19 марта 1906 года император Николай II своим высочайшим указом повелел включить в классификацию судов военного флота новый разряд кораблей – подводные лодки. Так появился в России подводный флот.
Подводники всегда считались особенными людьми. Есть даже такая легенда, что когда Николаю II сообщили, что только что рожденные им подводники просят очень высокое себе жалование, он ответил: «Дайте сколько просят. Эти либо сгорят, либо утонут».
Да, смерть всегда рядом с подводниками, и прав был царь – тонули, подрывались на минах, проваливались на глубину, горели заживо.
Но флот все равно был. Это какое-то торжество жизни, что ли – как не дави, а они все равно выдерживают.
Подводные лодки очень сложный организм. Это даже не механизм, а именно организм – до того она кажется живой. И каждое утро при встрече хлопаешь ее по рубке, как близкое тебе существо: «Здравствуй, железо!» – и чувствуешь, что железо то теплое. Даже на морозе и на ветру.
А когда уже ничего не помогает, начинаешь молиться, хотя не знаешь ни одного слова, ни одной молитвы, но все равно говоришь: «Господи, только пронеси, и я изменюсь, я стану лучше, вот увидишь!» – и часто после этого
все получается, успокаиваешься и все у тебя получается – просто чудеса какие-то.
И, конечно же, взаимовыручка. У нас друг за друга пойдут в огонь, в воду, и офицер всегда пойдет спасать матроса, потому что матросы для офицера, что дети – живем рядом и нужно заботиться, осматривать, расспрашивать – что ел, как спал. И так каждый день – только забота, только воспитание, только личным примером и тренировки, тренировки до умопомрачения, до автоматизма.
Автоматизм помогает выжить. Он не дает возникнуть панике.
Паника – самая страшная штука на корабле. Люди перестают быть людьми, бегут, опрокидывают, давят друг друга. Панику надо остановить. Хоть ценой собственной жизни. Лом в руки, и с ломом на бегущих. Хлещешь по спинам, а они не чувствуют боли. Это страшно, но другого выхода нет.
Прекратил панику – все очнулись, ни одного синяка.
В отсеке всегда есть человек, который прекращает панику. Часто она даже не успевает возникнуть, потому что он – тот человек – всегда находится. Он знает что делать, он отдает команды, он – старший в отсеке, и все ему подчинены. И он спасает людей и корабль.
Всегда есть тот, кто спасает и людей, и корабль.
Как это было на «К-8», на Комсомольце», на «Курске», на многих других кораблях.
Как это было недавно на «Нерпе». Командир корабля капитан 1 ранга Лаврентьев и механик из сдаточной команды спасли людей. Как только отрава пошла в отсеки немедленно была дана команды на всплытие, и механик из сдаточной команды успел всплыть. Потом он потерял сознание, но сначала он успел продуть балласт и всплыть.
И сейчас же включили вентилирование отсеков в атмосферу – действие, запрещенное на тот момент РБЖ (Руководство по борьбе за живучесть).
Они еще не знали, что случилось, действовали инстинктивно.
И инстинкт не подвел – спасли людей и корабль.
Правда, не всех. Море взяло двадцать бесценных жизней.
Море всегда берет свою долю.
Лаврентьева и матроса Гробова потом отдадут под суд, и никого не будут интересовать истинные убийцы людей – те, кто вместо фреона закачал в систему отраву. Потом и Лаврентьева и Гробова оправдает суд присяжных, но дамоклов меч над ними все равно повиснет – Верховный суд может отменить приговор – и все начнется с самого начала.
Вот такая у подводника жизнь – он сражается за людей и корабль, но всегда найдутся те, кто решит, что он не так сражался, как должен был.
Сейчас хотят снять с должности капитана 1 ранга Кораблева, командира 31 дивизии АПЛ Северного флота. Он, в обстановке совершеннейшего разлада с межпоходовыми ремонтами, сумел организовать непрерывное несение кораблями боевой службы, и он же возглавил тушение горящую в доке лодку «Екатеринбург». И теперь его снимают с должности, потому что всегда есть те, кто делает дело, и те, кто только и делает, что проверят – так ли ты сделал свое дело. Это их главная обязанность – проверять, следить, карать.
И еще есть приказ об увольнении в запас капитана 1 ранга Кирика.
Он встал на защиту интересов государства, и это же государство его теперь гонит со службы.
Подводники – сколько же раз государство, которое вы защищаете, гнало вас со службы, и как при этом не вспомнить, например, судьбу Маринеско?
А сколько еще их было – никому неизвестных, которые просто честно исполняли свой долг, и которых государство бросило на произвол судьбы?
