Великолепная закрытая вечеринка предварила открытие выставки новых работ знаменитых фотографов — американца Эллиотта Эрвитта и нашего Владимира Вяткина. Эллиотт Эрвитт считается королем черно-белой фотографии и был знаком с Джеки Кеннеди и Мэрилин Монро, а Владимир Вяткин получил самый престижный в фотожурналистике приз Golden Eye.
Пропускают по приглашениям – черно-белая открытка с логотипом виски The Macallan. Попавшие внутрь сначала не верят своим глазам, и первое время просто счастливо хохочут, запрокидывая головы назад. Потом с усилием хохотать перестают, ориентируются на местности, и быстро глотают шампанское, успевая закусывать канапе из причудливо скрученного лосося.
Стены галереи густо увешаны работами Эллиота Эрвитта. Его называют — король черно-белой фотографии. В Самару приехал последний его проект «Великое шотландское приключение», посвященный повседневной жизни шотландцев. Владимир Вяткин предпочел выставить портреты – портреты людей, известных всей России. Проект поддерживает виски The Macallan. Олег Табаков подмигивает, а шотландцы, судя по всему, живут очень весело: они фотографируются на фоне замков, заводят собак в больших количествах и кричат в барах, громко разевая рот. И пьют виски. Купажированный, или односолодовый. The Macallan, к примеру, односолодовый, о чем и сообщается большими шотландскими буквами на каждом правильном бокале с тяжелым дном.
Виски The Macallan и есть главный герой вечера. Зал оборудован изящными барными стойками, где в правильных бокалах сверкает виски двух видов: « вот этот выдерживался в бочках из-под хереса, а этот – из-под бурбона», — комментирует прилагающийся к стойке бармен, весь в черном.
«А какой сорт вы порекомендуете, — кокетничает девушка с такими туго навитыми кудрями, что окружающие подозревают каракулевую шапку на ее голове, — какой сорт вы порекомендуете одинокой девушке, переживающей личную драму?»
Бармен молчит долгую минуту. Потом поднимает лицо. «Возьмите оба», — говорит убежденно.
«Я не понимаю, для кого в приглашениях мы указывали дресс-код, — волнуется работница галереи, осматривая группу журналистов в тренировочных штанах и с яркими рюкзачками за спинами, — женщинам рекомендованы платья-коктейль, а это, если и коктейль, то какой-то Молотов!»
Красиво подсвеченные параллелепипеды из стекла и черного дерева таят самые ценные экспонаты: вот эта бутылка виски тридцатилетней выдержки стоит сто восемьдесят тысяч рублей, соседняя примерно столько же.
Нарядная, по протоколу одетая дама, говорит со сложным выражением на лице: «Последний кредит я как раз брала на сумму двести тысяч. Потребительский, на три года. Когда расплатилась, это было такое облегчение, ты не представляешь». Залпом выпивает шампанское.
«Ты молодец! – подбадривает ее приятельница, — зато квартирка у тебя сейчас — как куколка! И ни от кого не зависишь!»
Нарядная дама разглаживает на коленях узкую юбку и хватает с подноса шампанского еще.
Самарские тусовщики прибывают парами и поодиночке. Высокий каблук, сапоги из кожи рептилий, начищенные ботинки, сумочки-клатчи и тяжелый запах dior-homme.
«Если вы не можете объяснить изображение — значит оно визуально» — писал Эллиотт Эрвитт.
Инсталляции из пустых бутылок льют теплый свет, посетители в платьях-коктейль или любых других с удовольствием фотографирую здесь друг друга на брудершафт. На вечеринке работает и профессиональный фотограф (не Эллиотт Эрвитт и не Владимир Вяткин, но вполне), готовые снимки можно получить при выходе. Но уходить никто не спешит: пусть шампанское кончилось, виски не иссякнет никогда.
Появляются музыканты. Живая музыка. Саундтрек к сериалу «Дживс и Вустер». Профессиональный фотограф без устали фиксирует застывших в выгодных позах горожан с приглашениями.
«Зачастую события устраиваются специально для фотографов. На свадьбах все крутятся возле человека с фотоаппаратом, потому что если нет свадебных фотографий — как будто и свадьбы не было» — писал Эллиотт Эрвитт.
Некоторые результатами вечериночной фотосессии (черно-белые снимки в стилистике мероприятия) недовольны. Женщина, похожая на Снегурочку, в чем-то голубом с блестками, яростно топает ногой. Виски в бокале ее спутника волнуется. Светлая рябь на поверхности.
«Боже мой, какой кошмар! Ему не говорили, что к хорошей аппаратуре нужны еще руки? И мозги? Ты посмотри только, у меня тут вообще какие-то заломы на лице! А что он сделал с моими ногами? Ты это видел вообще?» — «Успокойся, это не стоит твоих переживаний» — «А где цвет? Я отказываюсь быть такой! Бесцветной! Я не старуха какая-нибудь!»
Женщина топает еще раз. Мужчина умиротворяюще произносит: «Милая, но это же черно-белая печать». Лицо женщины приобретает выражение, свойственное человеку, нашедшему решающий аргумент в сложном споре. «Тем более», — говорит она.
Куратор выставки рассказывает о Эллиотте Эрвитте: что он сын эмигрантов из России, никогда не делает постановочных кадров, всегда использует только пленочные фотоаппараты. Название его книги «Snaps» переводится как «щелчки», и является самым лучшим описанием работы фотографа.
«Я думаю, что фотография — это искусство наблюдательности. Нужно найти что-нибудь интересное в самом обычном месте», — писал Эллиотт Эрвитт.
Мировую известность ему принес снимок Никсона и Хрущева на выставке в Москве: 1959 год, черно-белый Никсон тычет пальцем в черно-белого Хрущева. Фотографу больше всего нравилось, когда люди смеются, разглядывая его работы. Он считал, что лучшего и ожидать нельзя.
Эллиотт Эрвит часто фотографировал ноги без всяких признаков головы. И эти ноги были чертовски выразительными. И собаки прекрасны – на снимках Эллиотта Эрвитта много собак. В компании с человеком или соло. Соло даже больше.
«Какое-то время я иду вместе со всеми, потом разворачиваюсь на 180 градусов и иду в противоположном направлении. Это работает всегда — но может быть, мне просто везет», — писал Эллиотт Эрвитт.
Двое рослых, прекрасно одетых мужчины нападают на официанта и разгружают тарелку, полную снеди, на свои порционные две. Виноградина падает на пол и оказывается раздавленной чьей-то безжалостной шпилькой. Темный сок на полу.
Дама в пестром боа полощет рот виски и шумно сплевывает в пустой стакан. «Именно это и называется – дегустация! Набрал в рот, оценил вкус, и выплюнул!» – трубит она, и ее соседи по фуршетному столику испуганно и быстро глотают, глотают.
Пышная девушка в белом платье горячо пересказывает подруге содержание сентиментального романа. «Такая книжка прикольная! Все закручивается вокруг журналиста, который крутил с замужней женщиной, очень богатой! Так вот, когда он умер, она вернулась к мужу, и была несчастна всю жизнь».
«И что тут прикольного?» — уточняет подруга. Девушка в белом на минуту задумывается. «Да все, что хочешь, — отвечает со вздохом, — ну вот хотя бы, что журналисты – молодцы».
Ангельски прекрасный худой юноша тщательно выстраивает миниатюрные бутылки минеральной воды «свиньей». Поясняет товарищу: «Вот так мы располагались сначала. Потом пришел Мишка с невестой, и все смешалось, как ты понимаешь…». Товарищ действительно понимает, кивает, цокает языком.
Представительный мужчина собирается уходить, спутница упрашивает его: «Еще полчасика! Ну еще полчасика!»
Еще полчасика. Еще недельку! Для меня, для моего брата, моей мамы, моего друга. Чтобы успеть доделать, договорить, досмотреть, починить и настроить. Чтобы меня простили. И все-таки твое время непременно кончится.
Выставка продлится до 26 февраля.
МэрИлин, нет?