По словам вице-президента Гильдии издателей периодической печати Василия Гатова, традиционные медиа являются «редакционными моделями медиа», они обслуживают около 4,5 миллиарда человек. Нередакционные медиа — это медиаканалы, которые созданы любым иным способом – персональным коллективом, вирусным редактором. Охват — 10-12% населения. Но большинство медийных аналитиков сходятся во мнении — доминировать на рынке будут интернет-СМИ и мультиплатформенные СМИ. Александр Морозов, директор Центра медиаисследований УНИК, обозреватель Openspace.ru, поведал «Новой в Поволжье» о трудностях профессии медиааналитика, об особенностях приватизации государственных СМИ, о которой президент объявил в послании парламенту, а также о том, почему в России нет медиарынка.
— По версии вице-президента Yota Group Ильи Осколкова-Ценципера, в природе не существует никакого медиаанализа. Согласны ли Вы с данным утверждением?
— Илья Осколков-Ценципер – деятельный и знающий человек. Он много делает для того, чтобы в России по-новому осмыслялись медиа. Проблема в том, что словом «медиа-аналитика» сейчас называют три разных области знания и компетенций. Во-первых, это отраслевой анализ состояния медиарынка. Во-вторых, «дискурсивный анализ» медийных практик, который является частью теоретической и прикладной социологии. И, в-третьих, это то, чем занимается сам Ценципер как медиааналитик. Это изучение «нового медийного пространства», которое возникло в результате развития видео, новых, сетевых медиа, актуального искусства, дизайна и т.д. И по всем трем направлениям у нас есть довольно интересные медиааналитики. Отраслевые аналитики – Гатов, Вартанова, Мирошниченко, Качкаева и др. Медийный контент изучают авторы «Нового литературного обозрения», «Неприкосновенного запаса». А если вы откроете сайт «Теории&Практики», вы увидите много аналитических выступлений на темы новых медиа, дизайна и городского пространства. Причем они анализируются именно «синтетически» — как новая коммуникативная среда.
— Нужны ли обществу медиааналитики? И когда, по Вашему мнению, мы можем прогнозировать появление самостоятельной профессии – профессии медиааналитика?
— Нужны. Эта профессия уже есть. Правда, пока ей еще не учат. Нет учебной дисциплины. Но это сходно с политической аналитикой. Понятно, что политическая аналитика существует, с ней связаны определенные навыки. Эта специализация всегда будет востребована. Она – не массовая. Но это не значит, что ее нет. На рынке труда не требуется много реставраторов роялей. Но тем не менее – они требуются. Также дело обстоит и с медиааналитиками.
— Смогут ли в ближайшем будущем современные СМИ «выполнять свою главную миссию»? Или же пресса начнет постепенно «выбывать из процесса»?
— Это очень большая проблема. Политические теоретики – как справа, так и слева – особенно в последние 20 лет написали много убедительных текстов о том, что СМИ утрачивают свою «главную миссию». Этот критический взгляд направлен и на коммерциализацию СМИ, и на то, что они «управляемы», т.е. являются инструментом манипулирования. И, тем не менее, всю эту критику надо рассматривать как проявление способности человека к рефлексии, к переоценке, которая помогает ему в новых условиях отстоять базовые ценности. Да, идет борьба за то, чтобы сохранить общественную функцию СМИ, сохранить публичную сферу. На наших глазах произошла буквально «революция сетей». Публичное пространство расширилось. Теперь сети и традиционные СМИ составляют симбиоз. Появление «новых медиа», несомненно, осуществило какую-то «инъекцию свободы» в дряхлеющие классические СМИ. Иначе говоря, СМИ всегда будут сохранять свою общественную функцию, преодолевая собственные кризисы…
— Какие изменения в медиапространстве произойдут вследствие отречения Кремля от собственных СМИ?
— Кремль не контролирует сети, большую часть федеральных газет. Он удерживает контроль над федеральными каналами. Тот общественный процесс, который сейчас идет, должен привести не к тому, что «Кремль потеряет контроль», а к тому, что «Кремль изменится». Мы все хотим, чтобы вместо сакрализованного, закрытого Кремля с его башнями у нас в России появилась современная, открытая администрация. Не хуже, чем в североевропейских странах. Нам нужен такой Кремль, который сам является частью публичной политики. Смысл не в том, чтобы Кремль потерял контроль над СМИ, затем над армией, затем над АЭС… А в том, чтобы у Кремля возникло новое, современное самопонимание.
— Может ли решение о приватизации нарушить конституционное право граждан на получение информации?
— Нет. Будем считать, что миссия СМИ осуществляется (или не осуществляется) независимо от того, находятся ли они в частных руках или у государства. Коррумпированным может быть и то, и другое. И в то же время и там, и там – при наличии доброй воли и понимания базовых ценностей – может выполняться миссия СМИ. К чему приведет так называемая «приватизация», пока неясно. Например, можно предполагать, что администрации – выйдя юридически из состава учредителей СМИ – будут по-прежнему контролировать свой «пул» через частные фирмы-прокладки. Если они этого очень захотят. А могут этого и не делать. Понятно, что губернатор может обеспечить лояльность СМИ просто за счет добрых отношений с главным редактором или владельцем…
— По мнению экс-редактора интернет-издания Slon.ru Леонида Бершидского, в стране вряд ли найдется хотя бы одно печатное СМИ (принадлежащее властям), способное вызвать интерес рынка, но телеканалы наверняка будут интересны. Согласны ли Вы с данной точкой зрения?
— Да, согласен. Даже там, где удалось создать крепкие региональные газетные медиахолдинги – это слишком маленькие бизнесы, чтобы как-то влиять на рынок в целом. А телеканалы – это уже другое дело.
— По словам Константинова, то, что происходит сейчас в медийной среде, трудно назвать рынком. Согласны ли Вы с данным утверждением и в чем вы видите причины того, что в России нет рынка СМИ?
— Трудный вопрос. С одной стороны, рынок есть. С другой стороны, он несколько странный. Вот посмотрите, есть, скажем, рынок звукозаписи. Он совершенно варварский.
А вот, для примера, рынок гостиничных услуг в России – он последние годы развивается очень стремительными темпами. Рынок медиа сильно зависит от традиций, от брендов, которые стоят на рынке десятилетиями. У этих брендов сильная репутация. Рынок СМИ на самом деле очень консервативный. А у нас пока таких федеральных брендов единицы. То же и в региональных СМИ. При этом десятки медиапроектов умирают, даже имея неплохую репутацию. Вспомним: «Русский телеграф», «Сегодня», «Газета», «Русская жизнь» и т.д. и т.п. Главное, это беречь те бренды, которые сохранились с 90-х гг. Если они переживут «десятые годы», то, глядишь, и менее варварский рынок начнет свое формирование.
