Случайно, пробегая новостные сводки, выхватил взглядом резкие и очень грустные слова актёра Алексея Серебрякова, разочарованно махнувшего рукой из-за океана в сторону родины: «У нас абсолютно рабская психология! А демократия – это ответственность. Народ в лучшем случае делегирует кого-то во власть. Мол, вот мы тебя выбрали – ты за всё и отвечай, решай наши проблемы! Демократия – это принятие решения на основе знаний, чёткого понимания, между чем и чем ты выбираешь. А я лично не вижу сегодня повального желания людей образовываться, развиваться… работать и, в конце концов, нести ответственность – в том числе за страну, за власть. А тех, кто хочет – капля в море… Уличная идеология цивилизованной страны – это доброжелательность и терпимость, то, чего так недостает в России. К сожалению, здесь, как бы я ни изолировал своих детей, от хамства и агрессии их не защитишь. Это в воздухе. Хам победил». Эта новость двухлетней давности рождает всё новые и новые витки обсуждений на информационных порталах и в социальных сетях. Обывательская оценка такого жеста, да ещё и в свете получения актёром канадского гражданства, очевидна: здесь снимается и деньжата сшибает, а там о высоких материях разглагольствует – тоже, праведник выискался, как в сериалах халтурить, так ничего, за бабло можно, а как появилась возможность – за бугор со всем семейством!»
Можно также горестно порассуждать о том, что будущее нашей страны вряд ли представляется хоть сколько-нибудь оптимистическим, если всё больше и больше людей, имеющих такую материальную возможность, не хотят оставлять здесь детей – учиться, развиваться, просто жить лучше за рубежом. Это горькая реальность, не являющаяся, впрочем, ни для кого чем-то новым. Как говаривал Адвокату незабвенный Антибиотик в «Бандитском Петербурге»: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!» Однако резкие слова Алексея Валерьевича предрасполагают и к другим ответным размышлениям. «Победил хам». То есть, уже окончательно и бесповоротно? Без надежды на возрождение? Без шансов? Раньше кинокритики любили такую вот незатейливую, в сущности, формулу: герой произнёс вслух то, о чём другие только думали. С Серебряковым вышло всё в точности до наоборот: он подумал о том, о чём другие только говорят. Подумал – и, видимо, ужаснулся.
В отличие от Алексея Серебрякова, многие замечательные актёры, родившиеся в шестидесятые годы прошлого века, не были в должной мере востребованы на родине. Взять хотя бы Андрея Жигалова, сыгравшего удивительную, необъяснимо глубокую в своей бесшабашности роль Коли в пронзительном фильме Н. Досталя «Облако-рай». Получив международное признание и сыграв в ещё нескольких фильмах, актёр, тем не менее, начал работать с 1993 года в известных европейских цирках и в совершенстве овладел труднейшим искусством клоуна. Родившийся на три года позже, в 1966, Фёдор Дунаевский – легендарный курьер советского кино – был официантом, посудомойщиком, барменом в Германии, а сейчас является гражданином Израиля. Олег Фомин – предводитель «вагонников» в фильме «Меня зовут Арлекино» по пьесе Юрия Щекочихина – долгое время искал себя как режиссёр и не находил понимания критиков («Мытарь»), пока не снял сериал «Некст». Не получила равных её сильному и свободному дарованию ролей Лариса Бородина – Мила из драмы Александра Панкратова «Прощай, шпана замоскворецкая…». Покончил с собой Игорь Нефёдов, трагически погибла Елена Майорова, не стало и талантливейшего Владислава Галкина, разминувшегося с шестидесятыми всего на год… Алексей Серебряков – явно не из этого блистательного, но неровного, прореженного беспощадной судьбой ряда. Он был и остаётся одним из самых успешных и востребованных, предсказуемо идущих в гору благодаря таланту и трудолюбию киноактёров, созданные им образы – от суворовца Алёши Бастрыкина с алыми погонами на плечах, фаната боевых единоборств по прозвищу Малыш и сержанта Арсёнова в «Афганском изломе» до Адвоката в «Бандитском Петербурге» и Странника в «Обитаемом острове» – составляют своего рода энциклопедию новейшего российского кинематографа, определяют критерии его роста. Но и для Серебрякова тоже в каком-то смысле немыслимым оказывается плыть по течению, он с вызовом покидает страну, не скрывая своего глубокого разочарования ходом вещей.
Я всегда особенно ценил Алексея Серебрякова за человеческое лицо. Это так редко и так ценно – просто человеческое лицо. И вот совсем недавно посмотрел фильм Дениса Нейманда «Жесть», где Серебряков играет человека без лица в буквальном смысле: оно сгорело, когда вертолёт с военными был подбит над Чечнёй. Сам актёр весьма критически отзывался об этой своей работе. Но в искусстве так бывает: образ говорит больше, чем кажется тому, кто его создал. Так вот, человек без лица, всадник в чёрной накидке и угрожающей маске с провалами пустых глазниц. И именно он, разуверившийся в людях, в идеалах, в стране, в правде, любви и вере, оказывается едва ли не самым человечным характером всей разворачивающейся драмы. У него у одного, получается, есть лицо. Что-то абсурдное, не поддающееся никакой логике, дикое, и в то же время, «как окраина Китая», знакомое прозвучало в этом неожиданном и узнаваемом одновременно типаже. Алексей Серебряков невольно объяснил этой гротескно-реалистической ролью, может быть, гораздо больше, чем любыми другими объяснениями и комментариями. В том числе – и своё решение об отъезде тоже.
Можно сколько угодно поносить актёра за его непатриотическое решение, но вспомним микродиалог из того же «Обитаемого острова» братьев Стругацких:
– А тебе никогда не хотелось нормальной жизни?
– А что это за фигня такая?