Наверное, самый подходящий Киеву эпитет – «очаровательный». И тут же приходит на ум: прекрасный, единственный в своем роде, волшебный. Но все же первое — очаровательный. Он мгновенно завладевает вниманием, путает улицами, завораживает мелочами, не теряя величия и торжественности. Очаровывает.
Киев — город заваленных горизонтов, потому что стоит на множестве холмов и пригорков, и найти здесь что-либо строго параллельное или перпендикулярное довольно сложно. Пожалуй, единственный горизонт, которому не откажешь в определенности, — над Днепром. Днепр широкий, как Волга. Спокойный и синий, разделяет он город на два берега. Соединяют эти берега мосты.
По двум из них ходят поезда метро, переправляя киевлян домой или на работу. Происходит это так: вначале поезд долго едет в тоннеле, и когда кажется, что он уже вот-вот должен прибыть на следующую станцию — вырывается на открытый свежий воздух над рекой. В этот момент очень ясно можно отличить местных жителей от приезжих: смотрят на Днепр все без исключения, но туристы при этом с особым рвением сворачивают шеи. Первый раз, пересекая реку, успеваешь вспомнить и о редкой птице, и пару песен; кажется, что мост никогда не закончится. Потом привыкаешь.
Левый берег, в основном, отдан под новострой. Левый берег славится своим неугомонным ветром, треплющим вывески и маркизы над магазинами, нарушающим прически киевлянок, и волнующим кроны деревьев. Множество озер в теплое время года принимают жителей на пикники и рыбалку. Здесь соседствуют дачные поселки и новые многоэтажки. Через Левобережье направляются по шоссе автомобили в аэропорт или на восток страны.
Правый берег города старше, на нем расположен исторический центр. Во время Великой Отечественной он был сильно поврежден, но затем восстановлен или отстроен заново, поэтому здесь мирно сосуществуют здания позапрошлого века и памятники конструктивизма, образцы деревянного зодчества, тысячелетние храмы и современные гостиницы.
Центр Киева удивителен: просторный и в то же время уютный, по-открыточному принаряженный, но не лишенный самоиронии — где еще найти ресторанчик под названием «Лe Борщ»? Оживленный или тихий, на выбор -стоит лишь свернуть с нахоженных туристических маршрутов или, наоборот, выйти на какую-нибудь из знаменитых площадей.
.jpg)
В честь ранней весны многочисленные кафешки уж развернули свои открытые веранды, порой всего на полдесятка столиков, толпящихся прямо на тротуаре. Киевляне пьют любимый кофе — он очень популярен в городе. Если нет желания сидеть на месте, можно купить стаканчик эспрессо или латте хоть в переходе метро, хоть в ларьке на углу любой улицы, и гулять, прихлебывая на ходу.
Население Киева, на первый взгляд, почти возмутительно молодо: количество студентов и юных выпускников впечатляет. На выходных они прямо на улицах устраивают гуляния с фрисби, роликами, гитарами и прочими развлечениями. По будням — учатся или работают, но вечерами город все равно захвачен их смехом и перекличками.
Но вот сворачиваешь на тихую Десятинную улицу. На тротуаре стоит раскладной стульчик, а на нем устроился старичок с гармонью. Протягиваешь ему пару купюр, он с достоинством кивает в ответ.
— Дедушка, что ж вы такую улицу выбрали, где нет никого?
— Зато какая здесь акустика, только послушайте!
Наигрывает какой-то старинный вальс.
Старый город состоит из сплетения улиц и лабиринта проходных дворов: стоит только свернуть в какую-нибудь подворотню, как открывается целый мир дорожек, тупичков и кованых заборчиков; уверенно в этой паутине чувствуют себя разве что местные коты. В любом здании может быть что-то внезапное: в неприметном особняке — посольство; в строгом и торжественном подъезде — хостел под самой крышей, восемь огромных стоптанных пролетов без лифта.
Так, петляя, возвращаясь и непрерывно поворачивая, окончательно потеряв малейшее представление о том, куда идти, вдруг выныриваешь в совершенно неожиданном месте. Впрочем, на этот счет волноваться не нужно. Лучше расслабиться и продолжить прогулку.
Если надоест бродить, можно выбрать уютную скамейку в парке или на бульваре и просто сидеть, нежась на весеннем солнышке. Вокруг будут сновать разгоряченные голуби, сороки и родители с детьми. На еще не оживших газонах, расстелив куртки, сидят студенты. Прогуливают? Ах, нет: выходной. Обсуждают что-то невероятно философское. Лениво послушать, улыбаясь, через время встать и отправиться дальше.
В горку и под горку. И снова, и снова; ноги с непривычки возмущены такими нагрузками, дыхание чуть сбилось, но остановиться решительно невозможно. Мимо проскальзывают отважные велосипедисты, и то, как лихо они взлетают по крутым склонам, умощенным отполированными старыми камнями, придает решимости успеть сегодня же посмотреть что-то еще.
Нарядный и героический Михайловский монастырь. Легендарная Могилянка. София Киевская. Памятник Богдану Хмельницкому. Конечно же, обязательная Лавра. Бессарабка. Андреевский спуск, по-украински — узвiз. В промежутках между достопримечательностями с мировой славой — безымянные переулочки и их персонажи, таинственные темноватые арки, и почти с любого холма — вид на Днепр. Он там, внизу, такой спокойный, уверенный в своей мощи и красоте, и совсем не рисуется.
На Андреевском купить кое-какие мелочи, рассмотреть кожаные браслеты. Продавец предлагает поярче. Возразить: мне в подарок ко дню рождения, мужские. Примерить некому, виновник в Самаре. Продавец оживляется:
— Россияне? Они мои лучшие покупатели, я им специально плету всякие оригинальные штучки. Многие приезжают на майские праздники, да и летом тоже.
— Приедут ли в этом году?
— Конечно, приедут. Другого такого города нет! Вы не переживайте. Все перемелется — мука будет.
Рядом стоящая девушка вмешивается:
— Мои приедут, мы уже договорились. И вы своим скажите — пусть приезжают обязательно.
Темнеет здесь стремительно, без лишних сантиментов. Никаких тебе полумер – «смеркалось», «вечерело». Вот только что закатилось солнце за косой горизонт, а через полчаса наступает темнота. Звезд не видно: вечерний Киев искрит электричеством. Переливчатые шнурки поездов снова тянут людей через матово-черную реку. По домам.
