23 сентября началось запланированное сокращение 2 200 руководителей, специалистов и служащих «АвтоВАЗа». Сокращения пройдут до конца 2014 года, после чего нормативная численность РСиС должна составить 11 000 человек. До начала сентября «АвтоВАЗ» досрочно выполнил план сокращения рабочих, предложив последним соглашение сторон с выплатой компенсаций. На предприятии в настоящее время трудятся 42 350 рабочих, в конце 2013 года их число составляло 65 900 человек.
«Вижу тебя», — хищно говорит в трубку мой однокашник, пока еще служащий АвтоВАЗ. Стою на площади перед автовокзалом в Тольятти. 23 сентября идет полным ходом, и я только что высадилась из автобуса, который плюхал несчастные девяносто километров два с половиной часа – конец рабочего дня, пробки здесь, пробки там. Два с половиной часа сидевшая рядом со мной женщина рассказывала, что с утра ездила в Самару, в Вознесенский храм, потому что очень верит тамошней иконе Николы-угодника. Очень этот Никола-угодник помогает в делах, на него можно рассчитывать, и вот женщина поехала просить Николу за мужа – чтобы его не уволили сегодня. Мужу 57 лет, и новой работы он не найдет. Кому сдался инженер предпенсионного возраста, тридцать лет пропахавший в отделе функциональных испытаний электроники? Никому, сама себе отвечает женщина. И вот она поехала к Николе-угоднику, а потом для верности поставила еще свечу к иконе «Успокоение злых сердец». Ей с самого начала не нравился этот швед, гооврит она про генерального автозаводского директора Бу Андерссона, он чужой в городе, и стремится выдоить из предприятия все, что можно, а потом умчит в свои Скандинавии.
Однокашник с противоположной стороны улицы мигает фарами и подает сигналы из нутра своего автомобиля, не ВАЗовского производства. Это верхнее руководство принудили пересесть на продукцию собственного предприятия, а моего однокашника не принудили. Пару дней назад он позвонил мне и сказал, что я обязана приехать и посмотреть, как изменилось настроение в Тольятти. «Ты последний раз когда была, — сказал однокашник, — в мае, в июне? Все еще было ничего. Весной вообще казалось, что даже к лучшему. А сейчас — революционные настроения, вот увидишь».
Я увидела.
Молодые люди с хохотом зачитывают друг другу официальную статью про «Кросс наций -2014», состоявшийся в минувшие выходные. В официальной статье говорится о девяти тысячах счастливых студентов, вышедших как один на беговую дорожку. Молодые люди давятся смехом. И их, и всех остальных учащихся школ, колледжей и вузов, обязали принять участие в забеге, причем большинство пришло к назначенному месту вовсе без спортивной формы, и дистанцию преодолело шагом. «Меня потом мать чуть до смерти не запилила, — говорит один, — им на заводе сказали, что если не проявлять лояльность, то и нечего ждать лояльности к себе. Прикинь, всерьез считает, что если бы я лучше бежал, то отца точно бы не сократили».
Женщина в небольшой очереди за кофе как из огня хватает телефон. «Юля, ну как? Пока тихо?» — нажимает отбой. Переведя дух, многословно объясняет спутнице, что дочери ипотеку еще пятнадцать лет выплачивать, и как это делать без стабильной зарплаты, не очень понятно.
«За неделю подожгли пять автомобилей,- рассказывает мне однокашник. — У нас, конечно, всегда их жгут — отголоски девяностых. Но чтобы каждый день! Давно такого не было. Потому что боятся. Люди, когда боятся, они агрессивные».
Явка на выборы в Тольятти была самой низкой по области, хоть двери подъездов пестрели объявлениями о распродажах на избирательных участках дешевых сезонных овощей. «Картофель на зиму запас? Моркови, лука про запас?» — в стихах вопрошали тольяттинцев неизвестные авторы. С закупками на зиму у горожан как-то не ладится в этом году.
«Деньги боятся тратить, — говорит мой однокашник, — потому что неизвестно, кто останется, а кого — туда. Какой тут картофель. В Тимофеевке двух хохлов побили — ну, беженцев. С криками: самим работать негде. Скажешь, суки мы? Клянусь, я такого вообще не помню. Ну, Комаров тоже сокращал. Но гораздо мягче, и как-то все нормально пережили. А тут просто метлой метут. Напалмом выжигают. Целыми отделами сокращают».
Я вижу перемены. Однокашник боится. Весной он был бодр, настроен оптимистично и рад переменам. Сейчас он переменам не рад. В попытках сделать АвтоВАЗ если не прибыльным, то хотя бы менее убыточным предприятием, Бу Адерссон, эффективный менеджер, действует жестко. Оптимизация по-андерссоновск