как Казань готовится принимать большие спортивные события
Казань – редкий пример волжского города, к которому интереснее подъезжать на поезде, чем подходить водой. Сначала среди частного сектора около железнодорожного полотна встречают безумные красные башни Храма всех религий. Потом видны огромные белые дали замёрзших акваторий Волги с одной стороны железнодорожного полотна и Казанки – с другой. Будто бы прямо изо льда реки вырастает удивительная церковь Спаса Нерукотворного причудливой пирамидальной формы, а дальше открывается вид на Кремль. Зимой издалека кажется, что его белые стены вылеплены из снега. Когда глядишь на город из окна вагона, складывается ощущение, что мало что в этом городе изменилось за минувшее десятилетие. Но оно обманчиво. Казань пережила большие стройки. Сначала связанные с празднованием 1000-летия города в 2005. Теперь она готовится к принятию Универсиады-2013. А там не за горами и чемпионат мира по футболу 2018 года. Вдвойне интереснее смотреть на эти перемены, зная, что Самаре тоже скоро предстоит стремительно меняться, готовясь к мундиалю…
На железнодорожном вокзале какой-то странный покой. Не видно бездомных, не чувствуется, что на транспортных узлах страны идёт очередная война с террором. Выход из здания вокзала охраняют белоснежные барсы, а не милиционеры с рамкой. На привокзальной площади кто-то кричит: «Эй, олени!» Это не нам. Кто-то таким необычным образом приветствует своих прибывших друзей. Нас тоже встречают друзья. Но в более традиционной форме. И мы едем смотреть на то, как переменился город. За бортом машины -28. Не самая лучшая погода для созерцания. Зато яркое зимнее солнце делает Казань живописнее.
Впервые я оказался в Казани 9 лет назад, и прилегающие к вокзалу районы были похожи на Сталинград после бомбёжек. Вокруг пустых глазниц окон дореволюционных домов были расклеены объявления об интим-услугах.
К празднованию 1000-летия города часть этих домов снесли, меньшую – восстановили. Некоторые районы дореволюционной Казани уничтожены практически подчистую. О Суконной слободе напоминает разве что название станции метро. И сносить продолжают. Да и вообще деревянной Казани практически не осталось.
Мы едем на стройку, развернувшуюся на месте бывших номеров «Булгар», в которых жил, пожалуй, самый любимый татарами национальный поэт Габдулла Тукай. Этот факт не остановил застройщиков. Под белыми минаретами мечети «Нурулла» кипит стройка. Инициаторы сноса обещали заново выстроить номера «Булгар» лучше прежнего и теперь торопятся.
Но главный символ уходящего старого города, знакомый всем, кто когда-либо приезжал сюда, это руины гостиницы «Казань». Они как бельмо на глазу портят прекрасное лицо пешеходной улицы Баумана. Снести такой памятник архитектуры в столь оживлённом месте ни у кого не поднимается рука. Гостиницу собирались восстановить ещё к 1000-летию. Теперь, судя по всему, не успеют даже к Универсиаде. Может быть, «Казани» повезёт, и она хотя бы примет гостей мундиаля?..
Впрочем, нельзя не обратить внимание и на то, как разительно отличается состояние многих дореволюционных зданий Казани от аналогичных построек в соседних регионах. Отреставрированные дома по большей части не выглядят бутафорскими «встройками» в современные строения. Никаких стеклянных кубов на крышах, никаких лишних трёх-четырёх этажей. У многих зданий оставляют только фасады, а сами их выстраивают заново. Но лучше так сохранять лицо города, чем дожидаться, когда эти дома рухнут от ветхости, чтобы построить на их месте многоэтажные коробки.
Мы выезжаем из центра по мосту через Казанку. Транспортное сообщение между двумя берегами реки – одно из самых слабых мест казанской инфраструктуры. Казанка делит город на две равные части. И в час пик на всех мостах через реку образуются пробки почти столичного масштаба. Недаром Казань недавно официально зарегистрировала звание «третья столица». Миновав мост, мы встаём в ещё одной пробке, связанной со строительством выходов из новой станции метро, открывшейся под Новый год. Но казанцы относятся к этой пробке снисходительно. Станция «Козья слобода» как воздух необходима городу. Ради неё можно и потерпеть. Несмотря на все финансовые трудности, всё же удалось связать два берега реки линией метро. Теперь не обязательно стоять в пробке, чтобы попасть с правого берега Казанки в центр. Транспортная жизнь города явно налаживается.
Выбравшись из затора, едем смотреть на строительство нового футбольного стадиона. По дороге минуем ещё одно недавнее приобретение казанской инфраструктуры – ледовый дворец «Татнефть-Арена». Это домашняя площадка победителей чемпионата России по хоккею 2009 и 2010 годов клуба «Ак Барс». Раньше ледовый дворец и стадион находились прямо под Кремлём. Теперь же они станут центром новых районов на берегу Казанки. Дома в этой части города растут как грибы.
Наконец, практически на городской окраине, мы видим огромную стройку футбольного стадиона. В прошлом году я увидел, как строят футбольный стадион к чемпионату Европы в Варшаве. Чувствуется, что здесь размах будет не меньший. Охранник сразу же разрешает мне сфотографировать площадку, на которой ведётся строительство. В его глазах видна гордость за то, что я проявляю живой интерес к важному делу, к которому он чувствует себя причастным.
С одной стороны от стадиона стоит длинный многоэтажный жилой дом, стены которого украшены восточным орнаментом. На нём бирюзовые купола, формой напоминающие крыши мечетей или восточные мавзолеи. За ним растёт 26-этажное строение, проект которого чем-то напоминает печально известный «Дом на Мосфильмовской». Довольно актуальная столичная архитектура. Только название подкачало – «Синяя птица». За стадионом, за льдом Казанки открывается вид на огромный дворец из красного кирпича татарского «молочного короля» Вагиза Мингазова. Думается, что, когда на стадионе начнутся игры, о нём заговорят даже футбольные комментаторы.
Наша экскурсия заканчивается в центре у недавно построенного Дворца земледельцев, который Артемий Троицкий назвал самым ужасным зданием в мире. Музыкальный критик явно сгустил краски. Да, Дворец земледельцев — безвкусица и китч, но в Москве я видел дома и пострашнее. Дворец как бы олицетворяет тоску бывшего президента Татарстана, выросшего в деревне, а потом немало повлиявшего на облик современной Казани, по далёкой культурной Европе. И пусть это видение довольно своеобразно, но факт остаётся фактом: Казань — город с восточным колоритом, который приобретает европейский облик куда более быстрыми темпами, чем большинство других российских крупных городов.
Казань немало настрадалась от перекройки собственной исторической ткани, бесконечных реконструкций и строительства новых объектов в её жизненно важных точках. Настрадалась ещё перед празднованием 1000-летия. Теперь страдает перед Универсиадой. Зато мундиаль она примет во всеоружии. Самаре же ещё только предстоят глобальные стройки и перемены. Надеемся, мы переживём их стоически, с минимальными потерями. Нам есть на чьих ошибках учиться.