Рынок в прошлую жизнь

В том районе я оказалась случайно, и надо было как-то скоротать час-полтора; задувал ветер, с неба падала мокрая октябрьская  сволочь, до ближайшей кофейни нужно было переходить дорогу минимум три раза, я поленилась и пошла на вещевой рынок, он называется – «караван», в городе не старейший, но большой.  На «караване» я проболталась час с лишним, страшно впечатлилась, и решила начать репортаж примерно так: желающим откатить время назад стоит отказаться от посещения торговых центров с системой центрального кондиционирования, ледовыми площадками и фуд-кортами, а потусовать на вещевом рынке, где всегда идет 1999 год. Точнее, стоит.

Ну, может быть, 2000-й, помните, как все говорили про проблему-2000, что вроде бы все компьютеры должны сойти с ума и что-то там сами себя взорвать, а ничего такого не произошло (или произошло). Разгорались споры на тему, когда же наступает новое тысячелетье, в 2000 или все-таки в 2001, просто до потасовок доходило, в моем тогдашнем рабочем коллективе увлеченно подрались два монтажника кондиционеров, дренажные трубки так и мелькали в натруженных  руках.  Знакомый банкир с женой ошибочно полетели встречать новое тысячелетье в настоящую Австралию, туры стоили целое состояние, а там – бац, такой облом, и настоящий миллениум только через год. Но они ничего, справились.

И вот мы все с тех пор жили-поживали, битком набивая дни мобильниками, соцсетями, ипотечными выплатами, детскими сиденьями в автомобилях, антиникотиновыми пластырями, кундалини-йогой и чилийским красным сухим, но стоит толкнуть тяжелую (раньше тут функционировал завод) каравановскую дверь, как становишься легче на двадцать лет.

Первым делом на вещевом рынке ты делаешь вдох. Запах искусственной кожи, машинного масла, прессованных в баулах трикотажных платьев, грубо-синих джинсов, меховых шапок и пальто из непромокаемой ткани так густ, что тяжелым комком падает даже не в легкие, а прямиком в желудок. Рукописное объявление на стене «Срочная распродажа женского белья (верхние регионы)», еще одно, поменьше — «обувь маленьких размеров вся ЗДЕСЬ», и указатель. Под указателем сразу две обладательницы маленьких ног топают в картонку обутыми правыми, хозяев смежных павильонов завистливо отворачиваются. «Ой, женщина, ну вам отлично!»

Немного пугаешься уверенной реплике продавца из павильона 325: «Осени больше не будет, только зима», не сразу понимая, что речь идет всего-то о поступлении верхней одежды.

Целая витрина барсеток! «На любой вкус, размер и кошелек» — обещает рекламное объявление, среди барсеток как на картинке копошатся ребята в спортивных штанах. Отвергают темно-вишневую с множеством замков-молний: «Так, ну вот эта сразу не канает, Андрюхин её и в руки не возьмет», — останавливают выбор на глухо-черной.

Колонна из полманекенов, принаряженных в брюки, выглядит забавно и напоминает фильм ужасов «человеческая многоножка», хотя в фильме ничего смешного, конечно, не было. Клетчатые штанцы помечены флаером «кокетка!», узкие черные – «модница!», полосатые, слегка каторжные – «хит сезона!», а цвета мокрого песка почему-то – «я тут главная!».

Полманекены скучают без внимания публики, зато напротив, в отделе готового платья, резвятся две женщины в обществе офисных костюмов – юбка-карандаш, приталенный пиджак, еще какой-нибудь сложносочиненный лацкан.  Первая выбирает ярко-синий с гороховой отделкой, вторая – оранжевый с фиолетовым, такие сочетания любил Готье.  Ты стоишь и прижимаешь руки к сердцу, потому что кто бы мог подумать, что еще существуют такие костюмы, короли конца девяностых, предельно искусственное полотно, марка Том, кажется, Кляйм, все думали, что это крутой американский кутюрье, а он оказался русским (украинским?) эмигрантом в Канаде. Приличной девушке девяностых надлежало иметь не менее двух таких костюмов, в идеале, конечно, пять – на каждый рабочий день. Девушек в Томах Кляймах сопровождали хрестоматийные новые русские в цепях и возвращающиеся на прежние позиции обыкновенные русские – то есть все мы, отметим мы.

В таком ностальгическом духе я и предполагала изложить увиденное, перемежая, может быть, картинки с рынка славными воспоминаниями о былом; о дружбе, например, с бандитом – приличной девушка девяностых надлежало иметь в своём круге бандита, имелся и у меня, он очень романтично расплатился за меня в главном ресторане города («пикник» под цирком), когда моему спутнику не хватило денег из-за того, что я съела подчистую все фрукты на столе. Думала, фрукты бесплатно, а они оказались очень даже платно, вот кавалер и помчал в общагу, одалживать у кого-то, а я осталась напугано сидеть чуть не в самом центре фонтана. Собиралась, значит, изложить, но жизнь, как известно, обгоняет мечту. Мне пришлось вернуться на «караван» утром следующего дня – забыла делать фотографии, с кем не бывает. И я вернулась. Настроенная снова волшебным образом ощутить себя новой, очень новой, прямо новенькой, и ветер в лицо, и все впереди, и столько еще хорошего произойдет. Буквально уже на подступах путь мне преградила женщина-реклама. Она была одета в штендер – два листа хорошей фанеры, один закрывал грудь женщины, другой спину, на груди значилось «быстроденьги», на спине – «только паспорт». «Прописка самарская имеется?» – рявкнула женщина-реклама, я машинально кивнула и быстро сбежала. Толкнула тяжелую дверь (здесь раньше был завод).

И – ничего. 2016 год, как и говорили с самого его начала.

Маленькие секции разграничены перегородками, но продавцу скучно сидеть в окружении футболок (многие с портретами Путина), и он выдвигает свой табурет в общий проход, где можно перетереть с коллегами: «Ну и что ты думаешь, я как в воду глядела – залезла в его мобильник, а там весь вайбер засран фотками этой твари Насти. То она в лесу, корова, то на берегу, сука, Волги, то на качелях, гадюка, качается, ноги кривые задрала!» — «Ну а ты чего ему?» — «Убью, решила. Потом картошку стала чистить. Карпа пожарила в панировке. Выпила бутылку крафтового пива. Как-то успокоилась. Думаю, ну может, он и не врет, просто ей одиноко, Насте».

Продавец шаурмы взволнованно совершает телефонный звонок: «Михална, давай сюда, у тебя покупатели!». Покупатели — пожилая, но бравая дама в жилетке из голубоватого меха, бегло рассматривает теплые куртки под общим названием «Новинки!!!!» Продавец шаурмы оставляет листы тонкого лаваша, подготавливаемые им для будущего начинения всякого рода ингредиентами, и спешит. Необходимо удержать покупательницу до появления Михалны, дать свершиться покупке. Михална вторую неделю ничего не продает, не считать же шерстяного шарфа с поддельной клеткой  Burberry. «Какой у вас размер», — бойко начинает он и проигрывает, потому что бравая дама испуганно бежит прочь, бормоча под нос: «Какой надо, такой и размер». Продавец шаурмы виновато отступает. Откуда-то слева и сзади набегает еще не знающая горя Михална.

Рукописный плакат «Джинсы!», отпечатанные на принтере «Трусы и носки для вас!», под трусами и носками на стуле раскачивается грузно продавщица, говорит в трубку недовольно: «Да пусто, тебе говорю, сейчас от безделья мужик примерещился, голый и в памперсе. Кстати, у тебя почем мешки для мусора? Такие, с завязками. Дочке в лицей надо, на конкурс экологической красоты».

Плаваю в чужих репликах как в море, выныривая иногда.

«Девушка, отличное платье на вас, посмотрите, и поясок лаковый, как в фильме Стиляги, сейчас опять в тренде пятидесятые, у меня эти платья очень хорошо берут».

«Молодые люди, шапочки новые поступили, с парными надписями: «рядом со мной – лев», и «я рядом со львом».

«Такая, знаете, подходит и нагло говорит: скинь пятьсот рублей! Не скиньте, главное, а скинь!»

«Стали расспрашивать меня, как юг, как море и это всё. Как-как, если я уезжала нормально, а приехала с фингалом под глазом и выбитым зубом».

Прилавок плотно-плотно выложен украшениями под золото. Тут же – все для свадьбы, ленты «почетный свидетель», подушечки для колец, бокалы для шампанского и прочее. Две покупательницы перебирают открытки. Та, которая повыше, трубно спрашивает продавца: «Так, ну это ясно, а тарелка для инсценировки дефлорации у вас есть?» Продавец не теряется, достает сувенирную тарелку с надписью «Самара – 1586 — 2016» и протягивает полностью удовлетворенным покупательницам.

Делаю свои фотографии, быстро сматываюсь, убеждая себя, что я — новая, очень новая, прямо новенькая, и ветер в лицо, и все впереди, и столько еще хорошего произойдет.

karavan3

karavan4

karavan2

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.