Урок географии от Константина Хабенского

…«И в ту же минуту в класс вошла Александра Ивановна, учительница русского языка. Она поднялась на кафедру и тотчас же сошла с нее. «Ибо, – подумала она, – если четыре крашеные доски могут возвысить человека над другими, то этот мир ничего не стоит». Рувим Фраерман в удивительной повести «Дикая собака Динго» точно обрисовывает несколькими всего словами внутренний мир учителя, намечает его нерядоположный образ. Образ наставника и вообще идея наставничества как такового занимает в отечественной культуре особое, конечно, место. Ещё со времён Владимира Мономаха. А без «учительской прозы» Тендрякова и Троепольского не представить ни один сегодняшний, так сказать, учебник гуманности и человековедения.

Давайте, предусмотрительно оставив школьную закладку где-то между гончаровским Леонтием Козловым, упорным хранителем древностей из «Обрыва», и отчаянно берущими сторону будущего наставниками из книг Владислава Крапивина, поговорим о фильме Александра Велединского «Учитель глобус пропил». Не только потому, что картина на этой неделе получила сразу несколько престижнейших премий «Ника», но и потому, в первую очередь, что сам фильм никак не укладывается в привычные, трафаретные представления о педагогическом поприще (речь тут не о традициях, замечу особо, а именно о трафаретах!). В картине, безусловно, больше вопросов, нежели ответов. Больше негативов, чем проявленных плёнок. Такое кино требует отдачи, смотреть его – всё равно что преодолевать вместе с героями крутые пороги на слаженном из подручных средств плоту. Только вот вопрос: порогов-то в жизни, и верно, хватает, а вот насколько надёжным окажется он, сделанный ребятами-старшеклассниками вместе с их «непутёвым» учителем плотик?

В сущности, тут-то и заключена главная болевая точка всего кинофильма, тут-то и проступает его глубина. Константин Хабенский, один из лучших русских актёров сегодня, играет в этот раз «без игры», он не притворяется нисколько, никакой поэтизации не допускает ни на секунду. Если бывает мета-метафора, то в данном случае перед нами де-дегероизация. Даже Зилов в его исполнении на сцене МХТ получает импульс поэзии, он мечтает об охоте именно что как поэт-романтик, в отличие от сугубо – убийственно! – реалистической трактовки образа в исполнении Олега Даля. А здесь, создавая портрет ещё молодого учителя, нашего современника, у которого, вроде бы, вся жизнь впереди, Хабенский не оставляет никакой надежды на сентиментальное благодушие. Только разочарование, только утрата себя, только заливание глаз очередным глотком из заветной фляжечки, только пустота. И самое страшное – пустота в глазах учеников. Ответная! Их равнодушие – ответное! Потеря себя ими, себя ещё не нашедшими!.. Если вампиловский Зилов всё же хранил за лацканом инженерского пиджака войлок озёрного туманца и лелеял пускай призрачную, но всё же мечту, то у в общем-то хороших ребят из сельской школы за душой ничего не находится. Кажется, что ничего…

И как раз за этим порубежным «ничего», за этой ложной точкой невозврата начинается истинное действие фильма. Ученики с учителем географии Виктором Сергеевичем отправляются в рискованное путешествие по реке и словно бы учатся быть людьми. Как трудно оторвать взгляд от экрана мобильника, но как радостно ощутить – едва ли не первый раз в жизни – красоту окружающего мира. А ещё можно выручать друг друга, помогать словом и делом, что-то создавать, выбираясь из плена оцепенения. От четырёх крашеных досочек Хабенский и щепок не оставляет, разбивая начисто кафедру снобизма. Только говоря на равных с детьми, учитель становится выше – выше себя, прежнего. Понимаете, он, как выясняется, умеет видеть и ценить красоту, он любит родной край, пусть это и банально звучит, в нём есть внутренний стержень, закваска, и потому с ним не страшно. И потому маленький ковчег школьников обязательно преодолеет порог – пусть и без учителя. Сумасбродного? Невыносимого? Любимого?

Маша Большакова (актриса Анфиса Черных) наверняка бы выбрала последний вариант в качестве ответа. Режиссёр фильма Александр Велединский много говорит зрителю о влюблённостях, и очень немного – о любви. Но любовь перевешивает в итоге всё остальное. Урок географии от Константина Хабенского становится обоюдоострой исповедью человека среднего возраста. «Извечные вопросы бытия» превращаются из общего места в идейные прорывы, и сила сопротивления художественного материала оборачивается вспышкой эмоционального воздействия. Вспышкой слёз, по-человечески говоря.

И вот ещё что. Это очень хороший знак, что такой неоднозначный, противоречивый, нестандартный фильм получил награды и заслуженное признание. Значит, живой талант всё так же востребован зрителем, а честный разговор – всё так же необходим. Скромная школьная закладка и учительская галочка всегда помогут отыскать главную страницу в книгах по человековедению и государствостроению.

2 thoughts on “Урок географии от Константина Хабенского”

  1. Не знаю, Иван, не увидел я в этом фильме ничего "о педагогическом поприще", да и о школе вообще. А о детях там если есть что, так это о пресловутых "последних советских детях", о нас то есть, о нашем с тобой поколении, а не о современных школьниках. Т.е. именно Вампилов, именно кризис среднего возраста, а не Тендряков, Фраерман и Троепольский, не "Розыгрыш", не "Пацаны", а несомненно новая версия "Отпуска в сентябре". Да ещё такой кризис, какой вампиловским героям и не снился — те комплексовали от предопределённости будущего, мы же — от определённости его отсутствия. Забавно, но результат один. Учатся ли школьники в фильме чему-то? Не уверен. Вроде бы и есть в прохождении порога какая-то победа, но она скорее вопреки, а не благодаря экстремальной педагогике героя Хабенского. Современному ребёнку, помимо нас, помимо наших попыток воспитания, интернетом, ревламой, самим нынешним образом жизни навязан крайний индивидуализм как основной способ мироощущения. И героическое прохождение ими речной стремнины — оно совсем не то, что у героев Крапивина, где всегда в геройстве есть высокая цель, оно сделано по принципу "могЁм", как ещё одно доказательство "самости", независимости, индивидуализма. Они и в коллектив-то сливаются именно как во временный союз — чтобы что-то доказать, а не зародившейся дружбы ради, нет там никакой дружбы, это показано разными сценами в школе и в походе. Но, повторюсь, дети, ученики — они в фильме не главные, они — фон. Даже эта влюблённая девочка. Фон, хор к арии не то чтобы неудачника — слишком общее это определение. Неудавшийся биолог Служкин явно может быть хорошим учителем географии — он любит и предмет, и свою малую родину, и обладает главным, наверное, качеством преподавателя этого предмета — умением и желанием заглядывать за горизонт. Но в отличае от его любимой Камы жизнь Служкина не впадает ни в какое море, ни в какой океан — излом эпох отобрал у него эту возможность, или он сам лишил её себя — это не так уж и важно, если подумать. Именно этим мне фильм и понравился — беспощадной, неприятной, но — правдой. Точка невозврата давно пройдена, а — ничего не случилось! Мы всё чего-то веселимся, пьём, занимаемся любовью… Джим Моррисон с плаката всё ещё показыват нам на что-то пальцем, как красноармеец времён Гражданской войны, а война наша давно проиграна…

    Ответить

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.