Я вышел на улицу и сразу понял, почему в песне поётся: «И такой на небе месяц – хоть иголки собирай». Поздняя августовская ночь, стрекочущая на все лады, воспеваемая невидимыми цикадами, была освещена удивительно яркой и близкой к Земле Луной. Фонари, обычно уверенно шагающие тебе навстречу из полумрака и как бы отдаляющие от тебя лунную дорожку, теперь потускнели – жалок и скуден стал их световой запас. Зато круглое и яростно бросающее снопы серебряных лучей ночное светило поднималось всё выше прямо на глазах, и больно было смотреть на него, но и хотелось обращать к нему глаза снова и снова. Не такую ли Луну писал великий мастер светописи Куинджи, и на одной из выставок недоверчивый критик решил убедиться: не спрятана ли за необъяснимо притягательным лунным диском на холсте художника встроенная лампочка?.. В эту ночь, кажется, за луной на небе тоже был спрятан мощнейший световой луч…
Астрономы знают, конечно, что ничего чудесного тут нет. Просто время от времени полнолуние совпадает с перигеем – таким моментом, когда Луна ближе всего к Земле. Вот и свет яркий поэтому, и сама лунная поверхность видна особенно чётко. Ведь эллиптическая орбита, по которой Луна вращается вокруг нашей планеты, позволяет нам то и дело наблюдать астрономическое явление, издавна известное как суперлуние. (А есть, к слову, и микролуние, когда лунный путь пролегает так от нас далёко, что едва заметен). Так вот, именно суперлунием объясняется необычайно яркое лунное свечение в ночь с 9 на 10 августа.
Но одно дело – научная теория, и совсем другое – живое ощущение, передающееся тебе через вздохи тёплого ночного ветра, через звуки и запахи, особенно остро воспринимаемые ночью, и, конечно, через лунное сияние. Вместе с десятками саратовцев я наблюдал суперлуние с Высокой улицы, со смотровой площадки близ аэропорта. Мы, полуночники, особенно были потрясены тем, как мелькают на фоне огромного лунного шара стремительные тени летучих мышей. Такие мгновенные серые молнии… А ещё непривычно было видеть небо почти совсем без звёзд – они оказались как бы поглощёнными лунным светом. Золотые огни Саратова, образующие подковы, перекликались, кажется, с небесным свечением, виделись как-то по-новому, вот уж и правда – в новом свете. Запомнилось, как пересекал светящуюся сферу сверхзвуковой самолёт, оставляя за собой долго исчезающий, подсвеченный изнутри фосфорицирующий след…
Кто-то загадывал желания, взявшись за руки (ох уж эти влюблённые!), кто-то не переставая нажимал на фотовспышу, кому-то просто легко дышалось после жаркого, душного дня. Местный пьянчужка по прозвищу Саркози, данном ему отнюдь не за имя Николай, как кто-то мог бы подумать, а по причине глубокой осведомлённости в мировой политике, объяснял очередному слушателю, пошатываясь, куда нас всех приведёт глобализация…
А один человек… читал. Так вот прямо при лунном свете – читал. Я заметил его сразу же, только подойти решился чуть погодя – не хотелось надоедать расспросами. Но только подумайте – за полночь, сидя на скамеечке, читает себе преспокойно книгу, переворачивает страницы! Через несколько времени я всё же подсел к лунному читателю и полюбопытствовал. Он объяснил, что читает стихи. Древние. Которые можно понять только в такую ночь. Одно стихотворение, расположенное на странице причудливой лесенкой, я запомнил.
– Тон. Тон. Тон. Отворите дверь!
– Кто так тихо стучит?
– Это я, кленовый лист.
– Тон. Тон. Тон. Отворите дверь!
– Кто так громко стучит?
– Это я, горный ветер.
– Тон. Тон. Тон. Отворите дверь!
– Кто так поздно стучит?
– Это я, лунный свет.
Я просто не мог не рассказать об этом…