Новые перспективы

Иногда засыпаешь на Марсе, а просыпаешься – на Венере. Это если ты знаменитый астронавт будущего, и бороздишь космические просторы верхом на ракете. Иногда выходишь из дома за хлебом и молоком, а обнаруживаешь себя в юношеской библиотеке, читающим лекцию про образы народа в творчестве Некрасова. А иногда вдруг смотришь вокруг – и ничего не видишь. Потому что ты ослеп. Это и называется – новые перспективы.

Свекровь Марины все время сердилась, что ее, свекровин, день рождения приходится на 23 февраля. По мнению свекрови, это оскорбляло ее как женщину, и отмечать свой личный праздник она предпочитала днем-другим позже. Чтобы без густой атмосферы советской армии и военно-морского флота. Свекровь большую часть жизнь прожила в СССР и продолжала называть праздничные даты по старинке.

Так и получилось, что в гости Марина с семьей выдвинулись 24-го. Дожидалась мужа с работы, бегала, собирала младенца – восьмимесячный младенец аккумулирует кучу вещей, особенно если приходится где-то переночевывать. В рюкзак летели памперсы, пижамные штаны и комбинезоны. Парадное платье с грудой оборок наденем по месту, а еще не забыть подогреватель для детского питания и пару пачек влажных салфеток. Свекровь жила за городом, гостить у нее было принято подолгу. Муж задерживался. Он много работал, любил повторять, что отчетливо видит перспективу и добьется всего. Торопиться некуда, он еще молод.

«Коля, ну что ты как поздно? Что ты себе думаешь? Твоя мама не одобрит, что мы опять приехали позже всех» — «А председатель правления банка, по-твоему, одобрил бы, если бы я покинул совещание раньше всех?» — «У тебя на все есть ответ» — «Правильно, дорогая».

Это она так шутил, насчет «дорогая». По-настоящему муж называл Марину, например, хорьком. Это было их слово: хорек. Пели песню, переиначивая слова: и мой хорек со мною.

Жили в съемной квартире, платили примерно треть от хорошей зарплаты Николая, нормальный бюджет, как и принято у цивилизованных людей. Конечно, нужно собственное жилье в Самаре, но в ипотеку вступят чуть погодя, когда родится второй запланированный ребенок, и материнским капиталом можно будет погасить часть ссуды. Это тоже цивилизованно и разумно. В квартире Марины было хорошо – она иногда сидела просто так, без чашки, без книжки, даже без телефона, и смотрела вокруг. Открывала шкаф и проводила рукой по ряду белых рубах Николая – положение обязывало его носить белые рубахи. Заходила в ванную, оглаживала пухлые полотенца, заботливо выстиранные с ополоскивателем (океанский бриз) для особой мягкости.

Закрыли дверь. Повернули два раза нижним ключом, три раза – верхним. Поехали. В подарок везли свитер, или махровый халат размера икс-икс-эль, или набор для чайной церемонии — специальный столик и миниатюрные пиалы с узором из рыбок. Плюс сосуд, в который перед началом процесса следовало насыпать чай, чтобы с ним знакомиться. Свекровь должна была оценить. Знакомство с чаем — это в ее духе.

Автомобиль купили прошлым летом, незадолго до рождения дочки. Это был «паркетничек», как ласково говорил Николай. Цвет выбирался из трех базовых: белого, черного и красного. Остановились на красном. Скорее, он был даже алый. Марине нравилось сидеть на переднем сиденье алого автомобиля, рядом с мужем, и служить в некотором роде штурманом — командовать, поверни направо, поверни налево, а теперь еще двести метров прямо и я выйду. С появлением детского кресла в салоне она пересела назад, и это тоже было хорошо и правильно. Здесь, рассматривая с определенного ракурса затылок мужа, она представляла, как через десять лет на заднем сиденье будут ссориться трое их детей, а она будет смеяться и говорить: ну, мои милые, вы сегодня провели мирно целых пять минут, настоящее достижение. И добавлять через паузу: науки и техники.

Выехали на трассу. По зимнему времени темнело так рано, что Николай с досадой говорил, что буквально не видит семью при дневном свете. Фонари плевались жидким светом. Свекровь немедленно начала звонить с рассказами о том, что вот Гриша с семьей уже приехал, и Тата-Татьяна на месте, и даже привезла настоящий домашний торт «графские развалины», а Коля вечно заставляет себя ждать, и она ничуть не удивлена, потому что уже устала удивляться поведению младшего сына и его жены, неспособной взбить яйцо с сахаром.

«Я способна взбить яйцо с сахаром, — возмутилась Марина и вдруг вспомнила, — кстати, хочешь кофе? У меня целый термос!» Она прочитала утром в каком-то журнале типа «Домашний очаг», что взяв в дорогу термос кофе, женщина проявит себя заботливой хозяйкой и верной подругой. Термос с кофе и маленькие бутерброды, для пущего форса. Бутербродов она кромсать не стала, а термос достала с полки, отмыла и наполнила под завязку.

Изучая фотографии с места происшествия, она подолгу рассматривала искореженный, будто закрученный узлом, термос и коричневые лужицы кофе. Вперемежку с красными лужицами крови. На пятьдесят пятом километре автодороги Пестравка-Майский, двигающийся навстречу автомобиль столкнулся с алым «паркетничком» Марины и Коли. Марина не успела отследить посекундно хроники событий, потому что только что она наливала кофе в термокружку, а потом что-то грохнуло, взорвалось, на миг осветилось синим и белым, всполохи сплясали перед глазами, но сразу погасли. А что видел Коля, осталось неизвестным. Наверное – ничего.

Марина пришла в себя от собственного крика. Она звала дочь, но дочери рядом не было, была широкая больничная дверь, через которую сподручно ввозить людей на каталках, был относительно белый потолок, переплет окна с листком бумаги, приклеенным скотчем поперек. На листке значился номер палаты — вдруг кто захочет покричать снизу, под окном. Покричать кто-нибудь снизу мог, но дождаться появления родственного лица в окне было бы проблематично. Палату населяли пациенты с травмами позвоночника разной тяжести.

Жизнь Марины продолжалась, но стала совсем другой. В аварии погибли оба водителя; дочка Марины осталось невредима, а позвоночник Марины сломался в грудном отделе (Т4-5) с повреждением спинного мозга. Если бы Маринины позвонки не разломались оскольчато, а просто слегка бы деформировались от удара (это называется – компрессионный перелом), тогда бы она вылежала, сколько нужно, на жестком, и встала бы, и пошла бы своими ногами за дочкой. Ну, может быть, надела бы временно воротник Шанса или корсет. Но ее позвонки разлетелись в костяную труху, а спинной мозг порвался. Ей потом сказали, что это произошло мгновенно, в момент удара. То есть, она стала параплегиком мгновенно. Могло быть и хуже. Могли разлететься в труху шейные позвонки С5-6, и Марина стала бы квадриплегиком. В таком случае говорят о полной утрате подвижности ног, рук и кистей.

Пока Марина находилась в больнице (с трассы подобрали и отвезли в областную, там и оставили), ее родители расторгли договор с хозяином городской квартиры, собрали вещи – Маринины в одну сторону, внучкины туда же, а вещи Николая отдельно. «Мешок скорби», — плакала его мать, целовала белые рубашки, а что толку. Рубашки не пахли Николаем, пахли ополаскивателем белья «океанский бриз».

Вещи и внучку перевезли в старый родительский дом, где кроме мамы и папы жила еще мамина мама, бабушка Зоя, очень старая, парализованная после инсульта. Ходили по комнатам, вздыхали: вот тут коляска точно не проедет, а сюда, ну не знаю… боком ведь нельзя? Боком оказалось нельзя.

Удивительно, сколько возникает барьеров на пути коляски. Пороги, ступени, мокрая почва, в которой вязнут колеса, рассыпчатый песок. По песку может передвигаться коляска, оборудованная специальными «толстыми» шинами, чаще всего их нет. Колясочник может пойти в кино или на концерт, если заранее договорится сидеть впереди, на приставных местах, чуть не в оркестровой яме. В кино его место тоже будет на всеобщем обозрении, между рядами. Это в случае, если существует парковка для инвалидов (забетонированная), пандусы и лифты. В любом случае инвалид на коляске будет белой вороной.

Первый год Марина была полна бодрости. Энтузиазма. Она начинала день с изучения медицинских новостей. Может быть, стволовые клетки. Может быть, Америка. В Америке всегда добиваются успехов! Она согласна быть белой вороной. Но она будет активной белой. Интернет переполнен форумами товарищей по оружию, методиками, авторами прогрессивных книг и телефонами массажисток-чудотвориц. Непременно нужен вертикализатор, читала Марина, пароподиум динамический, с ним параплегик может самостоятельно ходить! «Аппарат ортопедический «Динамический параподиум» предназначен для активной реабилитации и передвижения (самостоятельного хождения) без дополнительной помощи других вспомогательных средств больных с травмами спинного мозга (в том числе шейного отдела), ДЦП, различными неврологическими нарушениями вызывающими полный или частичный паралич верхних и нижних конечностей», — читала Марина.

Марина хотела параподиум. В реестр средств технической реабилитации (федеральный и региональный) он не входил, а так стоил чуть более ста тысяч рублей – сумма для родителей Марины неподъемная, как и ее бедные ноги. Хорошая противопролежневая подушка стоит тринадцать тысяч рублей, похуже – три, а матрас – сорок. Можно купить матрас так себе, но это тоже восемь тысяч. Функциональная кровать из непородистых – девятнадцать тысяч. Пачка пеленок и пачка подгузников около 500 рублей каждая. Кресло-туалет – четыре тысячи рублей, а как без этого, если коляска не проезжает в проем уборной. Поручни – вот кто знает, насколько важны для инвалида поручни, они должны быть повсюду. Кто может рассчитывать лишь на свои руки, тот должен в любой ситуации обнаружить то, за что можно схватиться.

Средства технической реабилитации положены инвалиду первой группы бесплатно. Государство помогает человеку, попавшему в переплет. Сильный – слабому. Но помогает не всегда. Инвалидов, кому за счет государства переоборудовали квартиры, крайне мало. Пандусы в подъездах – это вообще почти всегда дело рук утопающих. Вспомните лестницы. Наши, обычные, в подъезде. Каков их уклон? Пусть 30 градусов. Решим простую задачу по динамике. Инвалид массой тела 70 килограммов плюс коляска массой 20 килограммов перемещаются посредством работы рук инвалида. Во время этого перемещения затрачивается сила 450 Ньютонов, а если пролет лестницы 10 метров, то совершается работа в 4500 Джоулей.

Это просто один этаж. А колясок с электрическим управлением минздрав бесплатно не выдает. Но есть английские коляски «observer» — проходимец. Они шагают по лестницам без пандусов, они оборудованы такими мощными колесами, что напоминают скорее трактор. Или луноход. На них весело смотреть. Благодаря наличию гироскопического блока и корректировки сиденья есть возможность преодоления сложных препятствий – в голову сразу приходят валуны и чуть ли не Стоун Хедж. Но в случае приобретения инвалидом себе самостоятельно коляски, минздрав компенсирует ему некоторую часть, малую, не вот там все четыреста.

английская коляска «проходимец»

Проблемы инвалида с полным отсутствием подвижности ног не заканчивается неподвижностью ног. Внутренние органы его работают неохотно. Вяло. Мочу нужно собирать катетером. Кишечник опорожнять принудительно. Пневмония – частый гость. А еще есть такая штука, как дисрефлексия – таким образом организм реагирует на любой стресс: волнение, слишком выскую температуру, слишком низкую температуру. Это тщетная и всегда неудачная попытка изломанной нервной системы взять контроль над происходящим. Параплегики и квадраплегики очень трудно справляются с терморегуляцией организма. Они почти не потеют. У них болят неподвижные руки-ноги, зудят стопы. Этот зуд не отступает часами, трепет нервы.

Инвалид-колясочник не спустится в метро. Не сможет плавать без посторонней помощи, если вообще представить себе момент наличия в бассейне Самары специальной раздевалки для инвалидов с устройством для спуска в воду. Инвалид не зайти в магазин без пандусов. Навещать друзей, если их дома не оборудованы пандусами. Обедать в ресторане, если туалет находится этажом ниже, и он не оборудован для инвалидов – поручни, широкий проем, все дела. Поездка на такси для инвалида — проблема. Потому что инвалиду нужны лругие автомобили. Их уже придумали. Не надо напрягаться технической мыслью.

Да что я говорю! Кто видела инвалида-колясочника в ресторане? У нас, в Самаре, кто?

Нужна масса расходных материалов – стерильные клеенки, памперсы, катетеры, ограничители суставов, корсеты, бандажи, противопролежневые матрасы, подушки, столы массажные, антиварикозный трикотаж, стельки-супинаторы. Полки трещат под тяжестью медицинской документации, справок и выписок. Тонометр, глюкометр, инагалятор.

Невозможно быть скорой на подъем – любое мероприятие должно быть тщательно спланировано. Следует узнать о бетонированной парковке, чтобы колеса не тонули в траве. Следует договориться о специальных местах, следует предупредить персонал, следует поставить в курс дела сиделку или медсестру, чтобы в случае чего были готовы. Случай чего может произойти очень быстро – остановка дыхания, остановка сердца, две минуты и все.

Но. Инвалид-колясочник может путешествовать самолетом – оформив свою коляску как сложную медицинскую технику. Он поднимается на борт первым, и покидает его первым. Инвалид может совершать прыжки с парашютом – вместе с инструктором, но инструктор не помеха, когда под вроде бы бесполезными ногами целая земля, и она к тебе приближается. Может, надев сбрую, заниматься банджи-джампингом – от этого реально теряешь голову.

Все это требует денег. 24 февраля 2015 года будет три года, как Марина сроднилась с инвалидным креслом, за эти три года она получала бесплатное реабилитационного лечение лишь однажды. В ноябре 2011 поехала на реабилитацию в Социально-реабилитационный центр «Преодоление», где заведующий своим решением запретил брать девушку проходить курс. У нее нашлись противопоказания: катетер в мочевом пузыре, пролежни на ступнях. В санаторий «Сергиевские минеральные воды» достать путевку все-таки удалось. Но Марине кажется, в первый и последний раз. В ЦСО она стоит четвертая по очереди на курортно-санаторную путевку, а такую путевку ЦСО получает один раз в год на одного больного. Что это значит? Что у нас много небогатых инвалидов. И у них очередь в какие-то скучные места с названиями «Преодоление», куда нельзя въехать с катетером в мочевом пузыре. Который катетер, замечу, стоит там вовсе не для веселья пациента.

Пролив Ла-Манш французский инвалид спортсмен перепылыл всего за 14 часов

Новые перспективы могли бы показаться инвалидам не такими чудовищными, если бы государство тратило на них больше, больше, больше денег. Пусть государство обяжет крупный бизнес. Пусть государство делится. Пусть государство возьмет на себя выполнение обязательств, что оно само же наобещало гражданам и прописало в конституции! Мы тут все читаем, как Бу Анднрссон для своей любимой женщины создал целый отдел на ВАЗе и платит ей 33 тысячи евро в месяц, достойная зарплата. Так вот пусть одной рукой трудоустраивает чешек, а другой – инвалидов. Или, — сказать ему, — патронируешь колясочников города, или – чеши в свою Швецию, там очень хорошо, фьорды. Это государство должно сказать. Это президент должен сказать. Он может говорить грозно, мы видели. Он разрешил буквально на днях поднять депутатам Госдумы зарплату – теперь она будет 420 тысяч рублей.

Благотворительные фонды работают и помогают – это здорово. Но пусть уже подключается (вы заметили, как это странно звучит?) государство. Пусть заваливает инвалидов программам реабилитации, отдыха, предложениями работы. Инвалид может работать! И работать хорошо. Даже депутатом Госдумы. Он может рисовать картины, танцевать и петь, строить железный мост, проектировать поточную линию и сватать людей. Государство обязано не оставлять в покое своих граждан, застрявших в этих колясках-переростках, будоражить их, быть оптимистичным и уверять, что стоит немного потерпеть, а там, глядишь, наши медики совершат рывок. А вот пока – не хотите ли на лошади прокатиться? На байдарке сплавиться? Разумеется, у нас есть все необходимые для этого приспособления. Безопасность гарантирована. Погрузиться в гейзер? Переплыть Ла-Манш? Участвовать в мотогонках? Инвалид смеется. Даже хохочет. Да и что такого со мной может случиться? – хохочет, — в крайнем случае, окажусь в инвалидной коляске.

Восхождение на гору Килиманджаро. Падают с ног даже те, у кого их нет.

Ps Марина просила изменить ее имя. Она сказала: даже в очереди на квартиру в нашем районе я стою тридцать первая, льготный список инвалидов. Это я к тому, что много нас, чего там оно, мое имя. Но ее координаты есть в редакции. Может быть, кто-нибудь захочет написать ей письмо. В новой Марининой жизни стало меньше друзей. А иногда так хочется поболтать.

2 thoughts on “Новые перспективы”

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.