Олег Воротников (Вор) и Леонид Николаев (Ё*нутый) – художники-активисты знаменитой радикальной арт-группы Война, участники акции «Дворцовый переворот», в ходе проведения которой было перевернуто несколько полицейских машин. 15 ноября 2010 года полицейские в штатском ворвались в московскую квартиру, где ночевали Олег и Леонид, надели им на головы пластиковые пакеты, бросили их в полицейскую машину и увезли активистов в Петербург. Далее последовало 3 месяца заточения в питерском СИЗО. 24 февраля 2011 года художники вышли на свободу — за них был внесён залог: 300 000 рублей за каждого. Но тюремное заточение на Олега и Леонида практически не подействовало – по словам Олега, тюрьма – это как небольшая медаль или повышение по службе. Активисты, наоборот, словно вдохновившись пережитым, придумали парочку новых акций и пообещали продолжить заниматься тем, чем занимались до этого. Освобожденные художники вместе с идеологом арт-группы Война Алексеем Плуцером-Сарно и ещё одним активистом Натальей Сокол (по прозвищу Козленок) дали интервью «Новой в Поволжье», в котором рассказали о том, как шло следствие, поведали об исключении работы арт-группы Война из списка номинантов VI конкурса в области современного визуального искусства «Инновация», а также о новом перформансе под названием «Лобзай мусора!».
— Расскажите о том, как шло следствие. Была ли у вас уверенность, что вас отпустят быстро, или же вы думали, что останетесь в заключении ещё на длительное время?
Олег Воротников: Следствие никуда не шло. Оно стояло на месте. В деле по-прежнему, как и три с половиной месяца назад, только статья в Википедии, наши интервью и медиа-арт группы. Но, конечно, освобождение было для нас полной неожиданностью.
Леонид Николаев: Была уверенность не только у нас, но и у следователей, что нас будут держать до самого суда в СИЗО.
Алексей Плуцер-Сарно: Да, я очень удивился, увидев в деле свои интервью и художественные тексты, которые я сочинял о группе. Умные следователи приобщили к делу множество художественных произведений, будучи уверенными, что это и есть реальность. А потом, думаю, какой-то хитрый чиновник на самом верху решил, что от Ё*нутого и Вора будет меньше вреда и шума, если их выпустить. Дело ведь стало явно политическим, а сам скандал стал международным. Имидж власти упал ниже плинтуса.
Наталья Сокол: Да, решал кто-то другой, потому что «эшники», которые были в суде, еще до заседания сказали, что Олега и Леню выпустят. Все было решено заранее. Но это было совершенно непредсказуемо.
— Вы говорили о том, что в тюрьме вам понравилось и что не стоит ее бояться. В каких условиях вас держали в заключении? И были ли попытки на вас давить?
Леня Ё*нутый: Следователи на нас сильно давили, но благодаря шуму в масс-медиа с нами не могли сделать ничего ужасного. Было очень тяжело только в первый день, во время ареста и путешествия из Москвы в Санкт-Петербург с целлофановыми пакетами на головах, в которых дышать невозможно, лежа на железном полу автобуса в жестко задавленных наручниках за спиной. Это продолжалось 14 часов в компании агрессивных «эшников», которые всю дорогу пили водку и мучили Вора. За эти первые сутки было очень много неприятных и даже опасных моментов, о которых даже говорить не хочется. Потом в СИЗО было нормально. Вообще, тюрьма – это дьявольски интересный опыт. В моем сознании полностью изменились сами представления о тюрьме.
Я думал, что будет натуральный кошмар, а оказался в доме отдыха.
Наталья Сокол: Ну, нормально – по российским меркам.
Алексей Плуцер-Сарно: В России плохие условия, это когда 80 человек в 60-метровой камере. И каждый пятый уже с туберкулезом. Так что 8 человек в 8 метровой камере и ни одного туберкулезного больного, где Вор некоторое время сидел, – это да, нормальные условия.
Олег Воротников: Тюрьма — это интересно. Конечно, меня пытались прессовать. Есть там такой опер Брюковкин. Он начал лгать зэкам, что Бэнкси кинул на мой личный счет 22 миллиона. Он хотел меня подставить, обещая им, что якобы поделится. Но зэки не повелись. Да и коллектив постепенно у нас в камере сложился понимающий, с хитрецой. Условия были разные. Некоторое время я сидел в 116-й камере, там все прогнило, по стенам течет, везде плесень и гниль, тысячи клопов, в общем, до туберкулеза рукой подать, дышать вообще невозможно. Да еще у администрации были планы меня слегка прессануть. Но потом очень вовремя появилась правозащитная наблюдательная комиссия. После этого они, видимо, передумали, не захотели огласки. В целом же, я уже говорил, я был счастлив встретить Новый год в тюрьме. Тюрьма была нашей наградой за качество акций. Власть оценила нашу работу по достоинству.
Наталья Сокол: Это лучше всякой премии. Это значит, что начальнички и мусара почувствовали значимость нашего протеста.
Алексей Плуцер-Сарно: Да, так сказать, почувствовали наш 65-метровый фаллос в своем анусе и оценили его национальную протестную мощь по заслугам.
— Как сокамерники отнеслись к роду ваших занятий? Быстро ли вы нашли с ними общий язык?
Олег Воротников: В тюрьме все нас знали, все обсуждали наши акции. И зэки, и мусара. И даже мусара в частном разговоре не раз выражали респект за монументальность и героичность нашего искусства.
Леня Ё*нутый: Да, мы были там довольно популярными персонажами.
— Ваша работа «Х*й в ПЛЕНу у ФСБ» исключена из списка номинантов VI конкурса в области современного визуального искусства «Инновация». Такое сообщение появилось на официальном сайте премии. Там сказано, что оргкомитету не удалось заручиться согласием активистов группы участвовать в конкурсе. Почему, по вашему мнению, так произошло?
Алексей Плуцер-Сарно: Минкульт оскорбился на мою статью в «Коммерсанте», где я назвал государственные деньги премии – подачкой в художественную кормушку от мафии. Их совершенно не утешили все мои респекты в медиа в адрес нашей благодарности экспертам совета премии, куда входят замечательные эксперты совриска. И они начали давить на меня через посредников, чтобы я снял кандидатуру группы. Но я один такие вопросы не решаю. Тогда они придумали хитрый ход, решили потребовать от всех номинантов спустя почти месяц после номинации согласия на участие и дали на это два дня. Причем у всех попросили устного подтверждения или просто пары строк по е-мейлу, а у нас потребовали бумагу с официальными подписями всех членов группы, да еще нам об этом не сообщили, а передали Уманскому, который был в Германии вне доступа и без Интернета. Понятно, что вся эта процедура была придумана специально для нас. И произошло это в наш день рождения, 23-го. Ведь группу основал Олег Воротников именно 23 февраля, 4 года назад.
Наталья Сокол: Да, это приятно, что Минкульт хочет запретить экспертам голосовать за нас. Это хороший подарок.
— Так вы отказались от премии или нет?
Алексей Плуцер-Сарно: Мы отказались от денег, решив, что перечислим их на нужды политзаключенных. Но мы не отказывались от чести выслушать мнение экспертов, которые хотят проголосовать за группу. Этот акт признания нашей работы ведущими экспертами России и Европы мы принимаем с бесконечной благодарностью. Ведь все они единогласно голосовали за Войну, а это дорогого стоит. Там ведь в совете и руководитель сектора современного искусства Русского музея Александр Боровский, и руководитель департамента современного искусства Лувра Мари-Лор Бернадак, а также такие знатоки совриска, как Евгений Уманский, Иосиф Бакштейн, Андрей Ковалев, Арсений Сергеев, Ольга Свиблова, Сергей Ковалевский, Елена Селина и многие другие.
А в жюри входят куратор Андрей Ерофеев, директор отдела современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков, российский искусствовед №1 Катя Деготь и другие мэтры совриска. Кстати, Деготь и Ерофеев только что заявили, что выйдут из состава жюри, если Войну не восстановят. Это сильный профессиональный жест экспертов, которые не позволят Минкульту глумиться над их правом оценивать произведения искусства.
Наталья Сокол: Очень интересно, как теперь Минкульт будет выкручиваться.
Алексей Плуцер-Сарно: Если не восстановят Войну, вся премия под угрозой провала. Если восстановят, то еще позорнее для них все эти судороги. В общем, наш арт-гон и художественный троллинг удался. Вся арт-система задрожала сверху донизу. Вся наша ситуация с премией развернулась как отдельная художественная акция по проверке арт-системы на вшивость. И очень интересно, что арт-сообщество ведет себя мужественно и достойно, чего не скажешь о Минкульте, который полностью обделался.
— Планируете ли вы и дальше организовывать акции или же теперь будете осторожнее?
Олег Воротников: У нас есть идеи нескольких акций. Одна серьезная, хотя и ироничная.
А другая очень веселая, просто обхохочетесь. Конечно, в процессе подготовки мы будем предельно осторожны.
— А сегодняшний перформанс «Лобзай мусора!» – это действительно новый перформанс Войны?
Алексей Плуцер-Сарно: Эта акция не имеет никакого отношения к группе Война. Его авторы – юные особы Петя и Надя, с позором изгнанные из группы Война полтора года назад за сдачу активистов группы ментам и другие провокации. Петя сдал Володарского, который теперь будет отбывать годовой срок за акцию «Будь Ласка!». Тогда Петя с гордостью сообщил группе, что посадка Володарского будет шикарным пиаром для группы. После чего его Вор с Козленком и погнали из группы сраными вениками. Нам такой пиар не нужен. Козленок годы жизни тратит на то, чтобы никто не попался на акциях. Потом Верзилов ограбил архив Войны и обокрал Вора с Козленком. Он даже детские вещи Каспера украл, не побрезговал. Они потом хранились на балконе у Кати. Откуда она часть вещей вернула Олегу. Мы были просто в шоке.
Леонид Николаев: Потом он пытался и Вора с Козой сдать ментам, они чудом прорвались тогда.
Алексей Плуцер-Сарно: Это еще были цветочки. Пока Воротников и Николаев сидели в тюрьме, провокатор Петя публиковал от их имени призывы чуть ли не к покушению на первых лиц. Свое имя он не ставил, а подписывал призывы «группа Война», надеясь, что ребятам переквалифицируют статью на более серьезную.
Наталья Сокол: Студенты эти ведут тусовочную гламурную жизнь, пляшут на сцене, занимаются активно различными провокациями, плагиатом и раздачей интервью от имени группы Война, называя себя какой-то бредовой несуществующей «московской фракцией», поскольку не участвовали ни в одной акции последних полутора лет.
Алексей Плуцер-Сарно: Что не мешало мошеннику Пете Верзилову дать интервью Рен-ТВ, где он назвал себя автором Литейного х*я. Это плагиат, циничный и тупой. Называет себя московской фракцией, а попутно примазывается к питерским нашим акциям, где его тоже и рядом-то не стояло. Когда-то Петя с Надей были рядовыми статистами, исполнителями идей Вора на наших ранних акциях.
— Кто был автором акций 2007-2009 годов?
Алексей Плуцер-Сарно: Авторами всех акций Войны с первого дня основания группы и до сегодняшнего дня были Наталья Сокол и Олег Воротников. Я делал все тексты, концепции и медиа-арт, помогал им всем, чем мог. Но без Вора не было бы группы. В этом смысле – я его ученик. Хотя и способный. Именно Вор с Козой сделали все московские и все питерские акции группы Война за все четыре года, это их детище. И я счастлив, что все это время работал с ними и помогал.
— Как вы оцениваете эту последнюю акцию ваших подражателей и эпигонов «Лобзай мусора!»?
Наталья Сокол: Да это вообще не акция. Как жанр – это флешмоб.
Олег Воротников: Какие-то миленькие девушки чмокнули милиционерш! По смыслу этот флешмоб – глупейшее и вторичное гламурное подъ*бывание ментов.
Алексей Плуцер-Сарно: Работа детская, конформистская и безнадежно гламурно-либеральная. По уровню — студенческая работа, я, может быть, и поставил бы зачет по доброте душевной. Если бы милые эти студентики не заполняли лакуны своей творческой беспомощности громким именем группы Война. Именем, созданным Олегом Воротниковым, Натальей Сокол, Леонидом Николаевым и мной.
— Объясните смысл этой акции.
Алексей Плуцер-Сарно: Эта попытка флешмоба не лишена иронии, доброго подтрунивания над милиционерами и либеральной любви ко всему прекрасному. Редкостная еб*тня. Особенно противно то, что провокатор воспользовался выходом Олега и Лени, когда все ждут от них новой акции, и отыграл это ожидание наскоро сляпанным флешмобиком.
— Каким вы видите будущее арт-группы Война?
Алексей Плуцер-Сарно: Будущее арт-группы уже наступило. Вы все уже присутствуете при этом историческом событии по имени Война. Ту работу, которую провели Вор и Козленок за четыре года, признал весь мир!
Наталья Сокол: Это будущее мы называем «ПЛЕН». То есть «П….ц легавым ё.аным начальникам»!
— Как вы считаете — только ли помощь знаменитого Бэнкси помогла вам наконец покинуть петербургское СИЗО, или же реакция общественности также способствовала вашему освобождению?
Леня Ё*нутый: Помощь Бэнкси была, конечно, спасительной. Он заставил весь мир взглянуть на российские проблемы со свободами и правами человека. Благодаря ему миллионы людей во всем мире услышали наш протест.
Олег Воротников: Бэнкси оказал помощь в ту самую секунду, когда она нужна была буквально для выживания. Фактически он нас спас. Это особенно приятно, потому что я всегда любил его работы, помощь коллеги и соратника – это самое лучшее. Но и массированная поддержка нашей российской общественности была на удивление мощной. Получая вести с воли, я вспоминал в тюрьме лица наших активистов и товарищей в борьбе, помогавших день и ночь нам с Леней, — и я чувствовал, какая непобедимая семья растет у нас всех. Активисты Войны, огромнейший респект вам!
Фото: Владимир Телегин
http://telega2.livejournal.com
Другие материалы об Арт-группе Война:
