Слесаря Геннадия знает и любит весь наш дом. Друзья дали ему несколько громоздкое, но удивительно точное прозвище – «это-стоит-денег». Именно так Геннадий привык реагировать на обращения владельцев подтекающих кранов, холодных батарей, засорившихся унитазов и лопнувших труб. Именно поэтому, попав в тиски сугубо временного, но существенного финансового кризиса, я решила поменять в кухне стояк сама.
Или не стояк. В общем, такую штуку под раковиной, с гофрированным шлангом. Колено? С хорошим товарищем мы меняли колено. Дело в том, что старое колено прохудилось после того, как я изнуряла засор израильским средством от засоров в трубах. Прекрасное средство. Оно уничтожило засор в трубах. И немного подъело прокладки в колене. Или в стояке, черт знает, как зовут эту мерзкую байду. И саму байду немного проело. И байда дала течь. Течь обнаружила я. Потому что вода текла мне на голые ноги. На голые ноги, сырая вода с примесью израильского средства. Средство не хотело покидать пределов. И я сказала: все! хватит это терпеть! куплю новое колено!
Случившийся рядом товарищ сказал: ну как ты купишь-то. Этот товарищ иногда очень опаслив. Он сказал: ну купишь ты, и что дальше? Я сказала: наверное, коллега, я инженер, и уж несчастное колено засуну всеми концами в фитинги, чтобы им ни дна, ни покрышек. Товарищ сказал: ну, если ты хочешь. И добавил: хорёк. Это он так выражает симпатию к людям. Люди! Знайте, если кто-то вас вас называет хорьком, то этот человек вам, скорее всего, симпатизирует в душе.
И мы пошли в магазин сантехники. Я как инженер, и товарищ как подсобный рабочий.
Дайте нам колено, — смело обратилась я к продавцу.
А на сколько дюймов принимающая труба? — глумливо спросил продавец.
Продавец, идете к черту! — сказала я, — дайте мне простое колено, а то у меня израильским средством капает на голые ноги. И показала голые ноги, слегка присев в батмане.
Продавец прикрыл ненадолго глаза рукой, затем распахнул закрома подсобки и вытащил штук пять колен разных, не побоюсь этого слова, типоразмеров.
Выбирайте, — сказал он, чуя подвох. Мы с товарищем недолго посовещались и я выбрала самое дешевое. Чаще всего поступаю именно так.
Продавец хохотал нам вслед. Кажется, он предложил скидку на покупку следующего колена — пять проц. Мы отмахнулись от него, как от ребенка. Пришли домой. Я надела фартук с пышной оборкой и села под раковину, поместившись там плечом и левой грудью. Правая грудь дышала свободой. Так принято у французов.
Товарищ нервно закурил, пытаясь скрыть волнение. Через пять-семь минут два колена — старое и новое — грудой идентичных частей валялись подле меня. Я сиротливо орудуя больше языком по старинной привычке, смотрела на прореху в системе водоотведения, и ничто не могло мне помочь. Новое колено, дрянь синтетическая, не желало навинчиваться и вставляться. В одних местах оно было мало, в других — велико.
И тогда я сказала: не беда! Заменим прокладки в старом! И стала напряженно менять прокладки; забыла упомянуть, что новых прокладок не было с самого начала. В итоге я мученически, после десятка попыток, вернула старое колено (как я устала от этого слова) на место, и подставила под него ведро, чтобы израильским средством капало не на голые ноги, а в ведро. Хорошенькое голубое ведро.
А старое колено (все, это последний раз), кстати, ничего. Как-то там все заизвестковалось или я не знаю, что. Не течет, в общем. Чего и вам желаем. А израильского средства у меня осталась добрая горсть. Могу отдать в хорошие руки. Мне, думаю, уже не понадобится.