Миры женщин

Это сейчас я буквально бич семьи, а еще три года назад на все женские праздники в мире меня вывозили поздравлять свекровь. Это были неизменно захватывающие экспедиции, сравнимые, может быть, с прогулками по Луне, только чтобы на Луне были гуманоиды. Инопланетяне. Потому что дом свекров для меня – навсегда другой, увлекательный мир; вот на окне стоит трехлитровая банка с непонятно чем разноцветным и жидким, напоминающим варенье. Но это не варенье.

Vladimir_Lyubarov__Svekrov_uchit_nevestku_gotovit_kuricu

Художник: Владимир Любаров

— Да что ты, Наташа! Я варенье не варю. Это – целебный бальзам. Бальзам из всего дикорастущего. Тут важно – чтобы человек сам не садил, чтобы природа. Вот я пойду, пижмы наберу, дикого шалфея. Брусники, голубики привезла с севера. Грибы можно, но знать меру. Потом – спиртом. Точнее, добавляешь новую порцию, и спирту. Еще порцию – еще спирту. И так до глубокой осени. А в зиму пить, по десертной ложечке. Три раза в день. Я тебе дам. У тебя ведь давление.

— Нет, нет, у меня нет давления.

— Тогда можно десны укреплять. Или, знаешь, хорошо от зуда. Зуд-то у тебя есть?

Праздновать женский день приходят подруги свекрови, Лида и Люба. Они хорошо ко мне относятся, потому что я мало разговариваю и никогда не спорю. Они хотят общения, задают вопросы.

— Наташа, не выучилась на права-то?

— Да я и не училась.

— А что ж ты? Оно вон как хорошо. Посадила детишек, развезла по секциям. К врачу опять же! Да куда хочешь. В Москву! В Саратов!

Откуда-то взялся Саратов. Я строгаю холодную картофелину в салат. Может быть, больше не будут про меня говорить.

— А я всегда в это салат добавляю фасоль. Наташа, ты добавляешь?

— Нет. Но обдумаю.

— Да чего тут думать!  Я вообще фасолью от всего спасаюсь. – Это Лида, она всегда переодевается в разные одежды. Приехала в платье, сейчас надела шорты и майку. С ней маленький внук, хорошенький мальчик. – Я как-то ростки фасоли прямо в марлечке привязала к колену! И что ты думаешь? Все как рукой сняло. Да.

Свекровь не согласна с фасолью. Она говорит:

— Перестань, Лида. В последнем ЗОЖ писали, что на колено надо – болотную грязь или жидкий торф. А еще хорошо зарывать ноги в плодородную землю. Ненадолго, конечно.

Свекровь натирает чеснок на мелкой терке. Смахивает слезу. Подруга свекрови Люба поджимает губы. Она часто упоминает, что отличник народного образования. Они недолюбливают друг друга с Лидой, делят сферы влияния.

— Я так чеснок люблю, — говорит Лида, — давеча поела, с соленым помидором. Пришла к снохе, а она говорит: мама, чего это от вас чесноком пахнет. А я ей говорю: а от тебя пивом пахнет! А она мне: мама, у девчонок сегодня проводы, мы выпили немного. Прости, говорит, мама! А я ей: лучше бы ты чеснока съела.

— Ты, Лида, прямо как ребенок, — снисходительно говорит Люба, — не умеешь выстроить отношений с невесткой. Тут главное – авторитет.

У самой Любы невестки нет, ее сын в разводе, дочь не замужем. Она жарит баклажаны и складывает их на блюдо. Будет посыпать тертым чесноком.

— Прости меня, Лида, но ты – совершенно не пользуешься у своей невестки авторитетом! – повторяет Люба.

Свекровь разгибается от духовки. Там празднично запекаются куриные крылья. Подруга свекрови Лида, прекрасная женщина, не расстраивается из-за авторитета, опять рассказывает о чем-то увлекательном. Рядом крутится маленький внук.

— Надька идет, я ей говорю: зайди за картошкой, а она даже не поднялась. Тогда я пошла сама к ней. Так дверь не открыла! Иду, ноги по колено белые. Это потому что ремонт. Надьке Володя два кресла подарил, чтобы она мыла пол во время его ремонта, а она не мыла ни разу. Ой, да что там! Она вообще последний раз мыла пол, когда еще у нее Федя был жив. Или нет? Нет, он уже обезножел. Но жил, кажется. Конечно! Надька тогда его еще спаивала. Она ему специально в водку спирт подливала, чтобы он отключался, потому что у нее в ту пору был мужик. Глухонемой киномеханик из кинотеатра Старт. Его потом уволили, за пьянку. Выяснилось, что он не был глухим. Так Надька долго успокоиться не могла, уж Федю схоронила, а все бегала в кино. Придет, и толчется там, вся такая. То шаль наденет, то шапку из норки. Она украла тогда две такие шапки, предлагала мне, но я сказала — нет. А кресла ей зря Володька отдал, их уже Гришка все зассал. Я ей говорю: Надя, а что же ты ему инвалидность не оформишь? Пенсию бы получали! А она мне: твой сын, может, инвалид, а мой — нет. Но кресла — проссал. Жалко. Я бы их в Сашину комнату поставила, по обе стороны кровати.

Саша, сын Лиды, пять лет назад выпрыгнул с четвертого этажа. Пьяный, да, он вообще пил и его лечили — перелечили. У Любы год назад был инсульт, но обошлось. Все садятся за стол. Поднимают бокалы за международный женский день восьмое марта. За наших женщин. За присутствующих здесь дам. Пусть дом их будет полной чашей. За детей! Побольше бы нам внуков. И еще раз за женщин!

В трехлитровой банке на грибах и диком шалфее настаивается водка.

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.