Ну что, в Самаре состоялся пикет против «закона подлецов»; спустя малое время можно, не злоупотребляя оценочными суждениями, сделать некоторые выводы и структурировать. Марш за отмену антисиротского закона вышел непохожим на митинги прошедшего года – из-за минимума политической направленности. Всего в сквер Сафонова (кто знал до согласования с администрацией название этих земель) за два согласованных часа собралось порядка семидесяти человек. Может быть – сто. Не московские тысячи, но для пикета в нестоличном городе вроде бы неплохо. Или плохо?
Существует несколько общепринятых способов посещать митинги. Митинги можно посещать новичком и случайно: идете мимо и размышляете, смотрите – митинг. Подошли, огляделись, почитали транспаранты, послушали лозунги, развернулись, ушли. Если, конечно, не увлеклись мгновенно стачечным движением и не вступили в инициативную группу. Глядишь, и следующие полчаса уже размахиваете российским флагом и скандируете: «Давай, распускайся!». Такого рода участников самарский митинг собрал немного: тройка молодых людей в лыжных комбинезонах, компания юных матерей с колясками и младенцами, две интеллигентные женщины в хороших полушубках и старушки из местных, задорной стайкой. Старушка посмелее сходу атакует Михаила Матвеева, депутата губернской думы, делится нуждами. Лыжники фотографируются на фоне транспаранта «Долой царя Ирода и ГосДуру». Юные матери крепче обнимают детей.
Митинг можно посещать «по работе», для этого следует быть журналистом или полицейским. При всем многообразии различий у этих опасных и трудных профессий много общего. Например, удостоверения. Журналисты здороваются, расчехляют ручки и диктофоны, обменивается проф. новостями и поздравляют друг друга на брудершафт с днем российской печати. Полицейские аккуратно переписывают тексты с плакатов и транспарантов. «Нелегитимная власть устрашает арестами», «Свободу узникам совести», тому подобное. И да – сотрудники службы безопасности тоже посещают митинги по работе.
Некоторые становятся гражданскими активистами и ходят на митинги хозяевами. В данном случае требуется больше усилий, но овчинка стоит выделки – когда стоишь в центре взволнованной толпы и выкрикиваешь в рупор главные слова, всем сердцем чувствуешь, что жить хорошо. Формат пикета против «закона подлецов» не предусматривает громкоговорителей, поэтому ораторы выкрикивают главные слова так. Юрий Никишин, известный в Самаре правозащитник, напоминает присутствующим о цели мероприятия. Он опирается на транспарант «Не отдадим богатым америкосам больных детей – пусть они умирают дома». Гражданская активистка Людмила Кузьмина доказывает, что в настоящее время в России не существует ни одной достойно парламентской партии. В ее руках плакат: «ДурДума – детоубийцы! КПРФ, ЛДПР, Справедливая Россия – холуи! Всех на свалку».
Иной раз митинг любопытно посетить — провокатором. Это делается так: заготавливаете плакат противоположной пикету направленности. Например, 13 января отлично подошел бы «Да здравствует Государственная Дума!». В разгар событий ловко разворачиваете его, и с криками поднимаете над головой. Мужчина средних лет в капюшоне, надвинутом на лоб и хамелеонах- очках провокатором, очевидно, не является. Никакого плаката не разворачивает, а просто настойчиво интересуется, зачем в очередной раз продали Россию, и сколько платят за каждого сироту.
Мужчина представляет как бы простой народ. На митинге всегда представлен как бы простой народ. Лапотная Россия, грубо говоря. Тут и плаката не требуются, достаточно выражения лица и выкриков «Американские прихвостни!», «Долой креативный класс!», и так далее.
На митинге есть шанс решить ряд собственных задач, присуседившись к происходящему. Допустим, вы – лидер общественной организации «Вечное колесо добра». Любой информационный повод будет для вас хорош. Алгоритм классический: с собой иметь наглядную агитацию и группу поддержки. В паузах между выступлениями основных ораторов напоминать о себе. Позировать перед камерами. Дать интервью телеканалу. Какой-нибудь да будет.
На пикете 13 января даром раздаются старые коммунистические газеты, а новые продаются за пятнадцать рублей. Старая газета не так уж и стара: «Дорогие товарищи! – начинается передовица, — в эти дни, когда полет снежинок напоминает о пройденном, а время настойчиво зовет в будущее, все мы живем в ожидании нового, 2013 года…». Холодным ветром надувается красное знамя – с серпом и молотом. Большевики со стажем собираются рабочими группами и по-коммунистически раскрывают друг другу объятья.
Митинг можно посещать, будучи опытным борцом с режимом. Опытного борца отличает паспорт в кармане и велосипедный шлем на голове. По зимнему времени никого в велосипедных шлемах не отыщешь, но вот две женщины в богатых норковых шапках со знанием дела комментируют выступление на тему «что делать, если вас преследует полиция».
Неплохо посетить митинг как гражданин, обеспокоенный судьбой Отечества. Вы окажетесь в меньшинстве. Но вот симпатичный золотистый ретривер виляет хвостом у ног русоволосого юноши с непокрытой головой. «А здорово, что мы взяли с собой Джека, — говорит девушка в уггах, — совместили полезное с приятным». «Что ты несешь? — раздраженно реагирует юноша, — ничего приятного. Это мой долг».
Обеспокоенные граждане 13 января в сквер Сафонова пришли (немного, но): с собакой на поводке, с ребенком за руку, и просто так. В руках детские рисунки: пусть всегда будет мама, солнечный круг, небо вокруг. Стоят, только что обсуждали планы на обед, но уже горячо дискутируют о том, писал ли челябинский сирота Путину письмо или нет, и как было бы хорошо, если бы на волне событий Медведев усыновил человек пять-шесть сирот, и Путин тоже бы усыновил. Всё бы детям повеселее, а? Всё повеселее.
Первый министр финансов США Александр Гамильтон (1755—1804) очень недолюбливал по политическим и личным соображения третьего вице-президента США Аарона Бэрра. Он неоднократно публично высказывался о Бэрре уничижительным образом, вынудив последнего вызвать Гамильтона на дуэль. Александр Гамильтон вызов принял, но в ночь перед поединком написал превосходное эссе «Почему не надо ходить на дуэль», изложив в статье морально-этические, религиозно-нравственные и любые другие возможные аргументы. Ночь закончилась, статья была дописана, Гамильтон счел невозможным для себя отклонить вызов, и вышел к барьеру. В Бэрра он не стрелял, развернув ствол пистолета в другую сторону. Бэрр стрелял и смертельно ранил своего противника. Так Александр Гамильтон поставил убедительную точку в своем самом правдивом сочинении. К слову, он писал в свое время: «Мои соотечественники наделены глупостью ослов и вялостью овец, они твердо решили не быть свободными. Политика нашего государства способна свести с ума нормального человека». Узнаваемо, не так ли.
Дождитесь следующего митинга, обеспокойтесь судьбой Отечества, примите участие, пусть всем давно и прекрасно известны тридцать шесть убедительных причин на митинги не ходить. Не надо думать, что пример с Александром Гамильтоном отрицательный, он как раз положительный, несмотря на финал – хотя бы потому, что с десяти долларов на нас смотрит он, а не Бэрр.
На митинги попадаю случайно.