Катя-улица

Катя просыпается с первыми лучами солнца. Это потому, что окна комнаты, которую она занимает, лишены не только гардин, но и стекол, и солнце бушует с четырех утра. Входной проем не оборудован дверью – трепеща на слабом летнем сквозняке, меж косяков повис хороший, целый кусок брезента. Катя бы могла назвать себя сквоттером, на английский манер, но она презирает английский и характеризует себя так: улица.

В старом городе – старые дома. Некоторым сто лет, некоторым больше. В официальных документах они именуются скопом «год постройки до 1917 года», часто поделены на коммунальные квартиры, жестоко перенаселены, и местные жители мечтают переехать куда-нибудь, чтобы личная кухня. Иногда переезжают, и тогда бывший домик-пряник, украшение квартала, а теперь просто ветхое жилье, стоит пустой какое-то время. Дожидаясь бульдозеров и другой тяжелой техники, что умеет ровнять с землей.

Катя занимает одну из комнат второго этажа такого дома. Кирпичный хороший дом, крепкий, толстые стены, широкие лестницы. Когда-то тут жил купец, наверное, и на первом этаже устраивал танцы. Катя настоятельно просит делать фотографии так, чтобы в кадр не попало название улицы и что-нибудь опознавательное еще. Катя не хочет неприятностей. Она появилась в Самаре в конце апреля. Приехала на грузовом автомобиле, высадили ее на каком-то мосту, дальше пешком. Кажется, был какой-то праздник, возможно – Пасха. Люди города ходили довольные, умиротворенно пьяненькие, и один дядька во всем светло-коричневом угощал ее теплым пивом и бородинским хлебом, и все повторял, что пиво – это лицо Самары. Катя с ним долго не разговаривала, хоть пиво и вправду — калорийный напиток и способен утолить голод.

Просыпаться рано утром – хорошая привычка, Катя уверена. Если бы она просыпалась чуть позже, то никогда бы не познакомилась с тетей Зиной, которая устроила ее на работу. Катя все время хочет спросить, как тетю Зину зовут по имени-отчеству, но то забывает, то не решается. Тетя Зина убирает продуктовые магазины неподалеку, и разрешила Кате за нее убирать два из них – угловой и «стекляшку». Катя работает там тайно, потому что у нее нет паспорта и карточки СНИЛС, и она идет со шваброй и тряпкой из ветоши как шпион на явочную квартиру. Работодатель считает, что чистейше пол драит тетя Зина, а это все Катя. Потом тетя Зина ей вручает деньги, разные суммы.

Ей надо совсем немного денег. Самый большой и неконструктивный расход – это посещение парикмахерской и интернет-кафе, но Катя себе это позволяет иногда, пишет электронное письмо маме и общается на форуме радиофизиков. Маме так спокойней, а сама она не так еще давно училась в Новосибирском университете, и до сих пор интересуется электромагнитным излучением и природой колебаний. Университет не закончила, нет.

Тут Катя не хочет рассказывать. Не закончила. Что-то случилось, большая неприятность или даже беда, когда человек выходит из дома, в чем был, и катит на велосипеде буквально куда глядят глаза. Осенью можно ездить на велосипеде, зимой – сложнее, особенно в Сибири. Так что пришлось расстаться, а жаль. Велосипед остался в реабилитационном наркоманском центре, где можно трудиться и жить. Вариант общины. Там Катя зимовала и волонтерила. Начистила картошки, наверное, сотню гектаров. Хорошее занятие. Велосипеда Катя жалеет, а паспорта – нет. Может быть, её завтра будут звать не Катя, а – Медея, Аурелия, или как захочет. У кого паспорт, так не повыбираешь. А полиция к ней не цепляется, потому что славянская внешность, и Катя очень смирная. Не нарушает.

По субботам она ходит в общественную баню, это раз в неделю, а так каждый день она набирает воды из колонки и принимает душ дома – расшила заколоченную дверь в ванную комнату, оттерла ее сначала песком, потом даже чистящим порошком, и можно в этой ванной обливаться водой. Канализация работает исправно, в основном. Водоснабжения, конечно нет, и электричества тоже нет. Но если ты рано встаешь, ты и засыпаешь рано, зачем электричество, а вода – ну говорю же, в колонке, да и Волга под боком. За тридцать рублей ей две двадцатилитровки набирают и приносят. Двадцать литров – это на три дня.

Ледяной водой обливаться полезно, важно захватывать и затылок. Это – хорошая закалка, вот Катя за год не болела ни разу, несмотря на трудности быта. Вши были, это после наркоманского центра. Она их керосином, керосином! Отличный народный метод. Спит она на диване, остался от жильцов. Подушка есть, диванная, и одеяло есть, подарили ей одеяло. В секонд-хендовском магазине, где она искала сандалии на лето, продавщица предложила, бесплатно. Никто у них это одеяло не брал, теперь оно не скучает. Еще Катя посещает сайт, где даром отдают разные вещи, теперь у нее есть новый рюкзак и мобильный телефон, несовременный, но в рабочем состоянии. Она его не подключает, пока не подключает. Не знает, хочет ли кому-нибудь позвонить.

Катя пьет растворимый кофе, очень сладкий. Кипяток она отбирает в небольших количествах в кулере одной организации, что арендует офис вон там, через дорогу и чуть дальше. Она немного дружит с секретарем этой организации, и с охранником немного дружит. Охранник пускает Катю в ночи пользоваться интрнетом и оборудованным санузлом, правда, не всегда. Иной раз он на что-то обижается, и не реагирует на Катю. Кофе он тоже ее угощает, но она не наглеет, потому что может купить себе и сама. Кофе – не роскошь, а домкрат для давления, которое у Кати низкое.

Она обязательно пьет молоко. Хоть это в какой-то степени самообман, потому что кальция больше в сыре, а сыр не по карману. Ведет дневник. Записывает в течение месяца все, что волновало или происходило, а потом выбрасывает тетрадку, не хранит. Незачем. Каждый день пробегает минимум пять километров. Кроссовки – это единственная за год вещь, за которую она отдала более двухсот рублей.

Друзей в Самаре у нее нет. Разве что тетя Зина, достойная женщина, хоть и несчастная. У нее сын страшный алкоголик, и невестка тоже по этому делу, лишены родительских прав, и внуки тети Зины живут в детдоме, ей опеки не дали, потому как туберкулез. Ну да, она болеет давно, потому что мало ест и плохие условия. Но несмотря на все, тетя Зина всегда выглядит счастливой и так смешно говорит: «да батюшки!», когда удивляется. Катя обязательно узнает её отчество, она обещает.

Может быть, Катя вернется домой. У нее есть дом, своя комната, дверь в которую реально существует и ее можно закрыть. Может быть, восстановится в университете, или пойдет работать аниматором в детскую комнату при торговом центре МЕГА. Ей симпатичны дети, они такие храбрые. Или ничего этого не сделает, и отправится осенью автостопом в очередную общину осознавших наркоманов, чтобы перезимовать в тепле. Она присмотрела одну, на границе с Казахстаном. Катя молчит. Кажется, я забыла сказать, что у нее высокие скулы, короткие светлые волосы, светлые глаза, молочно-белая кожа; во время разговора она не выпускает из рук складного ножа – такой швейцарский нож, снабжен кучей дополнительных функций, имеет чуть не встроенную вилку.

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.