25 февраля исполняется сто лет Самарскому трамваю; нетрудно посчитать, что первый его триумфальный выезд был совершен в 1915 году, наверняка было тоже холодно и еще лежал снег. За проезд по двум участкам нужно было заплатить три копейки — недорого. Трамвай работал летом с пяти утра до часа ночи, зимой – несколько заканчивал раньше, и правильно – чего зря по морозу обывателям разгуливать. Поди, не Москва. Вагоны ходили с интервалом в пять минут. Средняя скорость движения составляла десять верст в час. Сколько же это будет в километрах? Немного. Бешеной собаке семь верст не крюк – вот единственное, что вспоминается ассоциативно.
Уже за первую неделю работы трамвай перевез сто пятнадцать тысяч пассажиров и выручил почти три с половиной тысячи рублей. Несмотря на такие впечатляющие цифры прибыли, барышни с беличьими муфтами, господа в пальто с бобриковыми воротниками долго еще не научились воспринимать трамвай запросто. Трамвай – это особенный, демонический вид общественного транспорта. У многих, многих людей трамвай и сейчас вызывает странные, мистические чувства.
1. Допустим, страх. Допустим, человек боится, что ему отрежет голову или ногу — трамвайное колесо пудов десять весит… хрусть – и пополам! (с). Или вот еще — боится, что ударит током. Это же электрический трамвай. И в нем много тока. Человек старается не браться за поручни, и падает зачастую, ударяется больно.
2. Допустим, смех. Допустим, полит. информация в школе. Человек готовится, и выступает с маленьким прелестным рассказом о двухсотлетии Петербургского трамвайно-механического завода, и учитель в замешательстве уточняет: «Позволь, какое такое двухсотлетие? То есть, в тысяча семьсот каком году сошел с конвейера первый трамвай?» После этого человек безудержно смеется всякий раз, встречаясь с трамваем. Многие годы уже, кстати.
3. Допустим, злорадство. Допустим, один студент гуляет по набережной. Прекрасный весенний день, он любуется видами и вдруг понимает, что хочет пива. И идет «На Дно», благо оно всегда оказывается рядом. И стоит в очереди, скучает, соображает, чем бы себя развлечь. А рядом с ним стоят две девушки. Завязывается беседа. Вырученное пиво они выпивают вместе, еще и позвонив студентову другу. Студентову другу сообщается, что вот тут две милые девушки, водительницы трамваев. Студентов друг бурно подтягивается, вспоминает доброе детское слово «вагоновожатый», и все очень хорошо. А потом одна из девушек приглашает компанию продолжить веселье у нее дома. Студент и студентов друг не верят своему счастью, но немного спорят из-за распределения девушек. Им обоим нравится одна, такая, с черными волосами. Побеждает студент, как первооткрыватель. В результате ему очень запоминается месяц вливаний от гонореи, который месяц он волшебно проводит в городском венерологическом диспансере на улице Венцека. Он буквально клянется, что ни разу более не проедется на трамвае, над ним грубо подшучивают в духе «сифилис – болезнь грязных рук», а студентов друг злорадствует больше всех, это понятно.
4. Допустим, восторг. Летом, когда уже начинаются немного сумерки, и приятно тепло, и это надолго – летние вечера длинны — в трамвайном вагоне очень много счастья. Оно в разноцветных гладких сиденьях, замечательно прохладных, и в дивном ветре из открытого окна, и в романтическом малом грохоте колес, на лицах пассажиров, мечтательно прикрывших глаза.
Но и это еще не весь спектр.
5. Странное, мистическое чувство в трамвайной связи испытала недавно жительница города, отдельно взятая. У этой жительницы есть любовник, он живет в Англии, русский, конечно, любовник, не сэр Пол Маккартни. Причем у обоих имеются хорошие, дружные семьи с многочисленными детьми, а отношения друг с другом являются приятным бонусом. Тайным.
Как-то раз для именно тайных встреч русский любовник из Англии приезжает в наш общий город. Приезжает и приезжает, приятельница безумно рада, заблаговременно бронирует ему какие-то номера в гостиницах, конспиративные квартиры, «явки, пароли, чужие дачи и дома надо быть в десять». И так случается в один из дней, что к месту очередного проведения досуга русский любовник из Англии должен подъехать один. Самары абсолютно не знает, и интересуется маршрутом у приятельницы.
«Ну какой тебе маршрут, — машет рукой приятельница, — вызываешь такси, и мчишь с ветерком».
«Да что такси! Понимаешь, — взволнованно возражает русский любовник из Англии, поглаживая ее плечо, — очень я хочу на трамвае прокатиться. Так это здорово — кататься на трамвайчике! Да на красненьком! Да по рельсам! Да чух-чух! Очень я люблю трамваи, и главное — не ездил на них уже… лет двадцать…»
Вот тут моя приятельница и испытала странное, мистическое чувство. Оно называется — зависть.
Что касается трамвайного юбилея, то к нему город начал готовиться заблаговременно. Как еще осенью сообщил портал Самара.ру, мэрия заказала сувениры почти на миллион рублей, а именно: к празднику изготовят 50 моделей трамвая «Татра 3» из пластика красно-желтого цвета длиной около 26 см и шириной 6 см со стеклами на вагонах, открывающимися дверями, осями с вращающимися колесами, кнопкой, включающей свет фар и звук.
Сделают 10 точных копий трамвайного вагона этой модели, изготовлявшихся предприятием ЧКД-Прага с 1962 г. Копии разместятся на мраморных постаментах. Изготовлены они будут в масштабе 1:80 из латуни с декоративной обработкой.
И подготовят 50 картин в деревянных багетах с лепниной, 60 наручных часов, 50 настенных часов, 89 термосов, 30 чайных наборов из фарфора, 50 керамических кружек, 232 благодарственных письма в деревянных рамках, 1000 пакетов, 1000 блокнотов и 1300 календарей, 500 флажков, 600 пригласительных, 30 почетных лент, 2000 буклетов, 4 информационных стенда и 150 памятных значков.
Читая этот подробный список призов и подарков, любой горожанин преисполнится странного мистического чувства. Кажется, оно называется – ненависть.
