Китайский иероглиф «счастье» состоит из двух частей. Слева изображён алтарь, как инструмент общения с богами, а справа – дом и поле, как источник пропитания. То есть когда человек соблюдает нравственные принципы и почитает богов, он получает всё, что необходимо для жизни, – жильё и пропитание. Это и есть счастье.
Центральный вход, разъезжающиеся двери недоуменно открываются и закрываются с интервалом в одну минуту, очень худой мужчина в длиннополом пальто (это же сколько метров материи, невольно подсчитываешь расход ткани и приклада) никак не может решить, стоит ему проходить внутрь или все-таки безопаснее остаться снаружи. Снаружи хорошо, можно курить, и ветер подхватывает золотые кудри, и сотрудник ДПС в ярко-желтом приветливо смотрит. Наконец, из здания выскакивает женщина во всем джинсовом, в иных ситуациях она могла бы выглядеть красавицей, но сейчас представляет собой просто выставочный вариант фурии.
«Так, ты совсем, что ли, обалдел?! Я полчаса тебя жду, быстро пошли! Быстро!». Хватает высокого мужчину, увлекает за собой: «Там очень интересно! Там очень низкие цены! Там очень широкий выбор товаров! Тебе очень понравится, вот увидишь!». Джинсовая женщина напирает на слово «очень», высокий мужчина притормаживает перед постером «Шведы в городе» и говорит: «Ну вот, что это такое? Может быть, мне неприятно в данном контексте выражение «шведы в городе». Может быть, мне это напоминает о начале Великой Отечественной войны, когда под ударами наступавшего агрессора воины Красной Армии попадали в окружение, терпели тяжелые поражения и неудачи». Джинсовая женщина смотрит в некотором изумлении: «Ну так ведь это не шведы же … были агрессором?». «Неважно», — с достоинством отвечает мужчина, и они все-таки идут дальше.
Эскалатор, окрестности полны людей – как посетителей, так и служителей охраны, к их сдержанным черным костюмам больше подходит определение «секьюрити», бейджи на рубашках, постоянная готовность помочь на суровых лицах, будто отлитых в бронзе.
«А подскажите, пожалуйста, где остановка автобуса?» — «Чтобы ехать куда?» — «Ну, понимаете, мне просто надо уехать». — «Да, но в какую сторону?» — «А что, можно в разные отсюда?» — «Гммм. Ну, вообще-то — нет».
«А где туалеты, простите?» — «Наверх, на территорию магазина и там будет указатель» — «А вот если прямо?» — «Нет, наверх, на территорию магазина, и там будет…» — «Спасибо».
Гражданин уверенно проходит прямо. На территорию магазина не проходит, не манят его девушки в желто-синих сарафанах, предположительно – шведских национальных костюмах, девушки раздают сувенирные однозначно шведские флажки и улыбаются, улыбаются. Ах, настораживает русского человека внезапная улыбка, напоминает она ему о разном неприятном даже, о представителях канадской компании, о странных напечатках на меню «улыбка — бесплатно», будто бы, по идее, улыбка персонала должна стоить определенную сумму, но уж так и быть. Бесплатно.
Ростовая кукла-карандашик машет плюшевой коричневой рукой, карандашик приветлив, и он не улыбается. Ростовая кукла-сердечко делает несколько танцевальных па. К ней бросается хорошенький ребенок, кудрявая девочка: «Мама, сфотографируй меня с солнышком!» — «Но это не солнышко». — «Ну все равно, раз с оленем не разрешила! Я выбираю оленя все равно!». Можно сфотографироваться с развеселым оленем, очевидно, таким же диким животным символом Швеции, как российский медведь.
Олень желт. Желты майки продавцов, полосаты рубашки продавцов, черны куртки более главных менеджеров, плюс пояснительные надписи на спине. Но преобладают желтый и синий, в этих цветах купаешься, ныряешь сразу, и в помощь – желтая сумка. «Возьми сумку в аренду!» — гласит вывеска, женщина в броском пальто леопардовой расцветки берет сразу две.
«Ну и куда ты две закроила, хапуга?» — приветливо интересуется ее спутник, мужчина с аккуратной бородкой и приятной формы усами.
«У меня большой план покупок… — мечтательно отвечает женщина, — не считая крупногабаритных вещей, и еще, сейчас же мама подъедет с Ирочкой, надо на их долю, кстати, тоже взять…».
Женщина берет сумку еще: «И карандашик!». Берет несколько карандашей, листочков для записей, а также бумажную метровую ленту. «Все должно быть под рукой! Пойдем, сфотографируем примерную обстановку гостиной. Обрати внимание, как они умно здесь сделали освещение. Нам надо все это повторить. Потому что ведь у нас окна на север, как здесь».
«Здесь нет окон», — абсолютно безнадежно возражает мужчина, оглядываясь в гигантском ангаре.
«Так и я о чем, — женщина расстегивает своего леопарда, — говорю же, освещение ужасно умное. Ты даже не видишь, что здесь нет окон».
Плакат: фотография улыбающейся пары на синем фоне, заголовок: «Наш дом всего 25 метров, заходите в гости!». Стилизованная малогабаритная квартира, даже и маленькая уборная скрывается за занавеской, хорошенький унитаз, неглубокая ванна; полочки, столик – это уже комната, на столике – салфетка и ваза для цветов. На полочке – книги шведских авторов стопками. ИКЕА, должно быть, отличный оптовый закупщик книг. Надо бы и российским издательствам подсуетиться, сказать, к примеру, что должна соблюдаться аутентичность и что в русской ИКЕА – только кириллица.
«Папа, смотри – вот тут на трех квадратных метрах и ванна, и унитаз, и раковина – и ничего! А ты говоришь, раковину снять. Посмотри! Можно и не снимать». — «Нет, нельзя», — строгий папа берет за локоть взрослую дочку, дочка берез за локоть свою взрослую дочку, у всех троих совершено одинаковый профиль с большим, выпуклым лбом.
«Лизочка, давай взглянем, сколько этот пуфик стоит, и креслица рядом. Это же кресла-качалки? Я всегда мечтал, ты знаешь, о креслице-качалке!» — «Никакие это не качалки, пошли скорее». — «Сейчас-сейчас! Ой, Лизочка, а вот смотри, какой стеллажик, набор стеллажиков даже! Помнишь, мы фильм смотрели. Как же он назывался? Альмодоваровский, но не последний, а как бы предпредпоследний. Или это Кэмерона фильм? Неважно. Так там – точно такие же были стеллажики, а как ты думаешь, это – продакт плейсмент? А качалочки мы поищем? Лизочка, о! О, я не могу, какой ковричек! Какой прелестный ковричек, ты заметила? Нет, ты заметила, как он подходит к этому диванчику? Давай посидим на нем! Ну, давай посидим, пожалуйста!».
Мужчина в хорошем темно-сером костюме, бережно поддернув брюки, опускается в середину пушистого ковра. Лицо его выражает высшую степень удовлетворения. Женщина рядом громко вздыхает и смотрит на часы. Они остаются на месте еще долгое время.
ИКЕА любит занавесочки. В торговый зал, предлагающий товары для быта, можно пройти нешироким коридором, коридор скрывается за занавесочкой. Товары для быта покоряют с первого же выставочного образца: ах, эти необходимейшие клипсы для полиэтиленовых пакетов, жесткие уголки для упаковок стирального порошка и дозатор сахара! Как вдохновляет штопор в виде молнии, формочки для льда формы сердца и вращающаяся терка смелого дизайна! А ломтерезка для яблок, оправленная в пластик яблочно-зеленого цвета, она притягивает и взоры, и руки потребителей!
В уголке, вобравшем в себя сразу три серии емкостей для хранения продуктов, супруги в возрасте ведут беседу, тон уже повышен: «Ты уже седьмую плошку рассматриваешь. Они все одинаковые. Только крышки цветом отличаются.» — «Они совершенно не одинаковые! Ты хотя бы посмотрел, прежде чем судить! Вот эта мерная чашка облегчает процесс приготовления, потому что имеет деления! С делениями она, понимаешь? Удобно увидеть количество содержимого. Полкило сахара, сто граммов муки…» — «Ну так бери ее, и закончим на этом». — «Я еще не уверена. Я сомневаюсь, удобно ли она будет лежать в руке, эта чашка».
Чуть левее — пара много моложе, мальчик лет двадцати внимательно вымеряет сантиметровой лентой высоту прозрачного пластмассового стакана. «Я должен быть уверен, что сюда поместится тот миксер, что мы купили на прошлые выходные». — «Поместится». — «Нет, ты не учитываешь его «уши»…» — «Хорошо, учитывай «уши», а я пойду в текстиль. Хочу постельное белье с какими-нибудь офигенными цветами. Или с портретами животных».
Ну вот, кому зажимы для пакетов, кому кресло-качалку, кому постельное белье с портретами животных, а кому супчик дня за девятнадцать рублей (недорого) или пончик за пять, или сдать младенца на час в игровую комнату под управление бравого аниматора, а самому выбрать самый ортопедический из матрасов и лежать, рассматривая вентиляционное оборудование под потолком. Рядом нежно гомонят земляки, милые бранятся, только тешатся, шелестят шаги, разбиваются тарелки, записываются под диктовку номера, артикулы и места товаров на складе, и все это хорошо, прекрасно, и пусть где-то будет, удаленно. Объявления по корпоративному радио: в секции кухонной посуды распродажа сковородок таких-то по девяносто рублей. И еще объявление: некоторые традиционные шведские продукты вы можете приобрести в магазине самообслуживания возле касс. Вот оно, пропитание и дом. Как в китайском иероглифе.
«Счастье никого не поджидает, — написали как-то Ильф с Петровым. — Оно бродит по стране в длинных белых одеждах, распевая детскую песенку: «Ах, Америка — это страна, там гуляют и пьют без закуски». Но эту наивную детку надо ловить, ей нужно понравиться, за ней нужно ухаживать», — да, да! Или можно, лежа на икеевском матрасе, смотреть в потолок.
Я ни ногой в этот рассадник разврата — ИКЕЮ!!!
А вот кстати, правда ли, что Самара — последний город, где открыли ИКЕА в России?
ага, шведы поняли, что за Полтаву им реванш не взять )))
А вообще меня раздражает все это: культура ИКЕА, семья ИКЕА. Какая там культура, диванами торговать!
Спасибо вам, Наталья, читаю каждую вашу статью, и все интересно — даже про икею в Самаре, хоть живу далеко. Давно хотела сказать — пишите больше! Нам нравится!
Познали щастиэ икэи?
вещизм!
мещанство!
ужасъ!
Консюмеризм форева! )))
Добрались на маршрутке до ИКЕА! очень логично, просто настоящая маленькая повесть получилась!
А мне очень понравилось, такие масштабы, такие площади, никакого столпотворения. А райончик то в будущем неплохой будет..