Мобилизованные строго по спискам в школьных журналах самарские выпускники 20-17 организованной колонной прошли по главной улице и многотысячной толпой прошли на набережную, где могли под плеск волн и гомон ведущего разобрать автомат Калашникова, дожидаясь пяти вечера, когда в районе возобновится продажа алкоголя. Директива приписывала девочкам находиться при белом фартуке, мальчикам – в белых рубашках. Это был последний звонок.
Спустя два часа они всё ещё там – прямо под моим окном, Некрасовский спуск, изогнувшись через посевы укропа на подоконнике я вижу: с размахом выстроенную сцену, на сцене пляшут девочки, вскидывают руки. Другие девочки тут же поют из старого хорошего фильма: тем, кто за нас в ответе, давно пора понять, мы маленькие дети, нам хочется гулять.
Я могла бы не отходить от окна и вести репортаж дистанционно, на манер футбольного комментатора, но я хочу пущей атмосферы, и встаю прямо по ходу движения колонны; в легком ужасе смотрю на открывающих шествие велосипедистов с флагами непонятных объединений; далее маршируют барабанщики в красных костюмчиках под, наверное, гусаров, а уж потом с транспарантом «Кировский район» идет – Кировский район. Мальчики сняли пиджаки, белеют рубашками, идут девочки в форменных платьях моего детства, идут родители с видеокамерами, идут учителя с недовольными лицами, идут работники «МП Благоустройство» с метлами, а вот две девочки держатся за руку, и я вижу, что у одной нет ноги, модный кроссовок надет на металлический протез. Школьников вооружили шарами, флажками и чем-то мемориальным еще, вот кто-то несет общую фотографию выпускных классов, а вот две девочки катят огромный мяч с принтом под глобус. Вращая ногами землю.
Через серебристые заборы, оцепившие набережную надежным ограждением, пытается выбраться наружу небольшая толпа девочек в белых фартуках (откуда? откуда они взяли это барахло, несчастные), сверху – красная лента с «выпускником 2017», щеки девочек горят, сегодня жарко. Девочек аккуратно разворачивает уполномоченный дружинник в желтой жилетке, объясняя жестами, что хода нет. Девочки обреченно возвращаются к песнопениям и другим странным предметам – например, пластиковой доске «выпускных желаний», до сих пор убедительно чистой. «На наших глазах зарождается новая красивая традиция!» — радуется со сцены ведущий, отбойные молотки немного глушат его счастливый голос, потому что город готовят к чемпионату миру, взрывая асфальт.
А вот этим ребятам повезло больше, возможно, как-то просочились через металлоискатели в обратном направлении, пробрались меж строем омоновцев, полицейских и каких-то еще людей в форме, ага, это духовой оркестр, не так страшно. Счастливо простившиеся с общегородским идиотизмом мальчики бушуют в окрестной «Пятерочке», я вижу: один выпускник посадил другого в проволочную тележку и катит меж овощных рядов. Другой выпускник покупает сигареты, предъявив паспорт – 18 лет уже есть, и он получает свой ротманс — непременно клик.
Обрывки разговоров: «Да отдай ты им этот полтос, они уже сегодня бухают», «Я что, семечек себе не могу купить?», «Бро, там вон напротив в ларьке пиво без вопросов!», «Все-таки Шиянова очень противная, мы договаривались, что приду в синих туфлях, она – в красных, а она тоже пришла в синих, ненавижу», «Так что ты решила с Некитом?», «Мне нужно минимум 230 баллов набрать», «Это у тебя что за тушь?», «Ребзя, сейчас все наверх, к Ладьке, у него мать на дежурстве до нуля», «А петарды ты взял? Без них не пойду».
Выпускники, как песок пляжа, просачиваются с оборудованной для общего веселья набережной и растекаются во дворы поблизости – перейдя на кухню, я вижу компанию из трех мальчиков и двух девочек, привольно расположившуюся на остатке каменного парапета, примыкающего к историческому зданию первой в Самаре паровой мельницы. Смеются. Селфятся. Одна из девочек снимает красную ленту с плеч и красиво увязывает ей волосы, высокий задорный хвост. Компанией недовольна старшая по подъезду, сердито выкрикивает, что она заботится о культуре двора не для того, чтобы тут разлагалась молодежь.
С набережной гремит неожиданно саундтрек к фильму «Реальная любовь», иногда ведущий прерывает музыку, чтобы напомнить, что тут все – в едином порыве.
Надя, — кричу я сверху старшей по подъезду, — да оставь их, Надя. Они хорошие. Измучились вон. Слышишь? Там до сих пор первомай.
Старшая по подъезду отступает. Ребята машут мне рукой. Я довольна. Чувствую себя буквально жительницей оккупированного города, приютившей в подъезде партизан. Потому что ведь как? Думаешь, ну последний звонок. Ну, в едином порыве сто тысяч школьников топают через город к загороженной решетками набережной. А это ведь звонят по тебе.
фото: Екатерина Елизарова
