Корреспондент «Новой в Поволжье» поговорил с самым молодым марксистом в Самарской области, координатором местного «Левого фронта» Григорием Оганезовым про его московское прошлое, «Болотное дело», «Анатомию протеста», Удальцова, Урганта и, конечно же, про состояние левого движения в России.
Гриша, тебе 18 лет, а ты увлекаешься марксистской идеологией. Для XX века это абсолютно нормально, но в XXI веке быть молодым марксистом как минимуму странно. Почему тебя заинтересовало именно левое движение?
— Начал увлекаться политикой лет в 13. Тогда придерживался социально-либеральных взглядов. Но не был либералом в классическом понимании. Выступал за разные свободы, но хотел государство, которое контролирует экономику.
Лет в 15 лет увлёкся работами Маркса, Бакунина, Кропоткина. Мне тогда ещё очень понравилась книга Андрея Манчука [деятель левого движения в Киеве, один из создателей коммунистического объединения «Боротьба» на Украине – прим. авт.] «Наследники Че Гевары». Она меня к марксизму и подвигла. Правда, в таком возрасте тяжело Маркса читать, поэтому я взялся за Ленина.
После всех этих книг понял, что революционная идея коммунизма, которую внушали народу со времён Сталина и до развала СССР, ничего общего с учениями Ленина, Маркса и Энгельса не имеет. И пусть у Ленина тоже были перегибы, но он очень правильно заметил, что к социалистической революции нужно идти через буржуазно-демократические реформы.
От теории я решил переходить к практике. Вступил в «Левый фронт». Это было примерно в 2012 году. Жил я тогда в Москве, поэтому мог напрямую общаться с федеральными лидерами оппозиционных организаций. Поначалу мне в «Левом фронте» не понравилось. Тогда многие приходили туда только потому, что в нём состоял Сергей Удальцов [один из лидеров протестного движения в России 2011-2013 годов – прим. авт.]. Это невероятно смешно: целая группа людей вступила в политическую организацию из-за медийности одно из её членов.
А в начале 2013 года в «Левом фронте» произошёл раскол. Из-за разногласий в организационных моментах, группа товарищей организовала «Левую платформу» внутри «Левого фронта». Я вступил в новоиспечённое объединение и сразу взялся за работу: распространение газет, сбор денег для политзеков на митингах, участие в мирных несогласованных акциях. Помню, как ко мне подошёл Дима Рукавишников [бывший координатор ивановского отделения «Левого фронта», сидел по «Болотному делу», амнистирован – прим. авт.] и сказал, что я внёс свежую струю в нашу политическую организацию.
Участвовал в каких-нибудь акциях в Москве?
— Да, конечно! Много было уличных выступлений. Помню, как в 2013 году меня попросили провести акцию в поддержку Владимира Акименкова [активист «Левого фронта», сидел по «Болотному делу», амнистирован – прим. авт.]. Набрал людей из РСД [Российское социалистическое движение – прим. авт.], «Левого фронта», позвал антифашистов, мы приковали себя наручниками к зданию главного управления Следственного комитета РФ.
Всех задержали. Оформили по статье 20.2 КоАП (нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования). Каждого допрашивали. Меня спросили, зачем я это сделал. Ответил, что не могу терпеть несправедливость. Ведь в мае на Болотной площади был мирный протест, конфликт спровоцировали полицейские, а теперь ни в чём неповинных людей сажают в тюрьму по «Болотному делу». Мне в итоге штраф выписали, поставили на учёт по делам несовершеннолетних. Но потом суд все обвинения с меня снял, и штраф я не выплачивал.
Всё это время ты учился в школе. Там не могли не знать о твоих взглядах и активной общественной позиции. Как одноклассники, учителя к тебе относились?
— Учителя часто упрекали. Но это относилось, скорее, к поведению. Ведь я на уроках математики, совершенно не стесняясь, читал «Перманентную революцию» Троцкого. Меня преподаватели потом называли философом и мыслителем.
Доводилось драться со сверстниками в школе за свои убеждения. В частности, за антифашизм. Один парень носил футболку с откровенно нацистскими символами. Меня это возмутило. Однажды подошёл к нему, подрались. Футболку эту я у него всё-таки отжал.
Раз в Москве у тебя так всё хорошо складывалось: поддержка однопартийцев, снятие обвинений, сильная позиция среди сверстников – почему в Самару переехал?
— По семейным обстоятельствам. Конечно, покидать Москву я не хотел. Но раз в Самару уезжают родители, значит, я должен поехать с ними. Первое время на новом месте я просто не понимал, что делать. Ведь я привык, что в Москве каждую субботу собрания, разные акции, концерты. А здесь тишина. Начал поднимать в Самаре «Левый фронт». Стал одним из координаторов движения.
В Самару ты переехал в начале лета 2014 года. Говоришь, начал активно возрождать местный «Левый фронт». А в июле тебя уже задержали сотрудники полиции для так называемой «профилактической беседы». Расскажи, пожалуйста, об этом случае.
— Мы с друзьями отмечали вписку на квартире. Утром я вышел из подъезда покурить. Смотрю возле дома ошивается какой-то странный тип. Вдруг он подходит ко мне, потом ещё несколько человек подключается, и меня забирают для «профилактической беседы». В отделении полиции со мной разговаривал сотрудник центра по противодействию экстремизму. Он объяснил, что сегодня в Тольятти на АвтоВАЗ приезжает Владимир Путин. Его интересовало, не собираюсь ли я проводить какие-нибудь публичные акции и портить настроение президенту. Никаких акций я в этот день, конечно, не планировал. Да и как 17-ти летний пацан может испортить настроение главе государства?!
Еще спросили, зачем я распространял «листовки» через чат в «Вконтакте» с тольяттинскими «левоками». Я ответил, что в стране у нас свобода слова и можно распространять листовки подобного рода. Меня ещё немного помурыжили и отпустили, попросив не хулиганить.
Тебя, кстати, задержали накануне ареста Удальцова. Его приговорили к 4,5 годам общего режима за организацию, якобы, беспорядков 6 мая 2012 года на Болотной площади. Как ты к этой новости отнёсся?
— Разногласия у меня, конечно, с Удальцовым были, но я понимал, что нельзя сажать человека в тюрьму за разговоры в Минске [во второй половине июня 2012 в Минске состоялась встреча главы комитета парламента Грузии по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе, консула Грузии в Молдавии Михаил Иашвили с Сергеем Удальцовым, Константином Лебедевым и Леонид Развозжаевым, где речь шла о финансировании протестного движения из-за рубежа, подготовке в России массовых беспорядков – прим. авт.]. Я лично не знаю, была ли встреча с Таргамадзе. Я не хотел бы обсуждать политзека. Так как политзек есть политзек. Либо хорошо, либо никак. Сергей держится в заключении нормально. Все разногласия в идеологических и организационных моментах будут обсуждаться после освобождения.
Вернёмся к Самаре. Тебя, благо, никто упекать в тюрьму не собирается, но всё равно происходят неприятные вещи. Так, в августе 2015 года на тебя напали «патриоты», которым не нравятся твои политические взгляды. Поясни, что там произошло.
— Шёл с друзьями в бар смотреть футбол. На входе нас встретили два парня (один националист, второй из «Молодой гвардии»). Они меня узнали. Стали провоцировать на драку. Причина? Им не нравится, что я поддерживаю антифашистов. Началась драка, приехали полицейские, всех задержали. Привезли в ОП №6, долго там допрашивали и отпустили только потому, что за нас походатайствовали кандидат в депутаты гордумы Самары и журналисты местного «Эха Москвы».
Выходит, что у «Левого фронта» в Самаре есть союзники?
— Есть отдельные люди из КПРФ. Они нас часто вытаскивали из разных отделений полиции. Ещё нас поддерживают члены тольяттинского РСД. Вот, по сути, и всё. А вообще я считаю, что большинство оппозиционеров в Самарской области – это либералы, которые не хотят изменить систему, а хотят просто сменить власть.
Союзников у регионального «Левого фронта» очень мало. Большинство местных оппозиционеров вы отвергаете. Жизнеспособен ли в таких условиях самарский «Левый фронт»?
— «Левый фронт» жизнеспособен, но необходим другой формат.
В каком плане нам ожидать обновлений?
— Сейчас часть товарищей из «Левого фронта» решила вернуться к истокам движения. Так появился проект «Левого блока». Он никак не противоречит «Левому Фронту». Это будет новый формат организации, где все левые смогут взаимодействовать для координации общих действий. У каждого будут равные права. Уже есть и в регионах опыт таких блоков. Например, в Томске, где красные и анархисты проводят общие акции, агитационную работу. Также есть штаб в Москве, где активисты «Левого блока» проводят теоретическую работу, устраивают культурные мероприятия. Также есть планы открыть спортклуб внутри «блока». Ведь левые в этом плане очень слабы. Например, правые постоянно спортом занимаются и чаще всего в уличных боях одерживают победу.
Могу только пожелать удачи в начинаниях. Но если если говорить о вашем вечном и незыблемом — Ленине — как относишься к недавней шутке Ивана Урганта про отреставрированный памятник Ильичу?
— Слышал про эту ситуацию. В Краснодарском крае отреставрировали памятник Ленину. Реставраторы убрали знаменитую усы и бородку с лица Ильича, плюс – сделали странную форму губ. Но я внимание на это не обратил. Ведь Ленин был против культа личности. Я тоже против культа личности. Ну, посмеялся Ургант над памятником. Ну и что? А те, кто обращает на это внимание, страдают фетишизмом.
Фетиш возникает от недостатка знаний. Я всегда говорю, если вступаешь в компартию, обязательно изучай Ленина, Троцкого, Маркса и Энгельса. Тогда узнаешь не только тот факт, что Ильич был против культа личности, но и поймёшь, что никакого социализма после Ленина не было. Это было госкапиталистическое государство, которое эксплуатировало рабочих.
Ты, понятное дело, читал нужную литературу. Знаешь, что и как нужно делать. Давай тогда, напоследок, нарисуй идеал социалистического государства XXI века.
— Сейчас в нашей стране построить такое государство невозможно. Наши люди не умеют самоорганизовываться. Вот, например, водитель автобуса. Ему по минимуму нужно поесть, попить, покурить, деньги получить и домой поспать. Конечно, ему хочется больше. Но этот водитель понимает, что если он обратиться в профсоюз с претензиями, его уволят. Поэтому он, ничего не меняя, продолжает жить как прежде. Хотя можно собраться с коллегами и выступить против профсоюза. А потом можно сбросить начальника, который с каждым годом платит всё меньше и меньше. Затем образовать рабочий совет, самостоятельно назначать дни и часы работы, размер оплаты. То есть, самим руководить своей жизнью. Но ведь никто этого не делает.
Хороший, кстати, пример самоорганизации продемонстрировали дальнобойщики. Организовали забастовку, создали профсоюз без политических и медийных деятелей. И потом уже их стали поддерживать многие профсоюзные объединения и коммунистические организации.
Поэтому я верю, что если людей воспитать, то они смогут построить такое государство. Когда создавали «Искру» Ленина слушало 6 человек. А потом сам знаешь, сколько людей прислушивалось к его словам. Рано или поздно люди поймут, что надо действовать.