Новогоднее настроение

Около торгового центра Вавилон поджарый Санта-Клаус с неожиданно желтой бородой желает всем добрым голосом здоровья, счастья, любви и называет ребятами. Лицо его празднично краснеет; Санта-Клаус жадно выдыхает уличный сырой воздух, выдыхает преимущественно коньяк, и становится любопытно, сколько еще старик продержится в более-менее вертикальном положении.

Впрочем, в случае чего его подхватит олень — здесь же припаркован северный, наверное, олень, с рогами и всем остальным. Олень перебирает стройными ногами и дает себя сфотографировать праздно шатающимся. И вот уже пожилая женщина в историческом берете из мохера называет его зайчиком и хочет погладить меж рогов. «Отойдемте, мамаша», — шипит из-под капюшона по виду зять, и утаскивает родственницу в недра гастронома, где самое время покупать консервированный горошек, мороженых гусей и тушки рыб.

На площади Куйбышева лошадей значительно больше, чем людей. На каждого гуляющего приходится по паре повозок и еще тройка пони поменьше. Лошадиные морды украшены серпантином. Остро пахнет навозом. Одинокая елка в центре огорожена забором из металла, за забором ледорубы из гастарбайтеров мастерят снегурочку и трон. Снегурочку, трон и что-то еще такое же, малохудожественное.

«Куда ты положила новый год?» — кричит в трубку отец при двух шкетах дошкольного возраста. Разговаривает с матерью детей, в данный момент удаленной по какой-то причине. Не может найти домашних гирлянд, миниатюрных елок и снеговиков, а также дождя и хлопушек. «Куда ты положила новый год?» — спрашивает снова и снова, совсем уже как-то безнадежно.

Кроме табуна лошадей в серпантине и десятка младенцев при румяных кормилицах по площади на страшной скорости нарезают два трактора: современный оранжевый при делах и заслуженный, еще советского производства. Тракторы сгребают снег, которого с начала зимы не было в принципе; с ковшами наперевес носятся друг за другом, пугая животных и редких прохожих, и без того встревоженных. Лошади прядают мордами и ходят боком. Прохожие многоступенчато матерятся. Окрестные церкви беспрерывно звонят второй час, сырой воздух с охотой распространяет звуки далеко,  от всего этого гула вокруг странно тревожно. Хлопает на ветру декоративная обшивка металлического забора как чья-то свежевыстиранная простынь. Гирлянды на треугольной елке имеют узнаваемые очертания фаллоса.

Центральные улицы подозрительно пусты, и парк Горького, и сквер Пушкина, только из Иверского монастыря вываливаются небольшими толпами православные, приложившиеся к Христу, да и идут себе прочь. Над монастырским входом рекламный плакат «ООО Строим дом».

До нового года осталось четыре дня.

 

фото: Владимир Пермяков

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.