Птичьи права

Безработный Тольятти субботним утром отправляется в столицу региона Самару, чтобы на птичьем рынке пытаться продать древнюю мясорубку, шерстяные носки, зарядник от смартфона, восьмитомник фантаста Беляева, бывший в употреблении дверной замок и что угодно.

Птичий рынок – особенное в городе место. Неправильно думать, что там можно приобрести только щегла или лупоглазую собачку чихуа-хуа. На самом деле, здесь можно приобрести все, что хочешь; это торжество странного потребления и плач по отрезанным волосам одновременно.

«Плитка», «обои», «эспресс-ремонт телефонов», «куплю волосы», «валенки авторской работы с МОТИВАМИ», «всё для рыболова-спортсмена», «магниты!» — вывески разных размеров, много рукописных. У строгой заградительной таблички «проезд в субботу с 14 часов» тусует по виду как раз рыболов-спортсмен – мужчина во всем камуфляжном и теплом на вид. Раздраженно говорит товарищу, такому же рыболову: «Да я припарковался чуть не в трех кварталах, еле дотащил!» У мужских ног покоятся две традиционно клетчатые сумки для переноса барахла, набитые битком.

«Тольятти дуром прёт», — склоняет голову второй рыболов. «Ясно, прёт», — закуривает первый.

После массовых сокращений на ВАЗе (14 000 за 2014 год, а в сентябре 2015 все говорили об увольнении еще 15 000, но пока обошлось, пока только 2000 вроде как уволят, да еще 1200 с дочернего волжского машиностроительного завода), прошлогоднего скандала с невыплатой зарплат и остановкой работ на Автовазагрегате (2500 человек без денег девять месяцев), свежайшего сокращения автозаводской рабочей недели и окладов (окладов – на 20 процентов, недели – до 4 рабочих дней); после переноса почти всех мощностей в Ижевск, после черт еще знает чего, после поручения президента подготовить план празднования 50-летия АвтоВАЗа не позже 1 апреля 2016 года, после повышения стоимости проезда в общественном транспорте города (на 5 рублей в муниципальном, на 7 – в коммерческом), после новых расценок на детский сад (теперь 125 рублей в месяц), после всего этого жизнь в Тольятти стала плохой.

Вариант: превратилась в ад.

Птичий рынок в Самаре устроен так: места в оборудованных прилавками рядах платные, а развал на листах фанеры или клеёнке в цветок можно устроить даром, на подступах к организованной части рынка. Роюсь в виниловых пластинках, улыбаюсь знакомым конвертам – вот такой Тото Кутуньо был мною приобретен с боями в магазине «Мелодия» году в 83-ем, а такая «Алиса» – альбом «Энергия» – подарена на день рождения в 87-м. Подходит женщина, через локоть левой руки перекинуты вязанные крючком салфетки, белая, желтая и розовая.

«Сто пятьдесят рублей, — говорит она, — уступлю».

«А вы из Тольятти?» — спрашиваю я, оглядываясь на рыболовов-спортсменов.

«Из Жигулевска», — отвечает охотно.  Жигулевск расположен через Волгу от Тольятти. Километр там, плотина ГЭС, и вот ты уже в знаменитом автограде, едешь по направлению к заводу, с которого тебя уволили. Женщину зовут Наталья, еще год назад она служила мастером-технологом на Автовазагрегате. Сейчас вот вяжет салфетки. Наталье пятьдесят один год, новой работы по специальности она не найдет. Отвлекаясь от забот, она тоже смотрит старые пластинки, не забывая, впрочем, поворачиваться к проходящим мимо и повторять про сто пятьдесят рублей.

У милого парня в солдатских ботинках и по-рабочему грязных джинсах обнаруживаю мелкую стеклянную бутылочку из-под старинного молока, на бутылочке выпукло горбатятся буквы ГЛАВМОЛОКО. Милый парень в солдатских ботинках комментирует: «Таких бутылок и я не застал даже… В мое время немного уже другие были. Вы, девушка, конечно, не помните таких… С разноцветными голышками из фольги».

«Конечно же, нет! – уверенно отвечаю, — это слишком давно! Я даже не родилась еще. Серебристые у молока, полосатые у сливок, нежно-сиреневые у ряженки, темно-зеленые у кефира. А вы из Тольятти?»

«Уже нет, — сумрачно качает головой милый парень, — комнату снял тут, за углом, на Физкультурной. Пять тысяч плюс коммуналка. С одиннадцатого на работу выхожу».

В двух словах рассказывает, что ушел «по соглашению сторон» с ВАЗа почти два года назад, и оказался в числе тех, кому вручили «золотой парашют» — три оклада. Думал, что новая служба найдется быстро, но она не нашлась, а таксует в Тольятти каждый второй, клиентов не напасешься. Приехал вон в Самару, с нового года уже здесь, а барахло это ему квартирная хозяйка разрешила продать, у нее до полна.

Рядом юноши примеривают офицерские фуражки третьего рейха, два бодрых старичка в бурно жестикулируют, выбирая что-то предельно рыбацкое. Останавливают выбор на резиновых сапогах, в районе талии превращающихся в резиновый комбинезон. Продавец сапог проводит небольшой пачкой купюр по оставшемуся товару – на счастье продажи. Искоса смотрит на сиротливо приткнувшегося рядом продавца самых разных вещей: пепельница в виде рыбы, пепельница в виде черепа, три хрустальные стопки, кухонные часы, навесной замок, пачка журналов «Космополитен» и часы со сломанной кукушкой.

Спрашиваю: «Как там в Тольятти?», и ошибаюсь, потому что продавец пепельниц – местный. Но он знает «пацанов из Тольятти», и широко машет рукой в нужную сторону.

Туда, где продавец пневматических пистолетов демонстрирует небольшую модель примерному отцу с маленькой дочкой на руках: «Шесть метров – и собаки нет!», — доверительно сообщает он, а примерный отец просит завернуть еще топорик и лопатку. Боюсь даже представить, какой у него существует план использования всех этих вещей.

Беседуют двое мужчин, неотличимые в куртках цвета хаки и вязаных шапках по самые брови: «Матушкову-то слили?» (Катаржина Матушкова, супруга президента АвтоВАЗа Бу Андерссона, прим. редакции) — «Понятно, слили, вроде завтра валит на родину» — «Что значит: на родину?» — «В Прагу же!» — «А кто велел?» — «Да губер, говорят, типа для оздоровления атмосферы в трудовом коллективе» — «Совсем офигели»

Конечно, он произносит другое слово.

На куске брезента перед мужчинами разложены книги: макулатурный Сименон, куча любовных романов в мягких обложках, развеселая Донцова, неожиданный Чехов, академическое собрание сочинений, с письмами. Рядом — просторные развалы с выставкой всевозможных железок, о предназначении девяноста процента из них я не имею ни малейшего представления, есть железки маленькие, а есть обширные, в форме колеса или даже без никакой формы вообще.

«Ты завтра на снегоуборку?» — «Нет, завтра здесь, в понедельник» — «А что платят?» — «Да ерунду, конечно, квадратный метр пять рублей» — «А с крыши?» — «С крыши — двадцать» — «А. Слушай, а чего там у вас, троллейбус-то взорвали, что ли, в Комсомольском?» — «Да нет, сам сгорел. Ему уж сто лет, троллейбусу этому».

В Тольятти вчера сгорел троллейбус, а на прошлой неделе сначала пропали две девочки, потом благополучно нашлись, а еще приезжал премьер Медведев и катался на новом автомобиле, который будет стоить более пятисот тысяч рублей, да кто ж его купит за такие деньги? никто не купит, вот никто и не покупает.

12631403_895802933872016_3756886073708205339_n

12417643_895802990538677_617268027231852929_n

12645189_895802960538680_8068922600860323473_n

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.