Почти детективная история

Почти детективная история началась классически: ничто не предвещало загадочного сплетения странных событий, а напротив — воскресным вечером я разместила в своем блоге короткую запись о том, как гуляла с членами семьи вдоль по площади Славы и рассматривала новый для города памятник Петру и Февронии. Памятник был торжественно открыт в начале июля, как и положено. Я объясню:

День Петра и Февронии — православный праздник, с 2008 года восстановлен в России на официальном уровне как «День семьи, любви и верности». Отмечается

8 июля.

Пётр и Феврония — православные покровители семьи и брака, чей супружеский союз считается образцом христианского брака.

Святые, канонизированы Русской православной церковью в 1547 году. Вскоре после канонизации была составлена известная «Повесть о Петре и Февронии Муромских».

В 2008 году в средствах массовой информации много говорили о том, что 8 июля вся Россия будет праздновать национальный «День всех влюбленных», который в дореволюционный период якобы отмечался весьма широко — было принято посещать храмы, где молодые люди просили о любви, а люди постарше — о семейном согласии. День Петра и Февронии считался якобы счастливым для заключения брака. Моя мама, например, сразу подметила некоторое несоответствие дат. «8 июля, — сказала едко мама, — приходится на Петровский пост. На Руси в пост не венчали. Для каких это таких браков считался счастливым этот день?».

Но средства массовой информации не сдавались. Они яростно доказывали, что нужно возрождать духовные традиции, а не жить по западной мерке, глупо подсчитывая бумажные сердечки в чуждый православным канонам день 14 февраля. Средства массовой информации призывали граждан России перенести День св. Валентина на летний период, что гораздо удобнее по многим причинам. Во-первых, летом теплее. Вся эта кампания выглядела вполне безумно и в общем-то — в духе страны.

Но ничего такого я в блоге не писала, а написала вот что:

«Сегодня, наконец, добрались с мамой и тщательно осмотрели новый памятник Петру и Февронье. Пока мы тщательно осматривали памятник, на его фоне фотографировались туристы и просто многодетные семьи. Дети, отбившиеся от рук родителей, пытались отковырять мраморные шары, по краям украшающие скульптурную композицию. Родители бегло пороли их и возвращали по местам. Я заметила, как одна старая дама в узкой юбке и многих кольцах тихо отошла, спряталась в тени Петра и приготовилась покурить, но ее поймали молодые родственники и нежно поволокли в кадр. Все дышало привольем.

Мы с мамой подышали привольем тоже, и еще вслух прочитали историю про плавание Петра с Февроньей по реке Оке, когда они черпали воду и ласково говорили друг другу: вода в реке одинакова, что с левого борта, что с правого. Это как любовь, — говорили они еще ласковее, — если любишь женщину, то совершенно все равно, как она выглядит и другие нюансы, как то: возраст, образование и доход на душу населения.

После этого мне немедленно захотелось сфотографироваться на фоне памятника, но мама — строгая женщина, она бы сразу дала мне пинка».

Такой совершенно незамысловатый и далекий от чего бы то ни было вообще текст вызвал неожиданно бурную реакцию у аудитории.

Люди писали: «Вообще-то этот апокриф так звучит: когда Феврония уже была замужем за князем Петром, князь сел с ней в лодку и отплыл по Оке. В одной лодке с Февронией ехал человек, который жадно на неё смотрел. Тут Феврония предложила своему спутнику зачерпнуть воды из реки, то с правого борта лодки, то с левого.

— Одинаковая вода? Или с одной стороны слаще?

— Одинаковая вода, — ответил мужчина.

— Так и естество женское одинаково. Почему же ты про свою жену забыл, а о чужой помышляешь?

Так что это не про любовь, а про секс было сказано, извините. Насчет любви даже праведники понимали: на нее о-о-очень много всего влияет, от внешнего вида до внутреннего содержания».

И еще: «Петр тот еще был молодец! Пообещал жениться, если Февронья исцелит его от проказы, она его исцелила, а он жениться передумал. И только после рецидива проказы согласился».

И еще: «Про парочку эту помню еще, что они умерли вместе. Причем она что-то там вышивала, дошила, а потом пошла, легла к мужу и умерла».

Или так: «Читаю и плачу. Все преподаватели, кто нам читал древнерусскую литературу, уже скончались. Старая школа…».

Но самое интересное произошло чуть позже.

Я получила большое, полноценное электронное письмо. В письме некто называл себя Лавром и предлагал встретиться для передачи мне достоверной и секретной информации об истинной судьбе памятника Петру и Февронье. «Вы же настоящий журналист? – спрашивал Лавр. — Вас же интересует убийственная фактура и скандальная правда о властях предержащих?». Я – не настоящий журналист, но не будешь же объяснять всего незнакомому человеку, хранителю тайны. Лавр дал понять, что он опасается преследований: «если вы понимаете, о чем я», и поэтому лучше назначить деловое свидание в каком-нибудь укромном месте. «Идеально было бы в вестибюле торгового центра «МегаСити», — шифром написал Лавр, — где никто не помешает нашему общению и можно присесть у фонтана. Если вы решитесь, буду ожидать вас напротив отдела готового платья такого-то, у меня усы, борода и полностью черная одежда».

Я не собиралась ехать! Конечно, не собиралась. Но случайно поделилась радостью от письма тайного агента Лавра со своей подругой. Моя подруга очень шикарна. Она сделала мне предложение, от которого я не смогла отказаться (с). Она сказала, что если я не поеду и не получу убийственную фактуру и скандальную правду, то не буду иметь морального права смотреть своим читателям в глаза. «Ты обманешь их всех, — горячо говорила подруга, — просто отнимешь надежду на будущее вообще и справедливость в частности! Даже если он сумасшедший… особенно, если он сумасшедший!».

Вот так говорила моя шикарная подруга, мне и возразить было нечего, и мы поехали, поехали, торопились к назначенному времени, обсуждали возможные нюансы и пути отступления.

«Я буду рядом, — строила план подруга, — если почую неладное, позвоню тебе, и ты просто встанешь и отойдешь, типа – беседую по телефону, ничего не знаю».

Я сдержанно кивала. Играть в журналиста было одновременно и интересно, и страшновато, так часто бывает с играми у взрослых людей.

Дневной «МегаСити» был практически безлюден. Поэтому мы сразу разглядели мужчину в черной одежде, с усами. Причем если бы торговый центр даже и переживал часы пик, то мужчина все равно оставался бы в приятном уединении. Дело в том, что усы его были заимствованы из маскарадного костюма Деда Мороза. Еще к усам прилагался пластмассовый нос. Красного цвета. Борода отсутствовала. Судьба ее остается неизвестной – то ли что-то не сложилось с самого начала, то ли охрана «МегаСити» попросила Лавра с ней расстаться. А усы Лавр отстоял.

И да – на голове его была круглая фетровая шляпа с довольно большими полями, такие предпочитают хасиды.

Не произнеся ни слова, мы с подругой промаршировали мимо и немедленно свернули в сторону продуктового обширного отдела, где долгое время смеялись и прятались между стеллажей с сухими завтраками.

«А что, — просмеявшись, сказала подруга встревоженно, — а что, если это – не Лавр?

А другой человек? Обыкновенный горожанин, рядовой посетитель магазина…».

Тут мы снова принялись смеяться, потому что эта версия тоже очень, очень веселая. Вот только убийственной информации об истинной судьбе памятника Петру и Февронье я не получила, поэтому какое-то время смотреть в глаза читателям не буду.

Зато лишний раз убедилась в особенной стати России; не надо её, в самом деле, общим аршином измерять, не обойдешься тут общим аршином, когда каждый буквально гражданин в любой момент может замаскироваться искусственным носом и круглой фетровой шляпой.