Летние развлечения горожан

Летом в людях пробуждается тяга к перемене мест. Люди организуют чартерные рейсы и вылетают, горделиво потряхивая шенгенскими визами, в Италию, Францию или бывшую советскую республику Латвию. Неудачники, лишенные шенгенских виз, автостопом добираются до какой-нибудь Турции, где, благодаря исключительно благоприятному климату, купаются с апреля по октябрь, утешая себя стихами Есенина: «В Хоросане есть такие двери, но открыть те двери я не мог». Люди без паспорта путешествуют по России, захватывая Крым и санатории Белоруссии. Не оставляют своим вниманием они и Самару, особенно, если где-то когда-то случайно через вторые руки познакомились с кем-то из местных жителей. Троюродные справные сестры, дальние бедные родственники, девственные тетушки из Саяногорска, могутные парубки с предгорий Урала – все перемещаются по плохим федеральным трассам или с помощью РЖД. Билет до Симферополя три тысячи шестьсот рублей! Завидев хорошо узнаваемые фаллические очертания самарского вокзала, бодро прыгают на перрон. Оказываются в плавках, бегут купаться, бьют руками по разноцветной волжской воде.

— Мать честная, хорошо-то как! – кричат из реки.

К нам тоже приезжает погостить двоюродный брат мужа издалека. Он живет в одной некрупной деревне, и видимся мы редко. Примерно гостит, посещает пляжи, ночует в зале под выставкой немецких касок, в обнимку с винтовкой Мосина. Хороший двоюродный брат, любит пиво, разговаривает очень приятно, такой акцент особенный, несамарский. Если кто песню помнит: «Здорово, Кострома — здоровенько! А что делаете? — Ой, милая, я заболела… — Заболела, полечися..», — вот так и говорит. Просто заслушаешься! Воскресным утром все спят, только не сплю я с кофе и ноутбуком, и только не спит двоюродный брат с винтовкой Мосина. Выходит на кухню и скромно хочет кофе. И мы пьем вместе, разговариваем. Меня долларовоглазый Дейл Карнеги еще сто лет назад твердо научил, что с людьми надо разговаривать на близкие им темы, и еще улыбаться. Помню, что Брат заканчивал зоотехникум и есть настоящий ветеринар. Щурясь от утреннего солнца, отпиваю кофе и спрашиваю:

— Ну что, как на работе? Подопечные беспокойные попадаются? — и улыбаюсь.

— Разные, — отвечает брат напевно, — только мне-то что до их беспокойства? Где я, а где они. Периметр большой. Мы только в одной точке и пересекаемся…

Вот, думаю уважительно, надо же, такой метафизический подход! Периметр, говорит, как основная схема жизни! Пересекаемся, говорит, только в одной точке — точке их болезни! Просто, думаю, философ настоящий, а я тут сижу развалившись, на солнце щурюсь. Строже устраиваюсь на табуретке, оправляю скатерть, продолжаю светский разговор:

— И какая же это чаще всего точка? — и улыбаюсь.

Сейчас, думаю, расскажет про кишечные колики у лошадей или там трудности с отелом, а я люблю про трудности с отелом.

— Таксофон у проходной, — говорит неторопливо брат, и кушает бутерброд с колбасой и сыром сверху. Просит ещё сахару, если можно. Подаю сахар. На страшную минуту воображаю себе свиноматку с трубкой телефона у неизвестной проходной. Страшная минута проходит, и выясняется, что брат давно не работает ветеринаром, а служит охранником в психиатрической лечебнице для преступников, признанных недееспособными. Допивает кофе, оказывается уже в плавках, бежит купаться.

— Мать честная, хорошо-то как! – кричит из реки.

Я киваю из своей кухни. Вечером намечен торжественный ужин с пивом и раками, варить которых предстоит в сложной субстанции, включающей в себя сметану, водку, черт-то что, и укроп с солью. Из гостей города дополнительно присутствует троюродная сестра мужа. Приехала из Сибири и Дальнего Востока, привезла много детей.

— Хоть солнце увидят! – говорит, горестно подпирая щеку рукой. У сестры недавно произошла неприятность по службе – там, в Сибири. Сократили штаты, и ее вместе со штатами, не выплатили денег, не выписали справок. Но сейчас все хорошо, всё наладилось.

— Работу я нашла – превосходную! – хвастается сестра, — ты даже не представляешь, какую классную.

— Не представляю, — соглашаюсь, — расскажи.

Профессия её — бухгалтер.

— Я, — рассказывает сестра, — теперь специальный инструктор по фитнесу.

Троюродная сестра мужа — довольна полноватая девушка. Не спортивная. И если и есть кто-то, наиболее не похожий на инструктора по фитнесу, то это она. А потом я, на втором месте. Но удивляться как-то неприлично. Сестра продолжает:

— Точнее, я не инструктор по фитнесу, а его массивный помощник. Секретный.

Удивляюсь. Какие-то прямо новшества. Массивный помощник инструктора по фитнесу. Секретный.

— Ну да, да, — объясняет сестра, — чтобы крупные женщины не стеснялись ходить в клуб, их встречает массивный помощник. Типа, она тут занимается и все такое. И в большом порядке. И крупные женщины успокаиваются. И начинают люто, бешено посещать тренировки.

Мне что-то прямо стало обидно за крупных женщин. Показалось, их принимают немного за слабоумных. Подумала, что раз уж крупная женщина пришла в этот самый клуб, наверное, ей не требуется лживых дополнительных мотиваций для занятий. Массивных помощников. С другой стороны, сестра работу получила. Платят нормально. Униформу выдали. Со временем переходящую в собственность.

Убеждена, что есть еще ряд, где необходимы секретные помощники, не исключено, что массивные. Например, гинекологическая клиника. Многие женщины не находят мотиваций для ее профилактического посещения. А тут — тонко входит в сознание секретный помощник, только вот не знаю, как он должен выглядеть для убедительности. Подумать над этим. Или, например, страховые компании. Посетителей встречает семья погорельцев. Безутешная вдова с пятью детьми горько рыдает, не имея страхового полиса от неразумно усопшего мужа. Группа потерпевших кораблекрушение прохаживается неловко, изнасилованная тихоокеанскими крабами. И так далее.

— А у вас неплохо! – вежливо хвалит троюродная сестра мужа город, — зелено так… Пиво кругом продается… Люди настроены миролюбиво…

Доедает клешню рака и оказывается в купальном костюме, служебном. На темно-синем фоне ярко выделяется логотип фитнес-клуба – дельфин и русалка, объединенные общим хвостом и полумесяцем. Бежит купаться.

— Мать честная, хорошо-то как! – кричит из реки.

Я киваю из своей кухни.