Вчера утром, собираясь на митинг, задалась вопросом — санкционирован ли он. Ответы от организаторов получала такие: это не митинг, это встреча с помощником депутата. То есть: нет.
Вечером в самарском сообществе обнаружила, наконец, запись, в которой двумя строчками значилось именно предупреждение о том, что митинг не санкционирован. В комментариях выяснялись всякие вещи: что организаторы беседовали с мэром и он якобы предложил другую площадку и они даже согласились — но почему-то молчат об этом, оба место недалеко друг от друга, и говорят: дойдем пешком. В Москве, говорят, будут на автобусах возить от Революции до Болотной. И нас, говорят, пусть возят. Якобы омон установил во дворах водометы, а площадь перекроют. Решила для себя, что буду прогуливаться близ, никуда особенно не полезу.
Ну, что хочется сказать. На митинг я пошла пешком. Двигаясь от улицы Некрасовской по направлению к площади Славы, пристально рассматривала улицы в поисках полицейского водомета, но кроме двух озябших граждан напротив здания мэрии никого при транспарантах ничего предосудительного не обнаружила. На транспарантах было от руки написано: «Скажем Выборам Нет!». Еще мимо проезжало много дорогих автомобилей – не знаю, может быть, самарские улицы ежедневно заполонены большими дорогими автомобилями в огромном количестве, но в эту субботу они просто неслись один за другим – попирая лакированными боками звенящий от мороза воздух. Два «Камаза», груженых снегом. Редкие прохожие. У Дома Офицеров – несколько нарядных офицеров при орденах и завитых оживленных женах. Разговоры, взрывы смеха, пробки от шампанского взлетают. Возможно, праздновали день защиты прав человека, но точно не знаю, фантазировать не буду.
Первый полицейский автомобиль я встретила на площади Куйбышева. Он спокойно стоял, закрывши двери и не подавая признаков жизни. Второй полицейский автомобиль признаки жизни проявлял, припаркованный буквально на площади Славы – площадь Славы была качественно оцеплена двойным оцеплением полицейскими в теплых одеждах. Они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга и выглядели отнюдь не страшно. Один из полицейских вещал в громкоговоритель из того самого автомобиля — размеренно зачитывал следующие положения: «ГУ МВД России по Самарской области напоминает, что выражение своего мнения посредством несанкционированных акций является нарушением законодательства Российской федерации. В целях пресечения нарушений общественного порядка сотрудниками органов внутренних дел принимаются адекватные меры. Сотрудники полиции в своих действиях строго руководствуются Федеральным законом Российской Федерации от 19 июня 2004г. № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», пресекая противоправные действия устроителей несанкционированных акций». Слышимость была превосходной.
Далее полицейский разъяснял своими словами: «Граждане, находясь здесь, вы нарушаете то-то и то-то, предлагаю вам немедленно разойтись и не создавать прецедентов. В противном случае будут применены меры воздействия, предусмотренные федеральным законом…», — и так далее, по кругу. Людей на обеих сторонах улицы Молодогвардейской было не особенно много. Движение не перекрывали. Пожилой мужчина с усами, подернутыми инеем, спросил: дочка, а что тут такое происходит? Я приготовилась к ответу. Вообще, весь путь я примеривала на себя роль просветителя и миссионера. К такому варианту развития событий меня подготовил утренний визит в парикмахерскую, где пришлось разъяснять оживленным посетительницам разницу между санкционированным митингом и несанкционированным. Миссионерство оказалось довольно скучным занятием и быстро надоело, но что же делать, бормотала я, кто-то должен открыть этим людям глаза. Хорошо, что эту неинтересную обязанность на площади взяли на себя работники полиции. Я даже некоторое время рассматривала мысль задать кому-нибудь вопрос насчет водомета как крайнего средства, и даже порепетировала немного: «Прошу прощения, — говорила я негромко, — какие комментарии вы можете дать по поводу огнемета?». Ошиблась немного, всегда на морозе хуже соображаю. Наверное, удачно, что вскоре я отбросила мысль о диалоге с полицейским как неконструктивную.
Вообще, люди разговаривали о разном. Женщина в пыжиковой шапке старинного образца сказала своей путнице в пуховом платке: Ириша, думаю, сегодня в Ашане будет не так много народа. Ее спутница ответила: да что мне Ашан, мне бы потолочные плинтуса в Леруа-Мерлене по цвету подобрать и дочка просила подушку для кормления посмотреть. У меня ведь внучок растет, а при помощи подушки, говорят, кормить младенцев — одна приятность. Подошли две девочки по виду лет пятнадцати, я сурово объявила им, что не достигшим восемнадцати лет нет места на митингах вообще, а на несанкционированных – особенно, девочки подхватились и со словами: а мы вообще поесть пиццы, — отправились в сторону Иль Патио. Красивая дама в длинной шубе перебирала ногами в сапогах на невообразимых платформах разговаривала по телефону: да, уже на месте, да, да… нну, приезжай… И каждый звук в слове «приезжай» трепетал и вибрировал по отдельности, и холодный воздух вокруг дамы сам собой закручивался в нежные вихри. «Любые попытки проведения несанкционированных мероприятий будут пресекаться сотрудниками органов внутренних дел в строгом соответствии с действующим законодательством Российской Федерации…», — монотонно продолжал усиленный динамиком голос полицейского и тут появился Михаил Матвеев с красным рупором в руках. «Сопротивление бесполезно», — шутливо сказал Михаил Матвеев, поигрывая сияющим в лучах уходящего солнца мегафоном. Но шутить он быстро перестал и эффектно представился небольшой толпе: «Я – депутат Матвеев». Толпа вздохнула.
«А вы уверены, что это именно депутат Матвеев?», — недоверчиво спросила женщина рядом. «Да», — со знанием дела ответила я. Депутат Матвеев маршевым шагом направился к полицейскому автомобилю, скрылся там на пару минут, потом бодро вышел и принял классическую позу сигнальщика и горниста. «Товарищи! – обратился он к народу, — нам удалось достичь определенной договоренности с властями! Власти разрешили нам провести митинг на территории, примыкающей к Дворцу спорта. Сейчас мы построимся и стройной колонной проследуем туда, причем колонная не будет рассматриваться, как шествие. Одно условие: идти по тротуару, не занимая проезжую часть и переходить улицу в положенных местах».
Народ согласился. Мне нравится наш народ! Такой сговорчивый. Он бы и сразу пошел ко Дворцу Спорта, ну а раз вышло так, то что же. Колонна вышла действительно стройной, и улицу переходили только в положенных местах. Заканчивая летучий митинг здесь, на Самарской площади, депутат Матвеев несколько сменил тональность и вскричал: «Долой Единую Россию – партию жуликов и воров!». Толпа даже не зашумела, продолжая построения в стройную колонну.
Далее все было менее интересно, и более предсказуемо, и самым ярким моментом вечера для меня так и осталось ослепительное появление Михаила Матвеева и его красного пролетарского рупора.
И еще – к Вечному огню, слабо полыхающему среди привезенных многих тонн снега, пропускали лишь свадьбы. Невесты в платьях оттенка шампанского и меховых палантинах, сдержанно ступали меж серых ватников полиции, представляющих собой великолепный фон для треш-фотосессии.
!!!!!!!! молодец!!!!!!!!
Ребята горжусь вами!
народу в ашане было больше некуда
очень вы веселый комментатор! не первый раз веселят остроумные комментарии! спасибо, Анонимный Аноним Виссарионович
каждый звук в слове «приезжай» трепетал и вибрировал по отдельности, и холодный воздух вокруг дамы сам собой закручивался в нежные вихри. ах))))
мог бы притормозить людей на пешеходном переходе,(подсказать народу — не торопясь походить туда сюда по переходу ничего не нарушая…) да не захотел, не сообразил почему то.. Эх, Матвеев, Матвеев….
Хорошая мысль — собраться толпой и ходить по пешеходному переходу)) Самое главное — никто ничего не сможет предъявить.