РАДИ БОГА (люди, которые играют в медиа)

В субботу поддерживали Pussy Riot всем миром. В воскресенье в Москве, в Храме Христа Спасителя состоялся ортодоксальный молебен в защиту веры, поруганных святынь и доброго имени Церкви. В это время в Самаре в субботу тихо огорчались, что поддержать девушек вместе со всем миром не удалось, в воскресенье распространялись провокационные листовки, а в понедельник в редакции портала «Засекин.ру» обсуждали, что же есть поступок Pussy Riot и как нам теперь быть со своей свободой слова и дела.

Предполагаемым участницам Pussy Riot продлили срок заключения до 24 июня. Что, конечно, возмутило многих, как и длительное содержание девушек под стражей, ведь подобное решение может грозить им в дальнейшем не условным, а вполне себе реальным сроком. В ином случае и правоохранители, и те, чьи интересы они защищают, будут выглядеть, мягко говоря, глупо.

Марина, одна из организаторов несостоявшегося концерта:

Ряд людей, в числе их была и я, собрались для того, чтобы организовать концерт в поддержку предполагаемых участниц панк-группы Pussy Riot, которые сейчас сидят в СИЗО. Концерт был направлен, конечно, не против Русской православной церкви и не против религии, но против жесткой реакции государства. Идея была в том, чтобы рассказать о судьбе девушек и не согласиться с той позицией, что сейчас люди не равны перед законом. Планировались три панк-группы и три ди-джея. Музыканты хотели исполнить свои песни, и мы также хотели сделать кавер на песню «Смерть в тюрьме – свобода протесту», которую они исполняли на крыше СИЗО в поддержку заключенных.

Действительно, здесь видна какая-то печальная нелогичность действий центра по борьбе с экстремизмом. Ведь если бы организаторам позволили провести концерт, шума было бы меньше. В группе «Свободу Pussy Riot – панк-концерт» – 114 участников, и 358 возможных участников. Как правило, из нажавших на кнопку «точно пойду» или «возможно пойду» действительно тех, кто придет, — меньше половины. И поэтому тут можно считать, что несостоявшийся концерт состоялся вдвойне – ведь о том, чего не было, говорят несколько дней, а если бы мероприятие прошло без препятствий – про него забыли бы на следующий день.

Да и самих Pussy Riot заметили только после радикального поступка, до этого их деятельность не так яро освещалась в СМИ. В своем интервью, которое девушки дали BBC, они рассказывали, как делали митинги в защиту Химкинского леса, и на фонд в поддержку изнасилованных женщин тоже никто не обратил внимания, а когда они одели маски и полезли на троллейбус, журналы начали про них писать. И писать много. Выходит, что привлечь внимание в нашей стране можно только с помощью жесткой провокации.

Пока девушек защищали социальные активисты, РПЦ провела свою акцию, масштабную и людную. В том смысле, что люда привлекли очень много.

«В воскресенье в Москве в неделю 2-ю по Пасхе, апостола Фомы, после Божественной литургии в Храме Христа Спасителя было совершено молебное пение в защиту веры, поруганных святынь, Церкви и ее доброго имени», сообщает сайт Русской православной церкви. Представители РПЦ как будто старательно демонстрируют такими массовыми собраниями людей свою власть и могущество, но не совсем ясно, для кого эти показательные молебны устраиваются…

В Самаре в воскресенье раздавались листовки, в которых значилось, что Кирилл еврей, истинный православный Диамид и Клочков, а монархию надо восстановить. И эта маленькая невнятная региональная провокация на фоне московского скандала тихо пшикнула, как не зажёгшийся залп китайского салюта.

А в понедельник состоялся круглый стол на тему «Панк-молебен: протестное искусство или кощунство?».

И к обсуждению присоединился отец Анфиан, не побоявшись не атеистически настроенных участников дискуссии, ни «Э».

Отец Анфиан не смог присутствовать на дискуссии лично, но общался с участниками круглого стола через Скайп. И было в этом что-то мистическое – мы его не видели, а он нас мог лицезреть в квадратном окошке своего монитора. И голос его тихо (потому что колонок в компе не было) раздавался как бы из пространства, и приходилось прислушиваться. Может быть, поэтому его не сразу понимали и не особо слушали. Но в конечном итоге выяснилось, что и атеисты и верующие говорили об одном и том же. И в основном согласны друг с другом.

Отец Анфиан:

Мне не близка лицемерная позиция этих участниц. При том что мы будем сразу оговаривать, что женщины, которые сейчас в камерах сидят, были ли они реальными участницами – мы же этого не знаем, это же предположение следствия.

Но заявления, которые были сделаны, мне показались довольно лицемерными, потому что когда только все начиналось, говорили об акции, о политике. А когда их немножко прижали, они начали говорить, что это молебен, что это такая форма. Но мы же понимаем, что все это на самом деле игра.

Я сейчас говорю не с позиции церкви, а как частное лицо. Реакция, которая была на их поступок, в том числе и в Интернете, – совершенно неадекватная и не имеет отношения ни к православию, ни к христианству. В этом оголтелом раже, с одной стороны, я не увидел христианства. С другой стороны, позиция Андрея Кураева, которая была вполне адекватна, блестяще аргументирована. Я придерживаюсь этой позиции. Здесь в этом смысле нет духовного единства, что очень прискорбно на самом деле.

Лехциер Виталий (поэт, эссеист):

Это одновременно и политическая, и художественная, и духовная акция. Сегодня границы опыта стерты точно так же, как между светским и религиозным. В этом смысле они, как мне кажется, предъявили какие-то феномены постмодерна.

Ирина Саморукова (филолог, литературовед, критик):

Давайте не будем скатываться к либеральной пошлости и повторять сто пятьдесят раз то, о чем в медиа сто пятьдесят раз говорили. Media is the message, а что за message нам посылает власть? Дело не в Pussy Riot, вообще не в них. Это пошлость. И об этом тоже говорили. В Москве сделали, а мы тут ничего не сделали и будем говорить об этом. Давайте лучше обсудим реальную ситуацию, с которой мы столкнемся и уже в некоторой степени столкнулись. Не надо на них вешать героические лавры, понятно, что они на них есть благодаря медийности.

Почему никто не протестует против практически насильственного введения в школе основ православной культуры? Все сосредоточились на Riot. Они сидят в тюрьме, а русская литература в школе – один час. Все этические ценности, которые она несла… Теперь будет приходить какой-то духовник и нести совсем другие ценности. И это страшнее и важнее. Они же выступают повсюду – полный университет попов. В нашей университетской газете в Госе каждое второе интервью про православие. И еще никто не затронул в обсуждении иные сферы клерикализации общества.

А вы придете в школу в один прекрасный день, а там потребуют справку о крещении. Почему никто не реагирует на эту ползучую бытовую клерикализацию? Эти постмодернистские тенденции появляются и исчезают, а клерикализм будет ползти.

Шуток по поводу присутствия святаго духа на круглом столе тоже было достаточно, но смеялись не все. С одной стороны, глас духовного лица из Сети — это в какой-то степени чудо (учитывая, что представители церкви не очень охотно общаются с мирскими на скандальную тему, да и официальная позиция РПЦ понятна), с другой, вполне себе обычное использование передовых технологий для связи. Просто средство коммуникации.

Когда духовное лицо (в нашем случае голос) покинуло дискуссию, о чем возвестил присутствующих характерный булькающий звук Скайпа, оживленная беседа о судьбах Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и еще одной девушки (которая изначально проходила по делу как свидетель, а затем также была признана виновной) продолжила извиваться в правовых, светских и духовных направлениях.

Ветви дискуссии гнулись в разные стороны, иногда ломались. Иногда вырастали прямо на глазах. Илья Саморуков высказал мнение, что ситуация с панк-певицами — медийная помпа и навязанная Москвой повестка дня.

Илья Саморуков (самарский интеллектуал):

Я не считаю, что это была молитва. Молитва это когда пришел в церковь и ушел. Эта маргинальная стратегия поведения: пересечение границ, психоделия, порнография, кулик, бренер… Давайте рассматривать это как одну из акций Pussy Riot, четвертую или пятую. Был снят видеоклип на панк-песню, клип был запущен на YouTubе, как такое во многом стеб — высказывание. Постепенно мы приобрели медийную помпу, и это стало неким религиозным подвигом. Мы не учитываем один циничный момент – мы пускаем эту тему в Интернет, она разрастается, и мне эта московская повестка дня навязывается. Да пошли они на хрен! Я живу в Самаре, у меня нет проблем с православной церковью, меня никто не репрессирует.

Участники дискуссии сетовали на то, что мало представителей студенчества было на обсуждении, и решили привлекать молодежь к актуальным проблемам, но, так и не договорившись, каким образом это стоит делать, вернулись к истории. Церкви, страны, Pussy Riot. Пока мы дискутировали, на судью, продлившую срок заключения девушкам, было совершено нападение. C топором. И, казалось бы, обсуждаем актуальную тему, а события разворачиваются прямо на глазах. Есть эффект присутствия и участия. Вот только что общались с Анфианом по Скайпу, а теперь можем в Сети почитать, как судье угрожают.

Но пока сетевая демагогия прогрессирует, дороги в Самаре все такие же выпукло-вогнутые, коммунальные счета не хочется вытаскивать из почтового ящика из-за того, что обозначенная на них сумма только испортит настроение, очереди в детские сады не уменьшились и т.д. А мы обсуждаем перформансы, топоры и судьбы девушек, с которыми даже лично не знакомы. Понятно, что боятся здесь не того, что в заключении молодые матери проведут длительное время, а того, что за сказанное слово или непотребное действие в тюрьме может оказаться кто угодно из участников дискуссии, из родственников, близких…

Александр Лашманкин (правозащитник):

Самаре это не нужно. Это особый анклав вроде острова Тулалу, некоего пространства автономного, куда не проникают никакие внешние явления, и люди тут исключительно авто-хтомные пребывают в ощущении своей собственной личности, значимости и самодостаточности. Самара эта некая вещь в себе, и все, что происходит за ее границами, это абсолютно чуждое явление, с которым максимум что можно сделать – это полюбоваться издали. А коренной самарец интересуется исключительно состоянием своих близких, самого себя, ну и, может быть, наполнением своего кошелька. А Pussy Riot – выродки, и обсуждают их выродки, а нормальные люди молятся, зарабатывают деньги, ходят в РПЦ и голосуют за Путина.