Пока мы сидим в обнимку с ноутбуком, мир катится в пропасть, и лишь рекламная рассылка приносит надежду на спасение: «Дорогой земляк, ничего нет лучше, чем бродить босиком по лугам, смотреть в синее небо и ждать чудес! Если ты не хочешь, чтобы все это прервалось 21 декабря, приходи на семинар, посвященный выживанию в этот роковой день. Старейшая гостиница Самары распахнет перед тобой свои исторические двери, и в атмосфере дружеского взаимопонимания пройдет цикл бесед, которые впоследствии спасут, возможно, не одну твою жизнь».
Никак невозможно, чтобы прогулки босиком прервались 21 декабря; вход на мероприятие свободный, предполагается благотворительный взнос в необременительной для гостя сумме.
«Когда вы убедитесь в полезности нашей программы, — говорит организатор, — вы сами захотите поучаствовать в ней!» Организатору предстоит еще множество выступлений, после Самары он едет в Чапаевск, потом еще города области.
«Что такое полторы тысячи рублей перед лицом вечности?!» — организатор смотрит укоризненно. Ему не нужны ваши деньги. Ему обидно за вашу душу.
Организатор представляется Алексеем Петровичем. Это рослый мужчина лет 40: строгий костюм, неожиданно ярко-алая рубаха, вышитый воротник. Алексей Петрович ловко уклоняется от объектива фотоаппарата со словами: «Это противоречит моим убеждениям». Стоящий рядом ассистент почтительно кивает. Маячит странная девушка, будто бы закутанная в клетчатую скатерть. Вопреки ожиданиям, ее зовут сестра Михаил.
Вестибюль одной из старейших гостиниц в городе невелик. Гостиница построена в 1902 году, первоначально именовалась «Метрополь», после реконструкции в 1912 году получила название «Националь», с честью носила его несколько лет, превратившись затем волею новой власти в «Центральную». Теперь гостиница зовется «Азимут».
Участники семинара собираются у исторических дверей, их немного, женщины разного возраста. Делятся соображениями, как именно будет проистекать Апокалипсис. Рассказывают, сколько запасено свечей, брикетов киселя, и что в прошлую субботу на Троицком рынке уже не было соли (это неправда, соль была). Выделяются рыжеволосая красавица и мать семейства с дочерями-подростками и младенцем. Младенец спит. Алексей Петрович успокаивает: «Сейчас начинаем». Энергично взмахивает рукой: «Друзья! Мы собрали вас здесь не для того, чтобы льстивыми словами прикрыть правду о последних днях мира!» Испускает воинственный клич. Сестра Михаил склоняется в полупоклоне. «Вы думаете, что брикетами киселя сумеете прогнать с полей родины коней Апокалипсиса?» — спрашивает Алексей Петрович требовательно.
Красавица вопрос игнорирует и уточняет, неужели инструктаж состоится непосредственно здесь, в коридоре.
«Это не коридор, — сердится Алексей Петрович, — как вы невежественны. Это — удобный холл». Ассистент кивает. Мать семейства слушает с преувеличенным вниманием. Ее девочки отвлекаются, присаживаются на корточки, отсылают SMS-сообщения.
— Ответьте мне, — предлагает Алексей Петрович, — что именно больше всего беспокоит вас в наступающем конце света?
— Ммм… — задумывается рыжеволосая красавица. — Конец света?
С улицы заходят постояльцы с чемоданами, испуганно озираются. Не каждого встречают возгласами: «…конец света». Алексей Петрович широко улыбается, постояльцы стремятся быстрее покинуть вестибюль.
«Ой, как хорошо, — говорят между собой участники семинара, — как хорошо, что есть такие неравнодушные люди. Бесплатно, всё для нас, приехал, рассказывает, учит».
«Продолжаем разговор, — гасит улыбку Алексей Петрович. — Конец света для некоторых счастливцев — начало новой жизни! Готовы ль вы к новой жизни? Пойдете ль вы за мной?»
Участники семинара смущенно переглядываются. Идти за Алексеем Петровичем желающих нет. Он не теряет надежды, достает из кожаного портфеля буклет с неразличимым содержанием и показывает его присутствующим из своих рук.
«Бункер Сталина, — с тихим восторгом говорит Алексей Петрович, — спасет нас».
«Вот оно что! — с чувством произносит мать семейства. — Пересидим, значит, в бункере! Перезимуем!» Наклоняется к своим подросткам и пихает их под ребра. Младенец от неудобства положения просыпается. Участники семинара подхватывают неуверенно: «Перезимуем, перезимуем. Встретим еще весну. Даст Бог, и до лета дотянем».
Организатор снова широко улыбается. Сестра Михаил смеется. По доброжелательным лицам этих людей как-то сразу понятно, что никто нигде не перезимует.
— Вы забегаете вперед, — грозит пальцем Алексей Петрович. — Я ведь не сказал, что нужно всего лишь спуститься в бункер.
— Сказали-сказали, — пытается спорить мать семейства. Младенец хрюкает. Участники семинара ропщут.
— Не сказал! — организатор раздраженно морщится. — Не сказал. Сначала нужно переосмыслить жизнь, вот что я сказал.
— Не говорил, — мать оборачивается кругом в поисках сочувствия. Ассистент подходит к ней справа и пристально смотрит с близкого расстояния. Сестра Михаил подходит слева. Младенец от страха рыдает.
— Друзья! — повышает уровень громкости Алексей Петрович. — Не каждого укроет Господь, но тех, кто уверовал и очистился.
— То есть как это — не каждого? — возражает красавица. — Нас-то должен. По телевизору показывали, что центральная часть России останется на поверхности Земли. У меня 26 декабря — корпоративная вечеринка в Москве. Серьезная вечеринка.
— Москва-то останется ли? — сомневаются участники семинара.
— А чего ж вам Москва — не Центральная Россия, — возмущается красавица.
— Не Центральная, — решают участники семинара.
— Друзья, — пытается навести порядок Алексей Петрович, — вернемся к делу.
— Кровь из носу, надо быть 26- го в Москве, — не успокаивается красавица, — кровь из носу.
Младенец плачет…
Вдруг оживляется сестра Михаил. Отняв руки от лица, она подробно и страшно рассказывает, что кровь является священной в глазах Бога, так как в ней находится душа. Поэтому нельзя употреблять в пищу мясо животных. Сестра Михаил, несмотря на сугубо мирную и даже вегетарианскую тематику, по-вампирски ощеривается. «По этой же причине мыслящий человек должен отказываться от любых видов переливаний крови и любого из ее компонентов — эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов и плазмы, — сурово завершает она. — Воздерживаться от крови!»
Участники семинара пугливо отступают, рыжеволосая красавица шепчет: «Это секта, это секта, я сразу поняла». Алексей Петрович крепко хватает сестру Михаил за плечо. Яростно шепчет ей в ухо. Сестра Михаил безучастно смотрит в исторический пол. Ассистент берет дело в свои руки, оправляет косоворотку и говорит: «Прошу взносов на обустройство молельного дома. И вот еще: мы не секта. Мы — ветвь протестантизма».
— Чего-чего? — чуть заикаясь от неожиданности, спрашивает мать семейства, даже младенец утихает.
— Того, — обижается ассистент, — я уже назвал. Денег — кто сколько может.
Алексей Петрович отрывается от уха сестры Михаил. «Маленькое объявление, — говорит он, будто бы происходящее до сих пор не стало очевидным абсурдом, — кому действительно интересен бункер Сталина, может задержаться для подписания контракта. Бункера не обещаю, но скромное помещение под землей оборудую».
«Обман!» — визгливо вскрикивает мать семейства. Утверждает, что скромное помещение под землей прекрасно оборудует себе сама. Гостиничный охранник подталкивает Алексея Петровича к выходу, напоминая, что тот оговаривал только 15 минут вестибюльного времени, а прошло полчаса. Ассистент просит еще пару секунд, чтобы собрать средства. Охранник глух к просьбе. Ассистент невнятно угрожает. Охранник включает рацию и вызывает подкрепление. Ассистент примирительно поднимает левую руку, а правую сжимает в кулак. Под его косовороткой бьется храброе сердце.
Участники семинара тем временем уже недовольно разошлись: с самого начала имелись другие варианты с тренировками конца света, но выбрали старейшую гостиницу города, а тут такое безобразие. Хотя можно еще успеть! Называются адреса. Вновь перечисляются необходимые атрибуты Апокалипсиса вроде керосина, спичек, запасов воды. Тушенка! Лучше брать бурятскую.
Алексей Петрович, ассистент и сестра Михаил остаются наедине друг с другом. «Надеюсь, в Чапаевске ты предпочтешь молчать, — говорит Алексей Петрович сестре Михаил, — а то снова пролетим мимо денег». Та строптиво поводит плечом. Снаружи дожидается такси.
Забавно попробовать сделать из произошедшего какой-то вывод. Учесть все нюансы и культурологические пласты. Например: широко анонсированный конец света является для многих неким промежуточным итогом цивилизованной жизни, каждый волен встречать его по-своему, а если некоторые попутно успевают собрать пожертвования на молельный дом, то Бог им судья.
оригинал: http://www.novayagazeta.ru/society/55682.html