 |
 |
Фото Евгения Фельдмана |
Программа «Иначе»
Шевчук — великий мастер слова. Подобрать одно, всеобъемлющее, — это только к нему. И новая программа — действительно «иначе». То есть все то же самое: и смешок, и хрип, и блеск в очках, и якобы бардовская песня с хардовыми риффами, но… всё иначе. Внешние отличия — это отменный видеоряд и сложнейший свет. Масштаб. Начиная с огромных экранов, которые по России только во Дворцах спорта поместятся, и заканчивая эпическим размахом самого альбома — 28 песен, почти три часа музыки. Этот прекрасно изданный двойник можно (нужно!) сохранить для внуков, чтобы поняли, какой была атмосфера в начале бурных десятых. Внуков Юра проймет. И современников пронимает и понимает. Не отдельные социальные группы, не целевую аудиторию, не «армию фанатов». А народ. Пока еще думающий по-русски. Как ему это удается?
— Ваша новая программа — это же действительно совсем иначе. Нет ощущения, что ваша привычная публика, она за вами не поспеет? Не догонит просто в какой-то момент?
— Я вижу, что публику корежит страшно, страшно. Я в этом смысле смелый парень. Где-то, конечно, я понимаю… что те, кто любил какие-то простые хорошие мелодичные песни, они «отвалятся». Это более продвинутая программа, музыка XXI века. Надо работать с молодежью. Я имею в виду ту часть молодежи, которая не убита пивом и «Домом-2». И вот на эту программу она начинает «шевелиться», и я думаю, дальше больше будет. Главное — не впасть в назидательность, это отталкивает.
Сравню: 25 лет назад и сегодня
…До концерта с программой «Иначе» я видел Шевчука живьем один раз. В 1988 году, летом, в каком-то питерском ДК, не помню каком, где он выступал вместе со скрипачом Зайцевым, только что вышедшим на свободу. Что случилось с Родиной и с нами за эти 23 года? Иногда кажется, что всё стало иначе, иногда — что мир застыл в трагическом недоумении. Дворец спорта, в котором проходит концерт, практически не изменился со времен СССР, разве только обветшал и победнел. Теперь поход сюда можно воспринимать как форму добровольного изгнания. Воняет попкорном и туалетом. Но в Самаре нет других площадок для ДДТ. Публика за прошедшие годы изменилась заметней, чем интерьеры зданий. Стрижки стали короче, хайратых вообще не видно, среди встреченных мною знакомых — вице-президент крупного банка, хозяин элитного ночного заведения, пара блогеров, биржевый аналитик, видеохудожник и стриптизерша. 23 года назад такой публики не только у Юры на концерте. В природе не было! Сейчас есть. Стоят в партере и слушают про то, что «Вокруг Китай» и «За тобою пришли». И как четверть века назад, КАЖДАЯ песня, КАЖДОЕ слово, сказанное со сцены, имеет самое прямое отношение к КАЖДОМУ стоящему в зале. Или вам кажется, что за вами никогда не придут? Вот это за 23 года не изменилось. Интонация Шевчука и его главный талант — быть одиноким голосом миллионов.
— Выступать, сразу обращаясь к миллионам, это тяжело?
— Я не обращаюсь к миллионам. Я в своих песнях обращаюсь к себе самому, к своим близким максимум.
— Но слушают-то все равно миллионы?
— Нет, что ты! Миллионы слушают совсем других артистов, другие песни… к чему приучил их «ящик». Программа «Иначе» — вообще сложная, она совсем не для миллионов. Не нужно об этом думать, бредовая идея. Это попахивает мессианством.
— А вам не кажется, что от вас ждут как раз этого?
— Ну не важно, что от меня ждут. Может быть, от меня ждут, что я пол поменяю. Они этого не дождутся. Мало ли что от нас с вами ждут. Главное — что у тебя в самом себе варится.
Отдельные — вместе
Несколько раз за концерт Юрий Юлианович специально обращался к публике: потерпите, мол. Послушайте. Это же не музыкальные вибраторы, это — рок. Несмотря на внешнюю простоту и цепляющие риффы, музыка у ДДТ очень непроста для восприятия. Местами неприятна. Не хочется слушать. А надо! Вот это тоже осталось, никуда не ушло за четверть века. То просто неизрасходованная слюна… Хотя ни одной песни из восемьдесят восьмого года не спел Шевчук в одиннадцатом — это осталось. Только у него. Никто из героев русского рока не сохранил этого дара. А этот сохранил. Как? Иначе. Странно даже как-то говорить об этом, но и по звучанию, и по смыслу только ДДТ сегодня могут называться русским роком в исконном смысле и не выглядеть при том пародией на самих себя. Тем и прекрасна цикличность эпох, что четверть века спустя архаичный Шевчук с бритой фолк-дивой на подпевках, гитарными соляками и припевами хором гораздо свежей и (еще раз!) свежей, чем ватные модные песни. Не важно чьи, орденоносца Б. или хипстеров Tesla.
Об этом нельзя не сказать. У Юрия Шевчука есть особое чутье. Его бессмертная «Не стреляй!» написана и спета в самый лютый застой. Лучшие, ярчайшие песни восьмидесятых появились до того. А не после. Это еще один дар Шевчука — предчувствие. Гражданской войны. Так называлась его главная песня в те времена. И то, о чем он пел, сбывалось, становилось реальностью Прекрасной. Ужасной. Нашей.
— По-вашему, от отдельного человека сейчас что-то серьезное зависит?
— Конечно. Ну мы (ДДТ) тоже отдельные люди. Что мы сейчас делаем? Я не говорю, что мы пример, но… Сейчас же нет одной линии фронта. Каждый на своем участке. Мне кажется, что надо работать просто. Серьезно работать. Каждую песню писать как последнюю. А то, не дай бог, ласты склеишь, потом тебе скажут: «Ну что ж ты тут какую-то лажу написал?»
— Вы сегодня обратились к публике: «Думайте, ребята! Включайте мозги!» Вы к этому на каждом концерте призываете?
— Конечно. Это обязательно. Думать. Не довольствоваться штампованными банальными ответами. У нас одна из главных тем программы: «Чувак, думай, и ты полетишь!» У тебя начнется процесс разматывания клубка, и ты выйдешь из этого лабиринта с Минотавром — тебе помогут твои размышления. Думать, думать! Люди разучились думать, они как те солдатики в горячих точках — вот он сидит, прижался, слюна течет, безучастное лицо. Я ротному говорю: «А этот что?» «А этого, — говорит, — завтра убьют». Потому что там нет уже борьбы ни за жизнь, ни за что. Это конец. Ну вот и мы в России сейчас в таком состоянии и находимся, у меня такое ощущение.
Мне кажется, два главных слова сейчас — «просвещение» и «объединение». Но объединение не на основе плакатов этих квасных, то, что пытается «Единая Россия» сделать, не на основе этой фальши, которой уже тоже никто не верит, а на основе материального слова. И мне кажется, должны прийти политики, которые отвечают за слова. Жизнью. И босиком ходят по земле. Другого пути нет. Это путь Ганди.
