На Грушинский фестиваль отправились большой компанией. Мы каждый год стараемся выбираться, все-таки видимся только раз-два в году. В этот раз на фестивале народа мало – всего-то двадцать тысяч на поляне. В другом месте (Грушинский, как известно, поделился) собралось примерно столько же. Конечно, с коммерческой точки зрения (в иные годы на нем собиралось сто семьдесят тысяч) одна сплошная неудача, но с точки зрения творчества, песни, все же «малым»
числом лучше – и песни лучше и поет их народ душевней. То, что я услышал – песни, посвященные Высоцкому, и просто песни на площадках, мне понравилось.
Да и основной концерт понравился всем, а про то, что пьяных не очень много и
мусор нигде не валяется – и говорить нечего.
На этот фестиваль мы пришли на небольшом кораблике. Вечером Сережа
Курт-Аджиев, что входит в число главных исполнителей праздничных возгласов на
нашем пароходике, должен был встретиться с мэром Самары Дмитрием Азаровым, и
мы с Людой Котовой отправились проводить его к нам на суденышко. С первого
захода нас не пропустила охрана в дом, где разместился мэр, потому как по
внешнему виду мы шантрапа, но со второго раза получилось.
Люда успела сказать мэру, что я писатель и из Петербурга. Пока шли, Дмитрий
Игоревич задал несколько вопросов. Как я понял, первые были заданы из
вежливости: как там Валентина Ивановна? Я ответил, что, скорее всего,
Валентина Ивановна чувствует себя неплохо.
– А кого вы видите новым мэром? – спросил меня он уже с некоторым интересом.
– А кого бы ни назначили, от ненависти не уйти.
– От ненависти?
– Ну, да.
А потом я сказал, что ненависть – это же субстанция, не зависящая от того,
найдут ли на кого-то компрометирующий материал или не найдут. Ненависть – это
совокупный итог – в итоге будет ненависть.
– Почему? – я начал интересовать мэра.
– Потому что никто не работает ради памяти и любви. Все работают ради дорог,
асфальта, инвестиций и всего такого прочего. Не слышал ни от одного руководителя, что он работает ради любви, почета и памяти народной. Люди это чувствуют.
И им не нужно никаких других обвинений – в коррупции, например. Нет
любви – нет памяти. А на пустующее место придет сначала ненависть, потом –
забвение.
– Но были же Собчак, Яковлев.
– Были. О чем, в отдельных случаях, свидетельствуют доски. Они были, ушли, а
ненависть никуда не делась. Следующий ее испьет. И этому не видно конца.
Академик Лихачев как-то сказал: «Оставьте Петербургу его небо и камни. Тут даже кирпичи помнят Пушкина».
В центре Петербурга сносят здание. Потом обещают построить точно такое же, но
потом, глядя на него, готовое, тебя не оставит чувство подмены. Инвестиции?
Конечно. Бизнес? Безусловно. А вот люди чувствуют себя вот этими камнями, что
ради бизнеса и инвестиций вывезут на свалку, потому что в городе должно быть
удобно жить. Кому? Кому-то.
А еще мы говорили с мэром о державности, о государственности, об охране
границ.
Всего понемножку.
Вскоре мы дошли, все с мэром познакомились, посидели, поговорили, обменялись
идеями, почитали вслух прозу. Заслуженный артист Александр Амелин хорошо
читает – невозможно не рассмеяться, хоть и знаешь все это, читалось множество
раз.
Неожиданные речи, употребление слов с умом, что, прежде всего, можно отнести к
Дмитрию Муратову и Саше Новикову, а еще – к Юле Илларионовой – «золотеющему перу Самары», немного вина, немного шашлыка.
Ум не очень вяжется с шашлыком, но у Володи Колосова совместить получается, а генерал Ильметов никогда не мешает разговору – он обучен искусству внимать.
А адвокаты из «Агоры» – Ирина и Павел – смущаются, когда их называют лучшими
на свете. Замечательные журналистские перья Самары вкупе с иными перьями –
из Петербурга и Москвы – слушают мэра Самары, а думают о своем.
Хорошо на Волге – можно думать о своем, а можно и вообще не думать, Волга все
равно старше, ей все равно.
Потом мэр засобирался – ему надо вручать призы, и все вместе с ним
засобирались на гору, на большой концерт. Кораблик пустеет.
Жаль, что Грушинский быстро кончается.
Этот фестиваль в Мастрюках уже не имеет права, да и не назывался Грушинским…
Понятно, что народ ещё долго будет называть как привычнее…