В Тольятти прошел второй этап всероссийского конкурса ТЭФИ среди региональных телекомпаний. Впервые в истории мероприятия проходили не в столице субъекта федерации – Самару оставили за бортом, выбрав местом локации корпуса ТГУ, тольяттинского универа.
Тольятти – место жительства людей с большими проблемами, былая столица советского автопрома, нынешний город с уверенно победившей безработицей. И вот такое дело, ТЭФИ-регион; таксисты брали бы вдвое больше, только кто же им даст.
Праздник!
В начале семидесятых годов прошлого века Маршалл Маклюэн, канадский философ, написал книгу. Она называлась «Понимание медиа» и стала одним из первых исследований в области средств массовой информации. Маклюэн, в частности, утверждал, что когда телевизоры появятся в каждом доме и чуть не в каждой комнате, то исчезнут все диалекты и местные говоры, и люди будут говорить на усредненном английском языке. Ничего такого не случилось, но с телевидением что-то пошло не так, так думают веселые тольяттинские студенты в униформенных жилетах поверх верхних одежд. У студентов в руках таблички: «Кафе». Студентов выставили указывать дорогу участникам конкурса, потому что время обедать. Начало ноября, но снегу уже по щиколотку, и продолжает идти. Меж корпусами ТГУ припаркованы машины по уши в снегу, ивы всё еще с зелеными узкими листьями прогнулись максимально низко, километрах в трех течет Волга, реки не видно, но она точно есть.
«Ты вот когда телевизор последний раз смотрела?» — спрашивает высокий лохматый юноша хорошенькую, как картинку, девочку.
«Вчера», — говорит девочка. Лохматый юношат не удовлетворен ответом. Он хочет подтверждения своей идее, что телевизор смотрят только люди старше семидесяти.
«Ну, что ты там смотрела», — тянет он.
«Беременна в шестнадцать, — говорит девочка, — не представляешь, такой сюжет, мне просто сердце разорвал. Там десятиклассницу мать отправила в деревню к бабке, чтобы скрыть всё это дело, а бабка её спать в чулан какой-то укладывала, холодный, и она грелась собаками».
«А кошками?» — нетолерантно ухмыляется лохматый юноша, успевая инструктировать по поводу маршрута в кафе и выбора блюд. Оказывается, сегодня есть настоящий греческий салат, с оливками и сыром фета, юноша очень рекомендует.
В конкурсе приняли участие более ста человек со всей страны, мастер-классы провели монстры отечественного ТВ: Игорь Угольников, Александр Любимов и Антон Привольнов.
К бравой даме с бейджем участника подбегает взволнованная девушка и тараторит: «Звонил священник, ну тот самый священник, с которым мы делали сюжет в вечерних новостях, и сказал, что хочет, хочет! Хочет участвовать в программе о корневых проблемах русского православия!»
«У тебя всё получится, даже православие», — твердо говорит дама, девушка с удовольствием краснеет. О корневых проблемах русского православия думать не хочется. Хочется просто наблюдать. Смотреть вокруг, как в телевизор. Переключая каналы.
Вот актовый зал, где всё происходит. Игорь Угольников рассказывает: «Это была пятая или шестая программа, когда Советский Союз уже заканчивался, и вокруг говорили, что гимн СССР больше не актуален и нужен новый российский гимн, и мы придумали проститься с гимном. Когда я пригласил звезд нашего рока принять участие в записи, только двое отказались – Градский и Макаревич, да и то потом извинились. Они посчитали сначала, что я, в свойственной мне циничной манере буду глумиться над гимном, но никто не глумился. Наоборот, мы хотели показать, как можно тепло, с улыбкой, проститься с прошлым, ни в коем случае не издеваясь над ним. Мы вообще с вами будем говорить о том, что всё можно делать с улыбкой и интересно»
Сюжет на экране: гимн СССР исполняют по строчке звезды российского рока, причем все четыре куплета. Зрители, редко кто старше 25 лет, нерешительно улыбаются. Но есть, есть люди, что не знают новейшего текста гимна (например, я), они всегда мысленно подпевают про «слааавьсяааа отечество нашеээээ свободное дружбы народов надежный оплот».
Угольников продолжает: «Все понимали, что классического советского телевидения больше не будет, а каким станет новое телевидение, никто еще не знал, и мы пытались импровизировать, подчас – крайне остро. Название программы «Оба-на» родилось очень быстро, мы с моим другом, Женей Воскресенским, когда удачно шутили, восклицали так: оба-на! Придумав это программу, мы делали ее три года подряд и нащупали то, что будет интересно зрителю, прежде всего — молодому. Нащупали, сделали и проложили тем самым путь другим артистам».
«Например, Камеди Клаб», – говорят хором две девушки в ярких пиджачках и смеются.
На экране сюжет – похороны еды. Один из знаменитых выпусков «Оба-на». Улица Тверская в траурном убранстве. Москва прощается с едой. 1990 год, почти не было продуктов и всё время хоронили руководителей партии, генеральные секретари. По задумке авторов финал «похорон еды» должен был произойти на Красной площади, где солдаты бы бросали пустые поддоны из-под хлеба к стенам мавзолея, как на параде победы поверженные вражеские знамена, но на Красной площади съёмок не разрешили.
«Все было очень серьезно, перекрыли улицы, у меня в руках была рация, и в како-то момент я должен был дать команду: мотор, и я подумал, что в этот миг моя жизнь полностью изменится, станет другой, я буду заниматься телевидением, я буду говорить: мотор. И так и произошло, я теперь говорю «мотор» чуть не каждый день и очень этому рад», — говорит Угольников.
Сюжет на экране — табачный киоск, большая очередь, стоит много людей, в том числе и пожилых, проходят в окошечку, кладут в окошечко рубль, оттуда высовывается рука продавца с зажатой между пальцев сигаретой и дает затянуться.
«Это была не политическая, но гражданская сатира. Мы упивались вседозволенностью. Ночью писали сценарии, а утром уже снимали. Эпическое время, и именно тогда родилось новое телевидение, — говорит Угольников. — Раньше для меня глазок телекамеры был просто глазком телекамеры, на который не обращаешь внимания, а теперь у меня есть полное ощущение, и это натренированное ощущение, что там, за объективом, на меня смотрит десять миллионов человек, и я перед ними ответственен за то, что делаю. С одной стороны – ответственность, с другой – жуткий внутренний драйв».
Волонтеры проекта пополняют запасы чая в пакетиках и растворимого кофе. В титане плещется кипяток. Разложено печенье и шоколад. Стараясь не нарушать процесса, в зале пробираются освободившиеся от занятий студенты. Стоят, слушают, не торопятся уходить.
«Ты когда последний раз смотрела телевизор?» — спрашивает красивая блондинка красивую брюнетку в меховом жилете.
«На прошлый новый год, — мгновенно отвечает брюнетка, — меня мама каждый раз принуждает к просмотру этого их фильма про иронию судьбу, и чтобы со всей страной». Блондинка закатывает глаза. В руках у нее аккуратный розовый тубус. Алюминиевый, лёгкий, очень удобный.
«Телевидение и кино сохраняет изображение и люди остаются вместе с нами, как навсегда остались с нами Андрей Миронов, Аркадий Райкин, вообще двадцатый век хорошо уже только потому, что подарил нам такую возможность», — говорит Угольников. — Поначалу я совершал жуткие ошибки. Был момент в мае 1997 года, когда я страшно налажал в программе «Добрый вечер», она шла в прямом эфире, моим партнером был Левон Оганезов, старший товарищ, он сидел за роялем, подбрасывал мне реплики, и вот я страшно налажал. Что-то случилось с суфлером, технические неполадки в аппаратной, и вот у меня повисла реприза, которую мы придумывали чуть не два месяца, что-то там про весну, май, в лесу распускаются цветочки, а у девчонок становятся короче юбчонки, и я никак не могу выйти на эту репризу, забыл. Говорю: в лесу распускаются цветочки, у девчонок становятся короче юбчонки в этих лесах, и Левон Саркисович, желая мне помочь, говорит: эх, Игоряша, взять бы свое старое ружьишко да в эти леса! Я говорю: Левон Саркисович, вы бы со своим обрезом не очень выступали».
Общий смех.
Работы участников конкурса оценивали эксперты тематического направления «Просветительское и развлекательное телевещание» – Иван Поморин, Леонид Млечин, Александр Архангельский, Александр Любимов, Оксана Барковская, Антон Привольнов и Марина Жигалова. По мнению членов жюри, основная ошибка конкурсантов – путаница в номинациях. Не отличают конкурсанты просветительские программы от публицистических, а также часто неискренни.
В одиннадцати номинациях были выбраны победители, которые продолжат борьбу за статуэтку золотого Орфея на заключительном этапе конкурса – в Уфе.
«Когда ты последний раз смотрел телевизор?» — вопрос дня задает девушка с длинной-предлинной косой. Она почти касается подколенной ямки. Прекрасное, редкое зрелище. «Мммм, — невнятно отзывается спутник девушки в клетчатой рубашке, — олимпиаду вроде смотрел, которая в Сочи, а что?»
«Да просто телевидение давно мертво», — говорит обладательница роскошной косы и нисколько не жалеет о сказанном.
Маршалл Маклюэн насчет диалектов ошибся, но зато подарил человечеству прекрасную фразу. Основная его идея заключалась в том, что средство массовой информации влияет на общество не содержанием (контентом), а самим фактом своего существования. Маклюэн сформулировал знаменитого высказывание: «The Medium is the Message» – «средство передачи сообщения само является сообщением», «посланник и есть сообщение», «форма и есть содержание», продолжать можно долго. Автор и есть программа, режиссер и есть фильм, актёр и есть роль, диктор и есть новость, журналист – это его текст. Какой бы канал передачи информации не выбрал талантливый человек, он будет услышан. Рано праздновать смерть телевидения. Населить его снова даровитыми энтузиастами – вот задача. Хочется верить, что решить ее помогают мероприятия вроде ТЭФИ-регион. Мотор, что ли.
фото ТГУ
