Корреспондент «Новой в Поволжье» встретился и поговорил в преподавателем одного из самарских технический вузов. Несмотря на то, что герой интервью уже отошел от дел и пребывает на пенсии, он просил изменить его имя и не называть учебного заведения, о котором пойдет речь. Не хочет неприятностей. И вообще. Редакции кажется, что этот факт сам по себе настолько силен, что дальше можно было бы обойтись без текста.
В протестное время в обиходе стремительно набирает популярность слово «маргинал». Ярлык этот могут повесить практически на каждого. На уличного оппозиционера, и на художника с активной гражданской позицией. Государственники обвиняют маргиналов в нарушении стабильности в обществе. Маргиналы орут в ответ, что никакого спокойствия нет и в помине. Все кричат, не задумываясь о смысле слов, ведь для этого нужно остановиться, перевести дух, сесть и проанализировать сложившуюся ситуацию. Вот тогда на сцену выходит интеллигенция. Люди, умудрённые опытом. Люди, к которым принято обращаться по имени-отчеству.
На фоне мундиалей
После некоторых уговоров один из вузовских преподавателей (современный интеллигент) согласился рассказать о нынешней системе образования. Он попросил изменить своё имя-отчество и не указывать названия учебного заведения. По словам героя, подобная ситуация наблюдается повсеместно.
Виктору Игоревичу повезло. Отработав в несколько десятков лет в одном из ведущих технических вузов нашего города, он вышел на заслуженный отдых. Теперь живет на даче.
Подхожу к калитке с табличкой, где указан номер дома. Гостей встречает большая собака. Слышится громкий лай. Сквозь дырки в заборе сверкают зубы крупной собаки. Слышен звук её когтей, царапающих металлические пластины. Страшновато! Но вот появляется хозяин. Собака успокаивается и ждёт приказа. «Свои! Сидеть!» — командует Виктор Игоревич. Калитка открывается и большая собака, вполне дружелюбно помахивая хвостом, принимается обнюхивать гостей. Завершив «осмотр», она убегает по дорожке вглубь дачного участка.
Виктор Игоревич приглашает в летнюю кухню. На тумбочке стоит громоздкая радиола еще советской сборки, настроенная на волну «Эхо Москвы в Самаре». Ведущая сообщает о новых жертвах на Украине. Хозяин аккуратно поворачивает ручку и звук пропадает.
— Для меня это важно. Но я не могу больше слушать о жертвах. Ведь я родился в Одесской области. Прожил там первые 15 лет своей жизни. Потом меня родители увезли. Но я всегда продолжал интересоваться украинскими новостями. И могу уверенно сказать, что там до последнего момента дела шли лучше, чем в России. Крым они обеспечивали не только водой, но и всем прочим. Сейчас всё рухнуло. Народ озверел. Ведь гражданская война – это жуткое дело. Не дай Бог такого у нас. Это же революция! Людей жалко. Просто жалко людей! – признаётся Виктор Игоревич, доставая чайный сервиз с полки.
Осматриваюсь. На стенах висят фотографии родственников: дети на коленях у родителей. Молодые лица и лица постарше. Иметь большую семью хорошо. Приятно осознавать, что твоё дело продолжит родной сын или внук.
— Откуда эти активисты повылезали? И всё это на фоне мундиалей! Кто-то лежит в лужи крови, а кто-то на комфортном диване смотрит футбол.
Каждому своё
Виктор Игоревич разливает чай в красивые маленькие чашки. Ставит угощение на стол. Не хочет показывать свою усталость, но она скользит в каждом движении. Виктор Игоревич недавно уволился с кафедры, не теряя надежды, что на его место придут молодые специалисты. Но все складывается не так.
— Раньше, в советские времена, были профессор, доцент, заведующий кафедрой, которые обладали знаниями, поэтому они ценились. Сколько они получали, столь же получал ректор. Примерно 400 рублей и плюс заработок по хоздоговору. Ректор получал, может быть на 100 рублей больше. Но это в редких случаях. Обычно зарплаты не сильно разнилось.
Сейчас тот же профессор, доктор наук или заведующий кафедрой получает примерно 30-35 тысяч рублей. Потому что появилось огромное количество чиновников. Раньше сидело три проректора: по учебной части, научной работе и АХЧ. Теперь у нас в проректоров целых девять. Помимо них есть начальники управлений. Так вот, любой из этих чиновников получает в несколько раз больше, чем тот же заведующий кафедрой, профессор или преподаватель! – горячится хозяин дачи.
Разливает по второй чашке чая.
Увеличим доход – уменьшим штаб
В летнюю кухню прибегает большая собака. Печально смотрит на стол, где в розетках и на блюдцах лежат разные вкусности. Облизывается и убегает в соседнюю комнату. Разговор возобновляется.
— Сейчас, после нововведений Министерства образования, объём бумаг в кабинетах увеличился и количество бумаготворчества колоссально возросло. Это тоже было одной из причин, почему я ушёл. Мы не учим, а чёрт-те чем занимаемся. Раньше у меня было 900 часов учебной нагрузки в год. Сейчас дают 18 часов в семестр. Преподавателей сокращают. Вводят ненужные предметы. Кафедры объединяют. Доходит до смешного: объединили кафедры физики и химии.
Деньги в бюджет университета прибывают. Но задерживаются там ненадолго. Чиновник всегда готов. Заведующий лабораторией у меня получает всего шесть тысяч. Ты представь, сколько получает простой лаборант. Люди не хотят так работать. У них нет мотивации. Зачем напрягаться, если в итоге тебе дадут всего шесть тысяч.
А если на кону большие деньги, то разгорается целая битва. Стал ректором или проректором, и ты уже другой жизнью живёшь. У нас, например, относительно недавно боролись за пост ректора. Доходило до того, что к нам на кафедру загоняли провокаторов, они снимали, как мы ведём лекции, студентов просили раскрытые зачётки на камеру показывать. Потом говорили, что мы коррупционеры. Что нужно обязательно сменить ректора. Сменили. В конце прошлого года пришёл новый…
Как в большой политике
Слышится стук в калитку. Большая собака срывается с места и бежит к источнику шума. Снова лай и скрежет когтей о металлические пластины. Пришла хозяйка дачи – жена Виктора Игоревича.
— Вы знаете, как у нас выборы проходят? Как в большой политике. Демократия очень простая. В расширенный учёный совет входят не все заведующие кафедрой. Здесь сидят бухгалтеры, сотрудники АХЧ и разные управленцы. Одним словом, те люди, голосом которых легко управлять. Прибавить сюда ещё и волну сокращений. Выходит вполне логичная картина. Вот только логичная она с точки зрения чиновника, но никак не преподавателя.
Чай допит. Угощение съедено. Расходимся. Я рад, что пообщался с интересным человеком. Хозяин доволен, что его до сих пор хотят слушать.
— Если честно, смешат меня чиновники. Ну, уволят они всех. И кто останется? Преподавать всё равно надо. А кто будет этим заниматься? Чиновники преподавать не умеют! – добавляет Виктор Игоревич.
Мы дружески прощаемся. Собака провожает нас до калитки. Долго наблюдает, как я иду от дачного участка её хозяина.
