-2002. Они кричали, что я их оклеветал, но через два года выяснилось, что правоохранители действительно совершили убийство. Они меня всегда не любили, взаимно с моей стороны. А тут им карта легла. Ну они и расстарались, но, как всегда, в тупую, безграмотно и плюя на законы. А что им законы — старший приказал.

— А был ли повод, из-за которого все это произошло, или так сложились обстоятельства?

— Повода, думаю, было два: и я и «Новая газета» давно были для них как кость в горле. Второй повод — моя дочь Настя, которая стала одним из заявителей на проведение в Самаре «Марша несогласных». Со мной пытались проводить беседы о том, что я должен подействовать на ребенка, на что я всем отвечал, что считаю Настю взрослым человеком и, как нормальный отец, ее всегда поддерживал и буду поддерживать до конца, что бы ни случилось. А дальше началось…

— Состоявшийся 2 февраля судебный процесс фактически доказывает Вашу невиновность. Это реабилитация. Т.е. все эти годы Вас незаконно преследовали по уголовному делу.

— Конечно. Я им говорил: ребята, вы прессуете не меня, на просторах Самарской области вы прессуете законодательство России. Дело не во мне. Я докажу вам, что на территории Самарской области законы Российской Федерации надо исполнять. Сейчас вроде все закончилось, уголовное дело в отношении меня закрыто. Я признан честным человеком, но существует закон, по которому прокурор от имени государства обязан принести мне извинения. Рашид Арахманович Бадалов, прокурор города Самары, либо делает вид, что он ничего не понимает, либо он ассоциирует себя с государством и считает, что его личные амбиции выше, чем законы страны, и извиняться не желает. Повторюсь, я считаю, что закон РФ на территории Самарской области обязаны исполнять все: и я, и вы, и тем более прокурор.

Повторюсь, я считаю, что закон РФ на территории Самарской области обязаны исполнять все: и я, и вы, и тем более прокурор"

— Сергей Османович, судебный процесс, который Вы выиграли, по сути, является торжеством справедливости, соблюдением закона РФ. Если рассматривать суд как единую систему, то, с одной стороны, мы имеем справедливое решение Октябрьского суда города Самары, а с другой стороны, эта же судебная система выносит обвинительный приговор Михаилу Ходорковскому.

— В суде мы все-таки имеем дело с субъективностью. Да и не в суде у нас субъективность зашкаливает. Например, я доволен решением суда по делу Кутузова, но, с другой стороны, это издевательство. Суд присудил маме Георгия Кутузова Полине Андреевне 200 тысяч в качестве морального ущерба. У нас нет прейскуранта на ценность человеческой жизни, но у нас есть нацлидер, который после теракта в Домодедово озвучил, что всем семьям погибших выплатят по 3 миллиона рублей. Т.е. господин Путин озвучил, по его мнению, цену человеческой жизни на сегодняшний день в нашей стране. По этой логике компенсация за гибель Георгия Кутузова также должна составить три миллиона. Какое имеет значение, погиб человек в Домодедово, где правоохранительные органы плохо сработали либо совсем не сработали, или погиб здесь, где виновниками его гибели стали сотрудники милиции?

— Вы говорили, что на Вас существовал политический заказ. Если возвращаться к делу Ходорковского и Лебедева, приговор в их случае – политическое решение. Нынешнее решение в вашу пользу – это проявление субъективной справедливости судьи, которому дали шанс справедливо рассудить, или политическая ситуация изменилась, и Сергея Османовича Курт-Аджиева уже можно признать невиновным?

— Уже можно обходиться с ним по закону, я бы сказал. Я, встречаясь в неформальной обстановке с крупными начальниками, говорил им: мужики, ну скажите, кто стоит за процессом против меня, я ему должен поставить ящик коньяка, потому что тот PR, не российский, не самарский, а международный, который вы своими действиями мне устроили, стоит миллионы долларов. Любой международный журналист, приезжающий в Самару, считает своим долгом посетить Жигулевский пивзавод, бункер Сталина и встретиться со мной. Хотя я для этого ничего не делал. Вот и хотелось бы узнать, кто меня так возвысил, и по-честному проставиться. Надо же как-то человека отблагодарить, даже и за дурь его, которая пошла мне на пользу. Пока никто не сознался…

Любой международный журналист, приезжающий в Самару, считает своим долгом посетить Жигулевский пивзавод, бункер Сталина и встретиться со мной.

— Недавно в обзоре прессы по одному из телеканалов была процитирована статья, в которой говорилось, что дело против журналиста Курт-Аджиева было закрыто в связи с тем, что Microsoft отказался от каких-либо претензий в его адрес.

— Microsoft – это отдельная история. Компания отказалась от претензий в отношении меня еще в 2008 году, но кто бы об этом знал. Представитель Microsoft давал свидетельские показания против меня и в ходе следствия, и в суде, делая вид, что он не в курсе решения руководства компании. Дело в том, что Microsoft, «Microsoft – Россия» в лице господина Пряничникова и Microsoft в Самаре в лице господина Барчугина – разные вещи. Microsoft в России живет по несколько другим правилам, чем во всем мире.

— Сергей Османович, Ваши отношения с Виктором Тарховым носят личный характер, и Вы всегда отзывались о нем как о честном и порядочном человеке. Стало известно, что администрация Тархова распродавала муниципальную собственность по заниженным ценам. Глава города не мог об этом не знать. Каково Ваше к отношение к происходящему?

— Мои взаимоотношения с Виктором Тарховым начались в 1991 году. Как я к нему тогда относился, так отношусь и сейчас. Про порядочность — два примера. Виктор Александрович в начале девяностых становится председателем областного Совета депутатов и председателем Куйбышевского облисполкома. Приходит к нему мать восьми детей, а у него лежит ордер на бывшую квартиру первого секретаря обкома КПСС Евгения Муравьева в доме на Вилоновской, 1. Он берет ордер, выписанный на него, и велит переписать квартиру на нее.

Я не знаю никого из нынешних власть предержащих, способного так поступить.

— Но ведь одно другому не мешает?

— Другой пример: приходит ко мне известный спортивный журналист Сережа Волков и говорит: слушай, девять лет существует турнир по пляжному футболу «Золотые пески Самары», сейчас он накрывается — спонсоров нет, организаторы люди, любящие спорт, но денег у них тоже нет, Тархов говорил, что готов турнир поддержать. Я пошел к Виктору Александровичу и сказал об этом, предложив, чтобы «Золотые пески» провела «Самарская газета», но где деньги взять? Мы, газета, все подготовим и проведем, необходимо, чтобы подключилась Горбунова как зам, в чьем ведении находится городской спорт. Тогда я впервые услышал оценку мадам Горбуновой: «Мы что, будем поручать это дело Кате и заваливать его?» Кончилось все тем, что я передал Виктору Александровичу смету на проведение турнира, а он дал на это свои собственные деньги, сказав, что раз обещал – значит обещал.

А по, как вы говорите, продаже городского имущества я не в курсе. Если что-то было, наверное, нынешний мэр или вездесущий городской прокурор об этом когда-нибудь объявят.

— Давайте вернемся к «Самарской газете»? Какова была причина Вашего ухода на самом деле?

— Я готов ответить на этот вопрос, если вы этот ответ опубликуете.

— Да, конечно опубликуем.

— Ситуация такая. У меня никогда не было каких-то отрицательных эмоций в отношении Дмитрия Игоревича Азарова. Когда мы встречались с ним в декабре 2009-го во время его интервью газете, я ему честно сказал, что если на выборы пойдет Виктор Тархов, то я буду поддерживать Виктора Александровича. Если пойдет Сергей Арсентьев и вы не откажетесь от моей поддержки, я буду поддерживать вас.

Что же касается моего ухода из «Самарской газеты», я прекрасно знал, что все этим и закончится, но мне было интересно, как это произойдет. Я прекрасно знал, что мне надо будет уйти, и я уйду, ибо Дмитрий Игоревич шел под знаменами «Единой России», а я хочу выступить как свидетель обвинения, когда лет через десять будет проходить судебный процесс над «ЕР» как преступной организацией. Дмитрий Игоревич назначен партией, и он вынужден исполнять решения и пожелания партии.

— Т.е. Ваш уход — это продиктованное решение, а не личная инициатива Дмитрия Игоревича?

— Это не его личное решение, о чем он мне честно сказал. Спасибо ему, признал меня приличным человеком, хорошим профессионалом. Но под давлением сверху вынужден был попросить меня написать заявление.

— Был вариант, что Вас уволят, если Вы не напишете сами заявление?

— Да. Было готово уведомление о моем увольнении. Можно было пободаться, устроить шумиху, но, считаю, это не тот случай, когда стоит упираться, да и работать под неусыпным оком партии власти я не смогу.

— У Вас в редакции работал Виктор Долонько, который ушел из «ГИСа» и из «Самарской газеты» перед выборами. Было мнение, что «крысы бегут с корабля».

— Думаю, Виктору Долонько, как и мне, не нравилось работать с теми людьми, которые занимались выборами в команде у Тархова.

В первую очередь, с господином Арсентьевым, который не столько выборами занимался, сколько интригами. Ну, для Сергея Юрьевича это нормальное состояние, он и ныне интригует в борьбе за власть в «Справедливой России». А вообще, если Вам интересны поступки и мотивация Долонько, лучше спросить у него — пригласите его в редакцию и поговорите с ним.

— Вы считаете, что «Единую Россию», возможно, будут судить в будущем. Если говорить о ситуации в самарской политике, с которой Вы очень хорошо знакомы. Недавно Виктор Долонько в одной из своих передач на «Эхо Москвы в Самаре» резко критиковал самарское «Яблоко» в лице Игоря Ермоленко за то, что он только и может что участвовать во флеш-мобах за возвращение cамарского времени, хотя Виктор Долонько и сам участвовал в первом подобном мероприятии. Михаил Матвеев, которого многие считают лицом самарской оппозиции, то позиционирует себя как независимого политика, то вступает во фракцию КПРФ, то поддерживает Владимира Путина. «Справедливая Россия», которая никак не может разобраться с проблемами внутри реготделения партии. Аналогично с КПРФ. Кого, по-Вашему, можно назвать оппозиционером в Самаре не только по разговорам, но и по делу? Есть ли оппозиция в Самаре?

— К Матвееву я отношусь более положительно, чем к большинству депутатов, именующих себя избранниками народа. Сужу по его делам.

А оппозиции в Самаре нет. Дело в том, что у нас одно из самых «эффективных» управлений «Э» в России. Все, кто хоть чуть-чуть были политически активны, давно уехали из города. С ними могло произойти все что угодно, нашли бы наркотики, сфабриковали бы дело, в крайнем случае наняли бы подручных и побили все стекла в квартире. Ожидать от них можно многого — верные опричники режима.

— Как же тогда действуют те люди, которых мы перечислили. Управление «Э» не реагирует на их действия?

— Они бы среагировали, но трусоваты на депутатов наезжать, да и команды «фас», видимо, не поступало. Кроме того, названные вами люди, с моей точки зрения, — не оппозиция. В первую очередь, оппозиция это такие люди, как Ваган Гайкович Каркарьян, который знает, как должно быть, и его возмущает идиотизм, который происходит в городе с архитектурой, застройкой и уничтожением памятников исторических. Акции против московского времени опять же придумал не Миша Матвеев и не Игорь Ермоленко. Там есть барышня, которая это начала.

В первую очередь, оппозиция это такие люди, как Ваган Гайкович Каркарьян, который знает, как должно быть, и его возмущает идиотизм, который происходит в городе с архитектурой, застройкой и уничтожением памятников исторических. Акции против московского времени опять же придумал не Миша Матвеев и не Игорь Ермоленко. Там есть барышня, которая это начала.

— Вы хотите сказать, что оппозиция начинается с политически неангажированных граждан? Ваган Гайкович, Светлана, с которой начались флеш-мобы…

— Да, конечно.

— Т.е. политики не могут встроиться в оппозицию и что-то изменить?

— Политики, может быть, и могут что-то изменить, но они часто бывают далеки от народа.

— Мы с Вами начали разговор с «Новой газеты в Самаре», директором которой Вы являлись. На сегодняшний день Вы являетесь собкором федеральной «Новой газеты» в Самаре. Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу деятельности «Новой газеты в Поволжье». Что бы Вы посоветовали или пожелали ей?

— В «Новой газете в Поволжье» есть куча авторов, которых не стоит печатать или надо печатать, категорически редактируя их тексты. Нужно внимательнее читать федеральную «Новую». А то под одним названием выходят два принципиально различных издания — ваше и федеральное. Заниматься надо не только вопросами культуры и сохранения памятников — сохранение памятников в стране, в которой пенсионеры нищие, невозможно. Нужно писать обо всем и к людям быть ближе. Людей у вас в газете практически нет.

Мы еще долго беседовали с Сергеем Османовичем о проблемах региона и о том, насколько важно их обсуждать на страницах газеты. Упрекая нас в акцентировании вопросов культуры, Сергей Османович признает, что это является важным аспектом жизни города. Речь шла даже не о культурных мероприятиях и наследии в частности, а о том влиянии, которое они должны оказывать на жителей. Одно очевидно – все мы занимаемся общим делом, и на страницах «Новой» любой читатель найдет материалы на желаемую тему, либо в региональной вкладке, либо в федеральном дайджесте.