Летняя суббота в городе хороша.

Хороша поливальная машина с тяжелыми струями воды, хороша мелкая белесая пыль вдоль бордюра, уже мокрая. Хороши таджикские народные женщины в национальных костюмах, подметающие праздный мусор на набережной.

Хороши мужчины с обнаженными торсами, раскатывающие на роликах, и даже те, которые вовсе нехороши — хороши тоже. Хороши земляки, не по-русски огромными семьями собирающиеся выезжать на лоно п(рироды). Хороши их смешные старинные одежды, будто бы хранимые специально для подобных случаев, все эти немыслимые трикотажные шорты, странные кофты и шляпы с полями.

Хорош асфальт традиционного цвета, он так упруго поддерживает шаг, хороши эти бензиновые радужные пятна, хорошо спеть что-нибудь в ритм. Или совсем не в ритм, но атмосферное: мы пойдем по полю с конем…

Хорошо улыбаться в ответ на недоуменные взгляды встречных прохожих. Мне хорошо, и я пою, а вам плохо, да? Очень жаль. Нет, правда.

Хороша культовая пивная «Дно». Ох, как хороша культовая пивная «Дно»! Расположенная непосредственно на Жигулевском пивзаводе, она знаменита свежесваренным пивом, и никогда, никогда не пустует.

Хороши вот эти два человека. Вот эти два мужчины очень хороши, в тренировочных штанах, коричневых пиджаках, один в роскошной панаме, другой так. Они заботливо пристроили в тени деревьев несколько пятилитровых баклажек с «жигулевским», на рекламной яркой газете разложили части сушеной рыбы, выпивают из чисто вымытых поллитровых банок:

— Что-то, Петр Константинович, чувствую себя последнее время не очень. Такие головные боли, просто дыхание перехватывает. И шею сложновато поворачивать. Уж даже подумываю, не гнойный ли у меня менингит?

— Перестаньте, Анатолий, ну что вы, право, это все давление, магнитные бури, солнечные протуберанцы… Наверняка вы метеозависимы, голубчик…

Моя мама резко континентальный климат, организовавшийся в нашей местности последние годы, называет советским. Он ей напоминает детство — жаркое лето, холодная зима. Мама радуется и одобряет суровые погодные условия, ей они более симпатичны, чем вялая постперестроечная оттепель ни о чем. Я прекрасно помню, летом проливались дожди, весной-осенью тоже, и обязательно на новый год. Нарядные граждане елки волокли вдоль по лужам, уныло переставляя мокрые ноги. И подснежников наверняка можно было обнаружить в ближайших лесах. И шубы дамы начали покупать с намеком на сезоны дождей — из нутрии и других водоплавающих.

Сегодня в девять утра уже тридцать градусов, а днем будет сорок. Вчера я много проходила по улицам пешком. Смотрела с удовольствием на людей.Все таскают с собой минеральную воду, жадно пьют ее и плещут на фрагменты тела. Культурные женщины вооружаются пульверизаторами и орошают румяные лица. Пиво не успевает охладиться и продается тепловатым. Нарядные граждане ругают тепловатое пиво, но в надежде глотают.

Покупала на рынке квас. Невероятной полноты продавщица без всякого ненужного стеснения сняла огромную трикотажную футболку, хорошенько намочила ее в жестяном ведре, надела мокрую. С новыми силами принялась разливать мне три литра. «Эка жарынь!» — сказала красивым низким голосом.

На центральной улице работают два фонтана, и они буквально перенаселены. Голые загорелые дети визжат и брызгаются. Тонкие девушки садятся на разогретый гранитный парапет и медленно сползают внутрь, в прохладную воду, юбки полощутся, на губах проступают счастливые улыбки.

Я немного затрудняюсь спать при высоких температурах, но это даже выгодно. Ночью я дополнительно работаю, а также убираюсь. Например, вчера написала и отправила редакторам два текста, вымыла пол во всей квартире, вычистила унитазы-ванные и натерла зеркала. Хотела приготовить еды, но для окрошки не хватало важнейшего ингредиента — колбасы. Пришлось отложить. Читала «Театр» Моэма, в миллионный раз.

Такие вот развлечения. Мне кажется, что я на курорте. А в пять утра забавно выходить на улицу и купаться в реке. Правда, я не купаюсь в реке, но гуляю по пляжу, перешагиваю через волны. Потом взбираюсь наверх, долго отряхиваю ноги от песка и ни о чем не думаю.