ЭКОТУР

Знаете ли вы, как отличить водяного ужа от гадюки? Нужно заглянуть ему в глаза: у ужа зрачки круглые, а у гадюки – вертикальные. Не знаю почему, но именно этот факт крепче всего засел у меня в памяти из всего, что я услышала и увидела за три дня «Экотура-2013» для журналистов и блогеров, который состоялся в Самарской области в рамках благотворительной программы «Бизнес для экологии» при поддержке предприятий «Тольяттикаучук» и «Тольяттисинтез» (холдинг СИБУР), ОАО «КуйбышевАзот».

На самом деле тур 28 журналистов и блогеров, включавший в себя посещение Института экологии Волжского бассейна Российской Академии наук (вы знали, что такой есть у нас в Тольятти?), Жигулёвского заповедника и единственного в России плавучего рыбоводного завода (вот про него вы точно не знали!), не был похож на передачу «В мире животных». Разве что слегка.

Главной темой экотура (третьего по счёту) в этом году была ВОДА. Поэтому первым делом пишущей братии организовали знакомство с Институтом экологии Волжского бассейна РАН. Как стало понятно из вступительного слова его директора, члена-корреспондента РАН, доктора биологических наук, профессора, заслуженного деятеля науки РФ Геннадия Самуиловича Розенберга, учёным сегодня очень трудно заниматься своим прямым делом – изучать фундаментальные законы природы вообще и экологию Волжского бассейна в частности.

И не только потому, что госфинансирования едва хватает на зарплату и коммуналку. Например, группе экотоксикологии, изучающей ядовитых змей, на экспедиции в этом году выделили 50 тысяч рублей – этого хватило только на ремонт экспедиционного уазика, в то время как собранного ею змеиного яда хватило бы на то, чтобы всю страну от ревматизма вылечить. Но и это мелочи по сравнению с тем, что само существование в России фундаментальной, академической науки – под угрозой исчезновения. Если Госдума примет по осени инновационный закон о науке, учёных самих можно будет в Красную книгу заносить – как вымирающий вид. Потому что, судя по всему, ни депутаты, ни государство не понимают, зачем нам вообще нужна российская наука.

Мы, журналисты, этот вопрос задавали учёным в лоб – чтоб объяснили нам простым языком, зачем они нужны. Так объяснили, чтобы было понятно, скажем, простому честному обывателю, из налогов которого им зарплату платят. Что он, учёный, здесь такого важного изучает в своих пробирках? Чем он, как говорил поэт, матери-истории ценен? Учёные, конечно, словечка в простоте не скажут, даже подорожник норовят по-латыни обозвать, но мы всё-таки кое-что поняли.

Знаете ли вы, что 90% рыбы в Волге рождается с уродствами? Вам это ни о чём не говорит? А учёным говорит. Можно даже сказать – кричит: о том, что Волга уже не та.

Или не то, чем кажется. Даже если она не затянута мазутной плёнкой, как в 80-е годы, в волжской воде предостаточно невидимых невооруженному глазу токсичных веществ, влияющих на генетическую систему рыб. И не только рыб. Волжский бассейн – это не только сама Волга с населяющими её организмами. Это и берега, на которых живём мы с вами и миллионы представителей поволжской флоры и фауны. Тот же подорожник, например. Изменения в его клеточной структуре под влиянием меняющейся окружающей среды о многом говорят учёным. Ну и что, скажете вы. Что мне этот подорожник – пусть себе мутирует, я ж его не ем. А вот сейчас – внимание! – задумайтесь: то, что влияет на клетки подорожника, в это же самое время влияет и на ваши клетки, только не так заметно (вас же никто не препарирует).

Или вот, скажем, цветение воды. Обращали ли вы внимание на то, что Волга цветёт как никогда? А это, оказывается, симптом её нездоровья – как сыпь на коже. Но вы, в отличие от Волги, можете к врачу сходить со своей сыпью – и он вам скажет, что вам нужно перестать употреблять, чтобы не чесаться. А Волге как быть? Ей как перестать «употреблять» внутрь тяжёлые металлы, фосфаты и прочие неродные вещества, чтобы не «чесаться»? Кто о ней позаботится?

Как это ни парадоксально, но проблемами «болезни» Волги озабочены не только учёные-экологи, но и предприятия, чья производственная деятельностью во многом эту «чесотку» и вызывает – «Тольяттикаучук» и «Тольяттисинтез» (холдинг СИБУР), ОАО «КуйбышевАзот». Хотя на предприятиях есть мощные очистные сооружения (правда, показать их журналистам смогли только на картинках – закрытый объект), технология очистки на них ещё несовершенна, и некоторые вещества в полном объёме пока нейтрализовать не удаётся. Тем более что заводы СИБУРа принимают и очищают ещё и содержимое городской канализации Автограда, а это, простите, не только органика, но и бытовая химия. Впрочем, и небытовая тоже – чего только не сливают в канализацию! Но крупные предприятия, знающие об этой проблеме и имеющие средства на содержание и модернизацию очистных сооружений, хотя бы работают над снижением своего негативного воздействия на окружающую среду. А сколько ущерба наносит Волге средний и малый бизнес, никто не считает. Вот, например, стоки ливневой канализации Центрального района Тольятти сливаются в Волгу напрямую – а там каких только предприятий нет! «КуйбышевАзот», правда, запланировал строительство очистных сооружений, которые будут принимать ливневые стоки северного промузла и части Центрального района – но пройдёт ещё несколько лет, пока их построят и введут в эксплуатацию.

А пока приходится населять Волгу, которая ещё в прошлом веке кормила всю Россию, искусственным путём – выращивая рыбу на рыбоводном заводе «Средневолжрыбвод». Когда журналистов и блогеров познакомила с этим уникальным предприятием его директор Елена Геннадьевна Мороз, там как раз подращивали молодь стерляди. Сотни тысяч юных стерлядок выпускают каждое лето в Волгу. Сколько их выживает? Никто не считает. Некому. У завода есть средства (федеральные) только на то, чтобы закупать в Астрахани икру (по 1,30 руб. штука), оплодотворять её молоками выловленных в местных водах производителей, выращивать мальков и выпускать в Волгу. Следить за их дальнейшей судьбой денег нет. Да и зачем, скажет обыватель, какая разница – будет в Волге жить стерлядь или бычок? Зачем вообще бюджетные деньги транжирить на разведение рыб, изучение змей, расчистку родников, охрану от отдыхающих заповедного острова, где гнездятся редкие птицы – орланы-белохвосты и растёт эндемик, занесённый в Красную книгу, – волжская гвоздика?

Как объяснить обывателю, что такое экология и почему государство должно тратить на неё деньги, которых и так не хватает – на нормальное образование, здравоохранение и прочие социальные программы? Как объяснить государству, что наука – это один из важнейших столпов государственности и национальной безопасности? Как объяснить бизнесу, что за сегодняшнее пренебрежение к экологии будут расплачиваться и их дети тоже, как бы далеко они ни уехали от места, где нагадили их отцы? Как объяснить людям, что «охранять природу» должен не кто-то от них, а они сами должны сознательно заботиться о том, чтобы не жить на помойке?

Эти вопросы приходили мне в голову все три дня экотура. И не просто приходили – отравляли всё удовольствие от пребывания в красивейших местах Самарской Луки и общения с умнейшими людьми – учёными-экологами. Потому что во многом знании много печали – это ещё в Библии сказано. Я теперь много знаю такого, что меня печалит. Наверное, поэтому большинство наших сограждан предпочитают не знать. Печальнее всего, что не знать предпочитает и государство.

А отравляли потому, что, положа руку на сердце, я тоже обыватель, который о проблемах экологии задумывается, прямо скажем, нечасто. Да, я не кидаю пластиковые бутылки в Волгу. Но я стираю бельё стиральными порошками с фосфатами, которые уносятся в городскую канализацию и благополучно сливаются в Волгу, потому что их ни одна существующая система очистки пока не берёт.

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.