Красивая женщина — это профессия

Правильный профиль, всегда чистая кожа, длина ноги от ступни до бедра сто десять сантиметров, волосы, в которых бликует солнце — даже когда никакого солнца нет. Особый тембр голоса, рассчитанный на то, что ее услышат при любом шуме. Если ей вообще захочется что-то сказать. Потому что красавицы не обязаны разговаривать. Они просто расправляют платье на тонком колене и чуть приподнимают подбородок, чтобы на белом горле хищно и остро сверкнул брильянт, лучший друг.

Ксения соблюдает режим дня. Она просыпается в десять, до половины одиннадцатого остается в постели и просматривает комментарии в инстаграмме. Потом тренькает в специальный звонок и пару минут разглядывает горничную. На самом деле, это никакая не горничная, а няня Ксенииной дочери, приученная реагировать на звонки. Няню выписала из Таиланда подруга Ксении, для своих детей – молчаливую девушку, удивительно некрасивую. Потом подруга Ксении с тайкой разругалась из-за чего-то несущественного, но осадок остался, и няня перешла из рук в руки к Ксении, с рекомендациями и всеми делами.

Долгое время подруга Ксении хранила секрет своей ссоры с молчаливой девушкой, и лишь год спустя призналась: та мыла ноги в кухонной раковине, на постоянной основе. Почему! – кричала подруга Ксении, — почему?! В доме три санузла! Но тайке милым и привольным, очевидно, казалось вот так, запросто, мыть ноги на кухне, задирая их в раковину поочередно.

Ксения ничего такого не замечает, про ноги. Возможно, потому что в кухню заходит один раз в день – вынуть из холодильника минеральную воду. Нужно выпивать много воды, два литра в сутки, и вода не должна быть ледяной и газированной, это вредит желудку и зубной эмали. Ксения выуживает из недр большого холодильника системы Side-by-Side четыре пузатых бутылочки, иногда хватает лимон и шарит глазами в поисках соковыжималки для цитрусовых.

Она не готовит. Это даже как-то странно, в наши дни что-то готовить на домашней кухне. Дочь сыта в детском дошкольном образовательном учреждении – хорошем, частном. Есть такой садик, воспитательницы – настоящие носительницы языков (тут Ксения всерьез задумывается, пытаясь наморщить лоб: наверное, английский и французский, немецкий это как-то… плебейски), они на все лето уезжают в Черногорию, там прекрасный климат, а в прошлом году были на Мальте. Поэтому дочкина няня бьет баклуши и вполне может подать утром макиато, благо, что кофе-машина справляется с его приготовлением без тайских усилий.

День Ксении богат на поездки. Даже до города, в любом случае, сначала надо доехать, а там уже в соответствии с программой. Разумеется, спортивный клуб, со всеми вытекающими бассейнами и сауной чуть не в дубовой бочке. Разумеется, обед с девочками. Ксения мало ест. Она не любит есть. Не помнит случая, чтобы разыгрался аппетит. Иногда ей хочется ягод. Реже – орехов. Иногда Ксения хочет выпить бокал вина. Она не очень разбирается, это дело мужчины, предложить правильное вино. Не раньше шести вечера, Ксения следит.

С мужем Ксения разговаривает мало. Нет, они видятся, конечно, когда он дома, но не каждый день. Муж Ксении – чиновник высокого уровня. Помимо административной работы он не слишком явно, но и не совсем уж тайно, владеет производственным предприятием. Ничего интересного, а ведь мог бы разводить лошадей. Ксения мечтательно щурит глаза редкого оттенка. Лошади — это прикольно, и людям не стыдно сказать, и всегда можно приглашать друзей на конеферму или как там называют эти штуки.

Муж Ксении – подлец. Она говорит об этом спокойно, констатирует факт. Подлец. Хотел в апреле ее везти в Малагу, это Испания, хотя сейчас люди посещают Emirates Palace в Абу-Даби. А про июнь она даже не хочет говорить, это был настоящий кошмар – на месяц застрять на Мальдивах, на каком-то острове размером с теннисный корт, до ближайшего ресторана лететь вертолетом или сплавляться на плотах! Подлец. Не считается с ней. Ксенииному автомобилю почти год. На самом деле, нельзя так долго пользоваться одним и тем же автомобилем, это неприлично, даже если это «мерседес». У людей давно «бентли».

С подлецом Ксения познакомилась смешно – брала у него кровь. Подлеца тогда стукнул на улице то ли тепловой, то ли солнечный удар, а Ксения третий месяц истязала пациентов приемного покоя, куда на руках втащил подлеца перепуганный шофер. Ей тогда было двадцать два. Подлец сразу пришел в себя, как миленький, а к вечеру этого же дня торчал у дверей приемника, отослав восвояси джип, полный охраны. Он еще бизнесом занимался.

Ксения тогда, конечно, хорошо выглядела – волосы ниже пояса, свой редкий цвет – пепельный каштан. Жила с подругой, снимала. Звание мисс-Уфа пятилетней давности несла с оттенком усталости. Подлец влюбился как собака. Мигом женился, потому что она не была дура, и сразу сказала, что ей религия не позволяет вот так, мужчиной, без всякого благословения. А какая религия, а я отказываюсь обсуждать! По этическим соображения. Подлец заткнулся.

А сейчас сложно с ним. Вечно он чем-то недоволен. Приходится буквально из кожи лезть. А ведь у Ксении проблемы со здоровьем! У нее панические атаки, страшная тахикардия. Вот даже сейчас – пульс девяносто! А подлецу наплевать. А она ему дочь родила, хоть были сложности, пришлось чуть не десять лет шастать по клиникам, оставляя кучи денег за каждый мазок, каждое докторское слово. Ничего, справилась! Выносила и родила. Сквозь панические атаки. Очень неприятное дело, очень. Панические атаки. Ксения всегда имеет при себе картонный пакет, куда надо дышать то время, что.

Посещает группу поддержки для людей с паническими атаками. Группа собирается раз в неделю, и Ксения не ленится ехать через Самару в Новокуйбышевск. Убогое, конечно, там помещение — стены облезают, потолок течет, пол гниет линолеумом, но ей помогают занятия. Можно выговориться, все это из себя вынуть, напряжение, усталость. Ксения смотрит с сомнением. Ну да, усталость, страх. Ей в этом году тридцать шесть. Подлеца видели там с одной, девочка-припевочка из новеньких, студентка академии культуры. Зовут Аделаида, прости господи. Ничего серьезного, это понятно, но сейчас все так переменилось, сам Путин развелся, и теперь всем как бы можно.

А вообще, Ксении не хватает средств. Подлец последнее время совсем распоясался, переводит ей на карту не больше двухсот тысяч рублей в месяц, это лично Ксении, хозяйственные расходы, автомобильный уход и бензин они оплачивают с другой карты. Но у людей совсем другие деньги в обороте, и это унизительно, выглядеть нищей в своем кругу. Опять же Аделаида-припевочка была замечена в салоне «ауди», девочки за обедом смотрели с жалостью, имея в виду, что она старая, такая старая! Старая Ксения тянется за картонным пакетом.

Хорошо бы сейчас отметить, что часы пробили полдень, но никаких бьющих часов рядом, и времени уже значительно больше — скоро семь вечера.

Ровно в семь молодая Маша стоит на пересечении улиц Ленинградской и Куйбышева. Стоит, тюкая пальцами по дисплею телефона, а идущие мимо выворачивают шеи. Потому что Маша красивая, такая красивая. Она ждет. Через малое время ее за плечи обнимет мужчина в светло-сером костюме, штиблеты отражают заходящее солнце. Солнце скоро свалится в Волгу, Маша переступает идеальными ногами; еще месяц назад она была ученицей в парикмахерском салоне средней руки, а сейчас почти владеет хорошей квартирой в новом доме, сейчас поедет ужинать в ресторан на набережную.

Мяснофф, разумеется, летняя терраса.