Скажем, одна женщина, Вероника. Ведет совершенно роскошную по многим меркам жизнь: ее ценят на работе, побаиваются соседи, обожает ребенок, и охотно приглашают в гости друзья. В этом году руководство достойно премировало ее каждый месяц. У Вероники отменное здоровье, абсолютное отсутствие седины, глаза сиамской кошки и изящные колени. Она читает классиков литературы, а также новую женскую прозу. Вероника не любит готовить, но положение матери обязывает, и она изобретает легкие в исполнении блюда для полноценного детского питания. Ребенок помимо общеобразовательной посещает художественную школу, моет посуду и выносит мусор почти без напоминаний. Бывший муж помогает материально, причем неплохо. Родители живут далеко. Оттуда, издалека, еженедельно звонят ей про хорошее настроение и успехи в возделывании земель.
Еще у Вероники есть любовник. Такой, соответственно, мужчина. По имени, скажем, Анатолий. Они знакомы давно, но отношения, похожие на романтические, сложились пару лет назад. Анатолий — мужчина без особых затей, семейное положение его запутанное, лучше не углубляться в детали, да и незачем. Но Анатолий существует, его можно пощекотать, накормить ужином и обнять за шею. Вероника предпочитает поступать иначе.
Встреча с Анатолием назначена на пятницу. Уже с вечера среды Вероника начинает тревожиться. Она не спит ночью, ходит по квартире и ищет слова. Какие-то особые слова, изменившие бы ситуацию в корне — неважно, она их все равно не найдет. Утром собирается на работу, недолюбливает свое заспанное лицо в зеркале, тычет тушью в глаз и проливает слезы, немного. На работе обижается на сослуживцев, они нарочно все перепутали на ее столе и украли любимый карандаш, остро заточенный. Вечером под руку попадается ребенок, ему говорится традиционное: «Мать для тебя все, а ты зубной пастой весь кран измазал», звонит подруга, попадает и ей: «Ну конечно, какое тебе дело до моих проблем!..»
Ночь Вероника не спит опять, выходит на балкон, смотрит на улицу, все эти огни и хочется плакать. Она плачет, яростно растирая щеки ладонями, чуть царапает себя по высокой скуле. О Господи, — подпрыгивает, — еще лучше, как я завтра с раскуроченной мордой!.. Прижигает царапину теплой водкой. Пьет воду, смотрит на откупоренную бутылку вермута, оставшуюся со дня рождения, наливает полбокала, принимает лекарством. Засыпает, видит тягостные сны про незапланированную беременность и нищету.
Следующим днем она подчеркнуто независима, царапина затушевана тональным кремом, каблуки туфель остры, как кинжалы. Остроумно переругивается с коллегами, аргументированно отстаивает свое мнение в дискуссии с начальницей. Внутри особая пружина закручена неимоверно туго и закручивается еще. Никаких специальных нарядов, ничего подобного — открывает дверь автомобиля Анатолия в корпоративном темно-зеленом костюме, на шее платок. Скрещивает лодыжками красивые ноги. Уклоняется от поцелуя. Хмурится на Анатолиеву улыбку.
«Куда поедем? — радостно спрашивает, тем не менее, Анатолий. — Тут стейк-хаус все хвалят, не желаешь ли хоррроший кусок мяса?»
Вероника презрительно смотрит мимо и тяжело молчит. «Правильно, — наконец произносит она, — то есть, программа наша без изменений: пожрать — лучше мяса, покурить, потрахаться. И все. Так?»
Анатолий вздыхает. Вообще-то, именно так, но отчего-то признаваться неудобно. Весь вечер Вероника дерзка и агрессивна. Анатолий хвалит красное вино. Она со звоном кладет вилку и говорит тоном государственного обвинителя: «Правильно, вино хорошее. И с кем же ты его раньше пробовал? Со своей проституткой?» Анатолий за рулем чуть превышает скорость, она понимающе кивает и переходит к множественному числу: «Правильно, поспеши, а то тебя заждались уже… Твои проститутки…»
В финале, уже в собственной квартире, Вероника устраивает полную драматизма сцену: «Правильно, я тебе вообще! вообще! вообще! не нужна! Ты даже к сексу стал равнодушен! Да! Ну, почемууууу?! Я две ночи не спала, две ночи! Изнервничалась вся! Извелась! А тебе все, как с гуся вода! Правильно, чего тут со мной время-то терять, когда тебя дожидаются проститутки в чулках с бантами!..»
Анатолий мрачнеет. Натягивает носки. Вероника отнимает один и прячет за спину: «А вот не отдам, не отдам, иди к своим проституткам босой!..» Задевает тумбочку, с нее падает будильник, ловит на лету. Старается не шуметь, не будить ребенка. Анатолий застегивает ремень, массивная пряжка блестит в свете настольной лампы. Снимает со свитера белесую нитку. «Ах, вот как?! — шепотом кричит Вероника, — избавляешься от моих следов? Маскируешься? Умный какой! А получи-ка!»
Она хватает со стола блюдо с виноградом, обрывает ягоды с грозди, давит их в кулаке, по запястью и загорелому предплечью бежит темный сок. Швыряет получившимся пюре в Анатолия, на его груди расплываются маленькие красные пятна, будто бы сердце его слегка разбито.
Он молча и грозно выходит в коридор в одном носке, истерзанном свитере, мгновенно обувается и тянется к несложному замку. «А вот не пущу, не пущу, — рыдает негромко Вероника, — погубил ты меня, погубил! И я тебя погублю, погублю!»
Анатолий, сцепив зубы, отстраняет Веронику, выходит на лестницу. Она выпрыгивает следом, в одном белье, с горящими глазами, расцарапанной щекой и потеками туши по телу. Имеется даже на плечах, даже на животе. Уже не заботясь о звуковом режиме, кричит: «И все! И все! И дорогу забудь сюда! Сволочь!», рыдает в голос, садится на корточки у стены, крашеной масляной краской.
Анатолий хлопает подъездной дверью внизу, слышно, как он вызывает такси — свою машину заберет завтра, отработанный вариант. Вероника сидит на кухне, хлюпает зеленым чаем, набирает смс. «Дорогой Анатолий, прости меня, пожалуйста, я просто обезумела от любви к тебе и ревности», ставит два смайлика с поцелуями. Умывается, ложится спать. Анатолий отзовется завтра ближе к полудню, когда отправится за автомобилем. Они нежно поговорят по телефону, назначат встречу на следующую пятницу. Субботу, воскресенье и понедельник Вероника проведет в блаженном состоянии кем-то любимой женщины. Она будет сочинять забавные одностишья и отправлять их Анатолию. Испечет пирог с рыбой. Пригласит подруг в дом. Анатолий напишет ей, что она — прелесть и лучшая из богинь. Во вторник Вероника легко задумается.
А уже с вечера среды начнет тревожиться.
